Array Журнал «Фантастика и детективы» - Фантастика и Детективы, 2013 № 04

— В областном управлении КГБ на Бруя имеется дело. Советую вам обратиться туда. Помнится, там были показания свидетелей, близко знавших его. Да и фотография его вам необходима…

В Могилевском управлении КГБ Езерскому выдали тоненькую папку с показаниями свидетелей о сотрудничестве Андрея Бруя с оккупантами на территории Белоруссии. Обязанности выполнял добросовестно, прислуживал охотно, но затем неожиданно исчез. По сведениям КГБ, он проник на территорию одной из соседних областей, где продолжил сотрудничество с оккупантами.

Имелись также сведения, что перед войной Андрей Бруй был осужден за кражу колхозного скота, но наказание полностью не отбыл: вступившие в Могилев немецкие части освободили его.

В фашистском досье, попавшем в руки советских воинов, имелась фотография и дактилоскопическая карта с отпечатками пальцев Бруя, изъятая немцами из канцелярии колонии. Полученные данные давали возможность не только разыскать предателя, но и опознать его.

И снова, в который раз за эти дни, Езерский подумал о том, как много предстоит еще поработать, чтобы разыскать и воздать по заслугам каждому отщепенцу, предавшему в годы войны свой народ, свою Родину.

Из печати он знал, что нет-нет да и происходят еще где-нибудь процессы над изменниками Родины. Пока жива человеческая память, люди не забудут и не простят их преступлений.

Прощаясь с гостеприимной Белорусской землей, капитан увозил в своем сердце и боль за неисчислимые страдания, выпавшие на ее долю, и восхищение несгибаемым мужеством ее народа.

Через сутки Езерский докладывал начальнику городского отделения уголовного розыска и следователю прокуратуры о результатах поездки. Выслушав доклад, Кирута удовлетворенно сообщил:

— У нас тут тоже есть интересные новости. Оказывается, за два дня до своей гибели Галина Лясникова возила скот на мясокомбинат в соседний район: выбракованных коров сдавала на бойню. В поездку напросилась сама — должна была ехать другая доярка. Это тем более странно, что раньше она всегда отказывалась сопровождать скот на бойню — жалела животных… Из беседы с водителем грузовика Сергеем Герасиным выяснилось, что там, на бойне, Галина встретила мужчину лет пятидесяти и о чем-то с ним недолго беседовала. А потом пришла сама не своя — взволнованная, растерянная, и всю обратную дорогу молчала да вздыхала. Если ты помнишь, — уточнил следователь, — дочь погибшей Тася Лясникова в своих показаниях упоминает, что отец Антона Коваля работает на мясокомбинате. Не с ним ли она встретилась там?

— Ну, хорошо, напросилась, встретилась и обговорили с ним некоторые вопросы относительно предстоящей свадьбы, а точнее то, что свадьбу следует отложить до окончания вуза. И что здесь особенного?

— Видишь ли, со слов водителя, Галина Лясникова вела себя на мясокомбинате несколько странно — никого ни о чем не спрашивала, и только пристально всматривалась в лица мужчин, работающих там, будто бы пыталась отыскать знакомого.

— Вполне возможно, что Тася показала матери фотографию отца своего друга, и она решила сама найти его, — предположил инспектор.

— В том-то и дело, что девушка это отрицает. Ее мать не была знакома даже, скажем так, с будущим зятем.

— Действительно странно… А может быть, она искала кого-то другого?

— Может быть. Водитель утверждает, что они сдали скот и уже хотели уезжать, когда Галина заметила знакомого мужчину. Попросила шофера подождать. Подошла к мужчине и о чем-то спросила его. А когда вернулась к машине, негромко произнесла: «Неужели я ошиблась?» И тут же твердо ответила себе: «Нет, это был он».

— И что из этого следует? — спросил Езерский.

— А вот что, — ответил Кирута. — Рискну предположить, что там, на бойне, Лясникова встретила своего убийцу…

Фотографию Андрея Бруя, не очень качественную, которую привез из Могилева Езерский, Кирута не просто рассматривал, а изучал, словно хотел убедиться, не доводилось ли ему когда-либо видеть этого человека. На следователя смотрел молодой человек в арестантской робе, с продолговатым лицом и глубоко посаженными глазами. Скулы были крепко сжаты, а взгляд выражал затаенную злобу.

Кирута поручил сыщику предъявить фотографию Анне Михайловне Велижской для опознания. Анна Михайловна, водрузив на глаза очки, сразу же узнала на снимке Умыча.

Это сообщение, похоже, не удивило Кируту.

— Олег Васильевич, завтра же отправляйся на мясокомбинат в соседний район и детально изучи в отделе кадров личные дела всех работников-мужчин, включая директора. Особое внимание обрати на личное дело Алексея Коваля. Меня интересует и фото, и почерк.

— Ты подозреваешь, что это и есть Андрей Бруй? — спросил инспектор.

— Есть у меня такая догадка. Водитель Герасин, который возил скот на бойню, подтвердил, что Лясникова разговаривала там с человеком, похожим на человека с нашей фотографии… Думаю, что мы вышли на Двуликого Януса. Не спугнуть бы только…

— Мир тесен! — воскликнул удивленный инспектор первое, что пришло в голову. — Страшно подумать, что внучка Таисии Ганиной могла выйти замуж за сына ее палача…

Утром Кирута пригласил Таисию Лясникову к себе, зная, что она приехала на выходной к Василевой. Попросил разрешения обращаться к ней на «ты». Девушка не возражала.

— На этот раз у меня к тебе всего два вопроса, — мягко сказал следователь. — Мама никогда не говорила тебе, были ли у твоей бабушки фамильные драгоценности?

— Мама рассказывала, что ее бабушка по матери когда-то служила гувернанткой у очень богатой московской графини. В благодарность за безупречную службу та подарила ей кольцо с драгоценным камнем из своей фамильной коллекции. Умирая, бабушка завещала его моей бабушке. Она берегла его как зеницу ока. Даже в оккупации, когда семья голодала, она не помышляла, чтобы расстаться с ним.

— Когда ты сказала, что Антон Коваль показал тебе кольцо с камнем, которое хранит для будущей помолвки, мать не высказала пожелание увидеть его?

— Нет, но она очень заинтересовалась, когда я сказала, что это редкое кольцо с ярким голубым камнем. Мама подробно расспрашивала меня о нем, а потом об отце Антона: кто он, откуда родом, сколько ему лет, воевал или нет…

Образец почерка и фото Алексея Коваля, полученные Езерским, были сданы на экспертизу. Из заключения почерковедческой экспертизы явствовало, что копия заявления Андрея Бруя о поступлении на службу в полицию и копия заявления из личного дела Коваля, хранящегося на мясокомбинате, принадлежат одному и тому же лицу. Эксперты дали утвердительный ответ и на другой вопрос: одно ли то же лицо изображено на фотографиях, полученных из разных источников.