Ирина Зарубина - Компромат

— Сюда, — крикнула тетка и вновь рукой направила Лену в какое-то ответвление от прохода, низкое и тесное, будто звериный лаз.

Делать было нечего, — Лена покорно побрела в кромешную темноту.

Внезапно она услыхала, что звук собственных шагов изменился.

Она не успела понять, что к чему, когда за спиной у нее вдруг с шумом захлопнулись двери. Вспыхнул свет. И Лена обнаружила, что стоит в одиночестве в вагоне метро, причем вагон этот, набирая скорость и стуча на стыках рельсов, мчится в неизвестном направлении.

Сквозь заднее стекло был виден убегающий вдаль тоннель, редкие мелькающие фонари, казалось, находились внутри гигантского червя.

Лена обреченно опустилась на сиденье и, положив руки на колени, стала ждать.

Голова гудела.

Ей почему-то вспомнилось, что она обещала купить хлеб к обеду, наверное, мама рассердится. А еще она вспомнила красивые глаза Вовки Пучкова: должно быть, он тоже разозлится, хотя она ни в чем не виновата. Наверное, станет искать, пойдет к Лариске Шевелевой, а та — паразитка — начнет с ним заигрывать с места в карьер…

Вот всегда так: если назначит свидание стоящий пацан, обязательно что-нибудь плохое да произойдет, и никакого тебе свидания…

На какое-то время она забыла о том, что в результате странных случайностей оказалась в весьма непонятной и, быть может, опасной ситуации.

Ведь прекрасной девственнице Мишель тоже угрожала изнасилованием банда пахнущих потом и кислым пивом подонков, но, во-первых, девственница успела кастрировать их спрятанным в волосах электроножом, а, во-вторых, на помощь подоспел Сирилл, и они тут же занялись любовью.

Так как электроножа у Лены не было, оставалось уповать на помощь Вовки Пучкова.

В конце концов, это было бы очень романтично, если бы Вовка ее спас — девчонки из класса позеленели бы от зависти.

Придя к такому выводу, Лена приободрилась и стала ждать, чем закончится подземное путешествие.

Вагон, между тем, несся все дальше и дальше и, казалось, вовсе не собирался делать остановку. Очень странно — обычно перегоны между станциями метро бывают куда короче.

Тусклые огни, освещавшие тоннель, уносились вдаль, дорога изгибалась, уходила ниже, а затем словно бы подымалась в гору — это видно было через заднее стекло вагона.

Наконец Лена услыхала, что перестук колес становится реже.

Вагон останавливался.

За окном блеснул свет и открылся небольшой перрон — совершенно пустой и абсолютно не похожий на те, какие привыкла видеть Лена в вестибюлях метро.

Пол был устлан цветной плиткой, под потолком горели лампы дневного света, забранные в решетчатые колпаки, а в дальнем углу стоял в кадке старый разлапистый фикус.

Двери вагона отворились, и Лене не осталось ничего другого, как выйти на платформу.

Она вздрогнула, когда вагон тронулся и исчез в темном тоннеле, помаячив на прощанье красным огоньком.

Она стояла в одиночестве на пустой платформе и растерянно оглядывалась по сторонам.

Эта станция метро была ей совсем незнакома.

Пожалуй, долго придется Вовке Пучкову искать свою прекрасную девственницу, с искренним вздохом подумала Лена.

— Иди за мной! — вдруг услыхала она скрипучий голос и вскрикнула от неожиданности.

За спиной у нее стояло странное морщинистое существо с носом-кнопкой, короткими ручками и массивными, непропорционально крупными плечами.

Это была карлица — эдакий ребенок с лицом старушки.

— Здрасьте, — пробормотала Лена, которую с детства учили здороваться со старшими.

Карлица хмыкнула и на толстеньких ножках засеменила в глубь помещения. Лена поплелась за нею.

Они свернули в какой-то полутемный коридор, затем спустились по лесенке с сырыми ступенями вниз и пошли вдоль глухой стены с редкими, плотно прикрытыми дверьми.

— Где это мы? — как бы из простого любопытства поинтересовалась Лена.

— Где-где! На трубе! — ворчливо отозвалась карлица, и Лена сочла за благо не продолжать разговор.

Они двигались долго, плутали в переплетениях коридоров и в ведущих в никуда лестницах. Лене чудилось, что они заблудились и уже никогда отсюда не выберутся.

В тот момент, когда она собиралась вновь нарушить молчание и спросить, сколько им еще блуждать в подземном лабиринте, за ее спиной с лязгом распахнулась дверь и чьи-то сильные руки впихнули ее в темное и сырое помещение.

— Эй! — только и успела возмущенно крикнуть девочка, как дверь захлопнулась.

Много ли, мало ли прошло времени, Лена не знала.

Она сидела на каком-то топчане в кромешной темноте и для поддержания духа напевала под нос песенку про шляпу, которая упала на пол.

Внезапно она услыхала приближающиеся шаги, загремели засовы и узкая полоса света упала из коридора на пол ее темницы.

— Подойди к двери, — распорядился низкий мужской голос. — Встань у порога.

Жмурясь от света, Лена приблизилась к выходу.

— Будь паинькой, — произнес голос, — и не делай глупостей, тебе же будет хуже. И остальным тоже.

Она увидала протянутую ей телефонную трубку.

— Говори.

— А что говорить? — спросила девочка, приблизив ухо к трубке, и в этот момент услыхала короткое слово «алло». Она узнала бы это «алло» из тысячи, а может, и миллиона других таких же.

— Мама! — отчаянно закричала она, позабыв про всю свою напускную взрослость, про желание быть похожей на красивую Мишель и мечтая только об одном, как ей поскорее очутиться в материнских теплых объятиях.

— Доченька, с тобой все в порядке? — прозвучал далекий голос, в котором слышалась тревога.

— Да, мамочка… — заплакала Лена.

— Не беспокойся, скоро мы будем вместе…

— Мамочка, забери меня отсюда! — крикнула дочь.

— Хорошо, Леночка. Послушай меня…

Лена уловила знакомую интонацию в голосе матери и приготовилась. Она знала, что сейчас услышит нечто очень важное.

— Да? — по-взрослому спросила она.

— Главное, не волнуйся и ничего никому не говори… — раздельно произнес мамин голос на другом конце провода. — Молчи, веди себя, как тебе велят, и все будет в порядке. За мой распоротый плащ я больше не сержусь и не хрюкаю… слышишь, я не хрюкаю. Ты меня поняла?

Лена нахмурилась.

Ей на что-то намекали — но на что?

Бывало ли раньше, чтобы мама просто так, за здорово живешь сообщала, что она не хрюкает? Ничего себе дела…

И тут Лену осенило.

Распоротый плащ… хрюканье… — ХРЮКАЛОНА!

Конечно, мама пытается сказать ей, что она должна молчать и ни при каких обстоятельствах не произносить это идиотское слово.

Вот тебе и ХРЮКАЛОНА, если из-за этого слова людей средь бела дня запирают в подземелье.

— Ты меня поняла?.. — переспросила мать на другом конце провода.

— Да, мамочка.

Лена услышала облегченный вздох.