Андрей Молчанов - Кто ответит? Брайтон-бич авеню

— Все точно, — уверил Лузгин. — Вылезай на тротуар и топай.

Такого грабежа Ваня не ожидал… Клиент был явный лабух, из пожилых, к тому же дубоват, деньги должен был считать, как дни оставшейся жизни… Ничего себе посольский шофер!

— Сказано: освободи салон! — говорил Лузгин, грубо пихая Ваню в плечо.

И открылась Ване истина: его нагло «кинули».

— Назад деньги, сука! — взвыл Лямзин, пытаясь залезть «шляпе» за пазуху.

Милиционеры подоспели вовремя: в «Волге» начиналась потасовка.

Лузгин «раскололся» в содеянном грехе буквально на месте — в ближайшем отделении, куда доставили конфликтную пару. Глубоко изумленный подобными откровениями, Лямзин тут же прочел ему лекцию о юридической ответственности — обстоятельную, с отступными версиями, не стесняясь…

Затем в отделение приехал я. Как полномочный представитель властей для разбора прецедентов данного типа.

— Посмотрел я ваше дело, Лямзин, — начал я без предисловий. — Опять валюта…

— Покупал один к одному! — отбивался Ваня. — Семь на семь. А он мне три тысячи всего сунул… Оттого и скандал! Мошенник он, гражданин начальник! Валютчик! Я телевизор хотел… японский бог!

А вот этакого хода мы не ожидали…

— Ничего вы так… — признал я. — Ничего… сообразили. Но суть не в сегодняшнем событии, хотя в совокупности с прошлыми вашими увлечениями…

— Прошлое я искупил, — сказал Лямзин, с нежнейшим участием взирая на меня.

Умно держался, злодей. Пришлось перейти к аргументам иного свойства…

— Должен заметить: здесь я не случайно, — начал я. — Вестью о вашем задержании обескуражен, и теперь ничего не остается, как напрямик задать непосредственно интересующий меня вопрос: приобретался ли вами два дня назад в том же самом магазине «Березка», где вы побывали и сегодня, видеомагнитофон «Шарп»?

— Пауза будет бесконечной, — сказал Лямзин, заведя глаза к потолку.

— Хорошо, придадим диалогу динамизм. Номер магнитофона и ваша подпись имеются как в документах, оставшихся в торгующей организации, так и в гарантийном талоне… изъятом нами у некоего лица, сознавшегося, что магнитофон вы ему продали по спекулятивной цене. То есть опять-таки валютные махинации. Через бытовую радиоаппаратуру, но по сути…

— Ничего не знаю, — отрезал Ваня. — Настроили всяких «березок», теперь хватаете кого ни попадя… Подпись в талоне… ха! Очень веская улика! Там что Лямзин, что Чарли Чаплин — никакая экспертиза не установит!

— Ну вы и тип, — заметил я невольно.

— Вы Библию хоть раз на сон грядущий почитывали? — спросил Лямзин. — Я так чувствую — нет. Заповедей не знаете, не по-божески инкриминируете. Может, Моисей и кокнул часть Скрижалей, покуда нес их с горы Синай, но в тех, что донес, не сказано «Не продай!» Вы сами загляните, убедитесь… А в Библии все есть… что надо!

— Истинно, истинно говорю вам, — возразил я. — Не стоит спекулировать тем товаром, коего нет в наличии… Имеется в виду ваша набожность. Поехали лучше домой. К вам домой… Постановление о проведении обыска со мной, ознакомьтесь…

Вошли в квартиру. Я показал на запертую дверь. Спросил:

— Почему замки?

— Человек живет, — равнодушно объяснил Лямзин. — Попросился и… живет. Зовут, кажется, Гена. Или Петя… запамятовал. Познакомился по пьянке с ним, кто, чего — не в курсе, в отличие от вас, в чужие дела не суюсь.

Я промолчал. Настроен был Лямзин агрессивно и отчужденно, не трусил. Я искренне удивлялся: откуда такая слепая озлобленность? Ни единого движения к компромиссу? Словно с кровным врагом он столкнулся, которого ненавидел люто, всем существом… Ошиблись мы в Лямзяне. И крупно. Впрочем, будет еще время испытать его…

Пригласили понятых — соседей, начали обыск. Следов «левой» ондатры, краденой с железной дороги, увы, не обнаружилось — видимо, если и находилась она здесь когда-то, то трудами Вани реализовалась.

Находки же не впечатляли. Разве видеокассеты порнографического содержания.

— Мое, — глядя на них, покорно согласился Ваня. — Сознаюсь я патологический тип. Но факт распространения отсутствует, а на личные увлечения карательная сила кодекса не распространяется.

Я вновь проглотил пилюлю.

В шкафу, в одном из ящиков, набитом всякой всячиной гитарными струнами, брелками, старыми замками-молниями, нашлась коробка с патронами от мелкокалиберной винтовки.

— Ваши?

Лямзин молчал.

— Хранение боеприпасов, — сказал я. — Думаете, никчемные придирки? Напрасно. Пусть от «мелкашки» — все равно статья.

— Сидел со мной один, — отозвался Иван. — Тоже за два патрона. Тоже найдены при обыске. Искали, конечно, другое… Но за неимением… В общем, знакомо. Понятны ваши задачи, гражданин начальник.

— Вы полагаете? — усомнился я, обводя глазами комнату. Понятые с суровыми ликами праведников, созерцавших закономерный крах греховодника-соседа, торжественно замерли у стены. Оперативники исследовали недра платяного шкафа. Меня же не отпускало нудное, как зубная боль, ощущение, будто в комнате чего-то недостает. Не хватало в ней некоего логического завершения самой обстановки… Но то ли я устал, то ли сосредоточиться не мог — ощущение оставалось безответным. Стол. Стулья. Сервант. Какой-то нестандартный, с узенькой боковой стенкой… В серванте зеркало, стеклянные полочки, утварь, из которой Ваня наверняка никогда не ел и не пил: аляповатый фаянс, чашечки-наперстки и сувенирные бокалы емкостью более двух литров… Много раз встречал я такие вот бесполезные серванты, словно кичащиеся своей никому не нужной пышностью красивенького содержания…

Низ серванта обрамляли какие-то художественные излишества в виде латунных вензелей и полос. Склонившись, я разглядел в центре одного из вензелей кнопку.

— Что там? — спросил я у Лямзина, приседая на корточки.

В глазах Ивана мелькнула тревога, однако он опять промолчал. Я нажал кнопку. И — события последующих двух минут перестали меня занимать.

Сервант оказался именно тем предметом, наличие которого в комнате я неосознанно пытался найти: встроенной в стену кроватью. А его дно в дневные часы и было сервантом. И вот весь этот фарфор, стекло, зеркало, вся эта декорация, введшая меня в заблуждение, обрушилась на мою глупую голову, которую тут же залило кровью от бесчисленных порезов…

Он запер машину, прошел в подъезд, вытащил почту из ячейки общего шкафа и, на ходу перебирая газеты, направился к лифту. Внезапно как бы оступившись остановился, вглядываясь в конверт попавшийся среди прочей корреспонденции. Прочел «УВД горисполкома…»

Повестка. Такого-то числа зайти в отделение милиции в комнату номер шесть.

Он почувствовал нервную тошноту как от удара поддых. Заскакали мысли.