Ирина Зарубина - Окончательный расчет

«Да нет, не потому, что арестовала. А потому, что это вообще пришла не Ирина Калашникова, это пришел какой-то совсем незнакомый человек. Чужой, холодный, официальный, но не играющий все это в силу обстоятельств, а настоящий».

Клавдия вдруг с ужасом поняла, что прежняя Ирина как раз и была маской. Вот тогда она была неестественной, вот тогда не очень-то умело притворялась, но Клавдия почему-то принимала это за такой стиль поведения, что ли.

«Но даже если отбросить все эти психологизмы, а только пойти по фактам: Малютов меня из прокуратуры увольняет, а Ирину — нет. Хотя он прекрасно знал, что мы работаем вместе, что мы дружим. Все, что было известно мне, знала и она. Так ее он оставил, а меня — нет, меня даже арестовали. Неужели этот перестраховщик Малютов вот так просто взял и поверил, что Ирина будет к нему лояльна? Он себе-то не всегда верит, а тут такое благодушие?!»

Клавдия стала вспоминать о последнем деле, и картинка получилась страшная.

Малютов вдруг — сам! — предложил взять в помощницы Ирину. Хотя всегда был против.

Тогда в газетах опубликовали подслушанные телефонные разговоры между городским прокурором и чиновником мэрии. Клавдия нашла человека по фамилии Сарычев, который якобы поставил «жучок» в кабинете Малютова. Якобы — потому что никакого «жучка» Сарычев не ставил. А сделал это сам Малютов. Сарычев был только прикрытием. И вся та история затевалась лишь для того, чтобы припугнуть тех самых чиновников из мэрии, которые перестали отчислять липовой фирме самого Малютова деньги. У Малютова был на них компромат как раз из борделя, вот он и решил им напомнить, что они все у него «под колпаком».

А когда Клавдия нашла Сарычева и договорилась, что тот даст показания, несчастного убили.

А кто знал о том, что Сарычев найден? Только Ирина. Только ей она сказала, только ей.

От бессильной обиды Клавдия чуть не завыла. Нет, ей по-прежнему не жаль было, что она потеряла подругу. Дежкиной было жаль, что теперь она не сможет спасти Инну.

Дверь громыхнула, отворилась.

— Дежкина, с вещами.

Клавдия сняла носок с крана и вышла в коридор.

— Руки назад, не разговаривать. Вперед.

Ее долго вели по путаным коридорам (обратно она бы сама не добралась, заблудилась бы), потом приказали:

— Лицом к стене.

Снова громыхнула дверь.

Клавдия вошла в камеру.

Пять женщин смотрели на нее с интересом.

— Ну, будем знакомиться, — сказала одна из них, пожилая и красивая. — Вера Федоровна Красильникова.

Впрочем, та могла и не представляться. Клавдия и так знала эту знаменитую актрису.

Дверь в кабинет Дежкиной была приоткрыта. Ирина мимоходом заглянула, но увидела не уборщицу, а какого-то парня, который по-хозяйски раскладывал в столе бумаги.

Не смогла не остановиться.

— Здравствуйте, — заметил ее парень. — Заходите.

Ирина распахнула дверь, но входить не стала.

— Я новый ваш следователь, — почему-то смутился парень. — А вы ведь Калашникова, верно?

— Да.

— А я Вадим.

— И все?

— Старков Вадим. Игоревич.

— Очень приятно. — Калашникова уже повернулась, чтобы уйти, но парень перехватил ее у двери:

— На минуточку можно вас? По делу.

— Нет, в следующий раз, когда дело у нас будет общее.

— А оно уже общее.

— В смысле?

— А вас Владимир Иванович не предупредил? Я же буду вашим помощником.

Ирина развернулась в другую сторону и снова направилась в кабинет Малютова.

Старков побежал за ней.

Так, почти одновременно, они в кабинет прокурора и вошли.

— Владимир Иванович… — резко начала Ирина.

— А я как раз пытался… — виновато сказал Вадим.

— О, я забыл тебе представить, — довершил общий хор Малютов. — Это Вадим. Поработайте вместе. Он у нас новенький…

Ирина нахмурилась:

— Вот так, да?

— Да ты не подумай чего… Он просто новенький.

— Вы меня в курс дела введете, — подхватил Старков.

— Ни в какой курс я его вводить не буду. Пусть сам этим занимается. А если вы мне не доверяете…

— Ну, опять двадцать пять! Да с чего ты взяла?!

— Тогда я буду работать одна. Мне ваш протеже не нужен.

Малютов минуту молчал, сверля глазами Калашникову.

— Ты будешь работать с ним или ты не будешь работать вообще, — сказал он тихо, но очень твердо.

— Тогда я не буду работать вообще, — так же тихо сказала Ирина.

— Тпру! Господа, что такое?! Я кому-то перебежал дорогу? Виноват, — лучезарно заулыбался Вадим. — Владимир Иванович, если так, то я и сам не хочу.

— Детский сад какой-то! Хочу, не хочу.

— Нет-нет, правда, я так начинать не собираюсь. Вы уж как-то миром решите. А я выйду, чтобы вас не смущать.

И он взялся за ручку двери.

— Ладно, — сказала Ирина. — Но в следующий раз, Владимир Иванович, прежде спросите меня.

— Ну извини, извини. Виноват. Сама понимаешь…

— …РГУ? Российский гуманитарный?

— Да нет, это в Ростове. Ростовский универ.

— И как сюда попали?

— Переехал.

— Вот так просто?

— Ну, не так просто…

Ирина и Вадим сидели в кабинете Дежкиной и, просматривая дела, знакомились друг с другом.

Вадим оказался следователем со стажем, три года проработал в Кунцевской районной прокуратуре. А позавчера вот пригласил его Малютов для личной беседы и предложил место в городской.

— Я не хотел поначалу, — сказала Вадим, — у меня там все уже на мази. В смысле — людей знаю, дела, начальство, а тут… Что у вас тут?

— У нас тут все хорошо.

— Да не все, я так понял, — прищурился Вадим. — Вон уже двоих следователей посадили.

— Еще не посадили, только задержали.

— А по поводу?..

— А вот по этому поводу — читайте, — она передала Старкову папки с делами.

Тот открыл первую страницу и присвистнул:

— А ничего красотка!

— Да уж, — язвительно улыбнулась Ирина. — Еще та красотка. Всех тут на уши поставила. Какие-то все заговоры искала.

— Что, за это у нас сажают? — удивился Вадим.

— И за это. Вы читать-то умеете?

— По слогам.

Вадим стал перелистывать папку с делом. А Ирина незаметно изучала его лицо. Низкий лоб, глубоко посаженные маленькие глаза, жидкие волосы зачесаны назад, как это делали когда-то консервативные партийцы. Лицо, что и говорить, — туповатое. Нет, не зря Малютов его к ней приставил. Этот шею свернет, не задумается. Впрочем, опять перестраховался. Ох, он когда-нибудь на этом попадется.

— Она его что, била? — оторвался от дела Старков.

— Что? Кого? — не сразу поняла Ирина.

— Ну Шевкунова этого.

— А… Не знаю. Но так просто человек в реанимацию с тюремных нар не перекладывается.

— А с виду — милый человек.

— Внешность обманчива.

— Значит, этот Шевкунов тот самый следователь из вашей прокуратуры, который за Кожиной охотился.