Александр Гаврюшин - Похождения комиссара Фухе

— А что случилось? — полюбопытствовал Фаст.

— Государственная измена!

— Это вы о секретном пакете, пропавшем невесть куда? Так при чем здесь Сорвиль?

— Его ординарец сообщил Конгу, что капитан переходил границу во время марша. Вы знали об этом?

— Нет, но… Какая чушь! Мой офицер — государственный преступник? Нет-нет, дорогой Фухе, этого не может быть!

— Вот я и приехал разобраться. Вы можете ручаться за любого офицера?

— Конечно! Не то, что с умыслом, а даже по халатности никто из них не допустил бы пропажи секретных документов. Да они даже карты никогда не теряют!

— Топографические?

— Игральные. Так что увольте… — и Фаст развел руками.

— Но как же вы объясните пропажу документов государственной важности?

— Да, наверное, одна из моих случайных любовниц похитила с целью наживы. А может, она и шпионкой была.

— Ну вот! — обрадовался Фухе. — Значит, халатность в полку все-таки имеется!

— Так ведь это же среди меня, а не среди моих офицеров!

— Хорош пример! Что ж, придется арестовать вас!

— Да вы что! Я ведь сам поднял тревогу по поводу этой пропажи! Давайте уж лучше беседуйте с капитаном и его ординарцем. Эй, Грек, позови Люсьена, ординарца господина капитана!

Явился Люсьен, протирая пьяные от сна глаза. Он тупо уставился на штатского господина в клетчатом пиджаке и вдруг все понял.

— Вы из контрразведки? — сразу спросил он, забыв отдать честь полковнику. — По моему доносу?

Фухе моментально взял быка за рога.

— Ты сам видел, как капитан Сорвиль мотался на ту сторону? — начал он допрос.

— Не сам, но…

— Вот видите, дорогой Фухе! — воскликнул Фаст. — Я же говорил, что это клевета!

— Но, — продолжал Люсьен, — это видела его любовница Сюзи. А она и моя любовница тоже. От нее-то я все и узнал об этом. А когда пропали документы, я сразу понял, что это дело рук моего капитана…

— А как могла Сюзи это видеть?

— Да она ездила вместе с капитаном. Она днем его любовница, а ночью моя.

Она и рассказала мне все.

— Что-то очень зыбкие показания, — пробормотал Фухе. — Ладно, иди. Послушаем теперь капитана Сорвиля.

Капитан категорически отрицал свою вину, поездку к вероятному противнику, и комиссару не оставалось ничего более, как самостоятельно взяться за выяснение этого дела.

— Вы не будете настолько любезны, чтобы дать мне машину на пару часов? попросил он полковника.

— Увы! — развел тот руками. — Мы ведь кавалерия…

— Но коня хоть дадите?

— Пожалуйста! Вам какого?

— А разве они чем-нибудь отличаются? — удивился Фухе.

— Конечно! Есть с норовом, а есть и покладистые…

— Вот-вот, — согласился Фухе. — Мне как раз этакого покладистого. Да, и скажите Грегу, пусть он меня на него посадит и научит, как управлять, где там какие педали…

Грег учил комиссара недолго, поскольку педалей было всего две: левое и правое стремя.

— Возвращайтесь к вечеру! — крикнул ему Фаст. — Будет известен результат президентских выборов!

Фухе знал, что делает. Он был не менее известен в соседней нейтральной, хоть и не великой державе, чем и у себя дома. Везде его знали и кое-где любили. Он решил поступить просто: самому поехать за границу и спросить у пограничников, передавал ли кто-нибудь им секретные документы, а если передавал, то кто. Правда, ехать ему пришлось долго: конь хоть и был покладистым, но почему-то все время путал правое направление с левым и постоянно останавливался пощипать травку. Наконец, впереди показались полосатые столбы.

— Стой, кто идет? — вдруг услышал комиссар.

Перед ним стоял молодчик с автоматом и собакой на поводке.

— Ты что, не видишь, что идет конь? — спросил Фухе.

— А ты? — не унимался пограничник.

— А я еду. И вообще, вот мои документы, я из контрразведки, и ты обязан мне подчиняться.

Молодчик ознакомился с полномочиями комиссара, держа их вверх ногами, и пропустил его на ту сторону.

На той стороне его встретили с восторгом, напоили местным вином, сразу сообщили, кто, когда и при каких обстоятельствах передал их нейтральной, хоть и не великой державе секретные документы великой, хоть и нейтральной державы, а затем посадили на коня. Правда, это был не тот красавец-жеребец, на котором он сюда приехал, а какая-то облезлая кляча, но Фухе посмотрел на это сквозь пальцы, так как был пьян и окрылен успехом.

«Ну, Сорвиль, держись у меня!», — думал Фухе.

Когда он только собирался дать коню пяток, его задержал начальник заставы.

— Милый Фухе, а не хотели бы вы узнать, кто стал вашим президентом? спросил он. — Только что по радио сообщили.

— Интересно, интересно, — заплетающимся языком ответил Фухе, хотя сейчас его интересовала только теплая постель.

— Избрали Сорвиля, — удовлетворил его любопытство начальник заставы.

— Ну да, ну да… — пробормотал Фухе. — Как так Сорвиля?

Кляча приволокла трезвеющего комиссара к полковнику Фасту только под утро. Полковник встретил его и с явным нетерпением вопросил:

— Виновен?

Фухе замотал головой, категорически отрицая виновность президентского сына.

— А кто же документы похитил? — не отставал полковник.

— Как — кто? — удивился Фухе. — Капитан Сорвиль!

Фухе обстоятельно доложил Конгу о выполненном щекотливом задании и вытянулся в ожидании похвалы.

— Так, козлик, — произнес Конг задумчиво. — Значит, документы государственной важности похитил капитан Сорвиль… Но в то же время он невиновен, так как является родным сыном избранного вчера президента… Уж не гнездится ли измена в самом президентском дворце?

Фухе поразился такому смелому образу мыслей и позволил себе спросить:

— Вы хотите сказать, господин Конг, что похищение документов было инспирировано нашим нынешним президентом?

— Пока я еще ничего не хочу сказать, — раздраженно ответил Конг. — А тебе вообще следует помолчать некоторое время… На-ка вот триста гульденов и отправляйся в «Крот»!

Фухе зажал в кулаке гонорар и вприпрыжку бросился его пропивать.

А Конг еще некоторое время задумчиво разглядывал свою гантелю и напряженно размышлял.

«А ведь разболтает, паршивец, — наконец решил он. — Знаю я его скромность!.. Не мешало бы заткнуть ему глотку по поводу этих Сорвилей…» Он позвонил. В кабинет вошел громила с огромной челюстью и остановился в ожидании приказания.

— Вот что, Шпалера, — сказал Конг. — Иди сейчас в «Крот» и послушай, что там будет провозглашать бывший комиссар Фухе. Придерись к любому его скользкому высказыванию и арестуй. Мне нужно засадить этого кретина на некоторое время. Только не рукоприкладствуй: он мне еще пригодится!