Ирина Зарубина - Большой заговор

— Вот-вот. Давай-ка мы с тобой, Ириша, копнем это дельце еще раз.

— Вы думаете, Игорь?..

— Нет, — жестко перебила Клавдия. — Игорь ничего не упустил и ничего не подмазал. Просто его остановили на полпути. А нам надо дойти до конца. Если тебе не трудно, займись-ка этим ремонтом. Во сколько он банку обошелся, что там вообще сделано, ладно?

— О’кей.

— А я поговорю с Кожиной. Ну что, по домам?

— И в душ, в холодный душ!

Но тут дверь распахнулась, и вкатился Левинсон.

— Только на минуточку задержу, простите, — извинился он перед Ириной, хотя хозяйкой кабинета была Клавдия. — Можно?

— Ну давайте, — нехотя согласилась Калашникова.

— Я чего тащился из своего кондиционированного кабинета в вашу душегубку? Поздравить.

— Очень великодушно. А с чем?

— У вас тоже будет кондиционер! — радостно возвестил Левинсон.

— У нас уже есть, — кивнула Клавдия на старенький эйркондишн бакинского производства, — только не работает со времен Куликовской битвы.

— И пусть. Вас, Клавдия Васильевна, велено переселить в кабинет Шевкунова.

Клавдия причмокнула. Кабинет Шевкунова, которого она арестовала на днях, был куда просторней, чем ее, и лучше оснащен. Кроме работающего японского кондиционера там стояли еще телевизор, факс, компьютер, видеомагнитофон. К тому же недавно в нем сделали очень приличный ремонт.

Но Клавдия почему-то не запрыгала от радости.

— Кем велено? — спросила она подозрительно.

— Кем же еще? — Левинсон ткнул пальцем в потолок. — Прокурором.

— Знаете, я бы с удовольствием перебралась в тот кабинет, но все это как-то дурно попахивает. Это в тридцатые годы, если хотели расширить свою жилплощадь за счет соседа, писали на того донос, и бедняга отправлялся в тюрьму. Получится так, что я посадила Шевкунова, чтобы занять его кабинет.

— Глупости вы говорите, Клавдия Васильевна, — вдруг вступила Ирина. — Это что, личный кабинет Шевкунова? Это кабинет прокуратуры. И я не вижу тут никаких моральных проблем. Правда, было бы лучше, если б это произошло раньше. А то у нас какая-то странная эмансипация. Женщин берут на работу неохотно, но уж загружают так, что мужикам и не снилось. А как хороший кабинет, так опять мужикам. Я считаю, что это просто восстановление справедливости.

Клавдия с сомнением пожала плечами.

— Не знаю…

— Клавдия Васильевна, да поверьте, ничего тут такого нет! Вас что, волнует общественное мнение? Так на всякий роток… И потом — там просто удобнее работать. И уже самый убийственный мой аргумент. Я займу ваш кабинет.

Клавдия вспомнила, как мучалась сегодня утром с замком…

— А, ладно! — махнула рукой Клавдия. — Только тут дверь заедает.

— Вот и отлично! — потер ладошки Левинсон. — Я как раз и ключики принес. — Он выложил на стол связку. — Можете прямо сейчас и переселяться.

И Левинсон так же весело выкатился вон.

— Нет, — сказала Клавдия. — Завтра. А сейчас…

— Да вы что?! — опешила Ирина. — Вы не женщина? Вы сможете дотерпеть до завтра? Я бы с ума сошла.

Клавдии и самой хотелось войти в соседний кабинет хозяйкой. И она сдалась.

Клавдия здесь, конечно, бывала, но сейчас смотрела на все совсем другими глазами, хозяйскими, что ли.

Вот этот стол переставить поближе к окну, здесь убрать, тут поставить чайник. А ничего, жить можно.

— Жить можно, — сказала она.

— Еще как! — согласилась Ирина.

И в этот момент позвонил телефон.

Клавдия взяла трубку скорее машинально.

— Да.

— Здравствуйте, Шевкунова будьте добры.

И только сейчас поняла, что она не в своем кабинете.

— А кто его спрашивает?

— Это по делу.

— Я понимаю. Представьтесь, пожалуйста.

— Сергей Трофимович.

— А фамилия?

— Сорокин.

Секунду Клавдия не могла сообразить, что сказать.

— Подождите минутку, — попросила Клавдия.

Она закрыла трубку рукой и, вытаращив глаза, прошептала Ирине:

— Сорокин.

— Кто? — Ирина, конечно, тоже не могла поверить, что человек, о котором только что шла речь и которого они даже не мечтали найти, сам звонит. Такого не бывает.

— Тот самый, — сказала Клавдия.

Ирина тоже не знала, что делать.

— Минутку можете подождать? — снова спросила Клавдия.

— Да, но, если можно, побыстрее, — ответил Сорокин.

— Может, позвать его сюда?

— Так он и притащится.

— Назначить ему встречу?

— Это Шевкунов мог назначить, а мы кто?

— Спросить, куда подъехать?

Клавдия и Ирина горячечно шептались, но придумать ничего не могли.

— Простите, он сейчас очень занят, — сказала Клавдия наконец. — Ему что-нибудь передать?

— Передайте… что все сделано.

— Хорошо, еще минутку. Он спросил, может ли с вами встретиться?

— Конечно. Я для этого и звоню. Передайте, что сегодня в восемь на известном месте.

— На известном месте?

— А с кем я говорю?

— Это его секретарша, Делашникова, — соединила свою и Иринину фамилию Клавдия.

— Вы только передайте ему слово в слово.

— Обязательно. Впрочем, вы сможете ему перезвонить минут через двадцать, он, надеюсь, освободится.

— Да нет. Просто передайте.

И трубку повесили.

А Клавдия чуть не швырнула телефон об угол. Сорвалось! Сорвалось!

— На известном месте! — сказала она Ирине, разведя руками.

— Сейчас сколько? — спросила Калашникова.

— Сейчас половина седьмого.

— Успеем к Шевкунову?

— Только бегом!

— Это просто везуха! — безудержно радовалась Ирина. — Я слышала, такое бывает в жизни. Редко, но бывает!

Клавдия поддакивала.

Служебной машины не было, пришлось хватать частника, который, услышав адрес, как-то поприжух.

— А если не скажет?

— Будем долго и больно бить, — ответила Ирина решительно.

— А серьезно?

— Будем бить серьезно!

Клавдия знала начальника Бутырской тюрьмы, поэтому через десять минут после того, как они вошли на пропускной пункт, Шевкунова привели в комнату для допросов.

Таких кавалерийских наскоков Клавдия еще не совершала. Она всегда тщательно готовилась к допросам и вела их спокойно, рассудительно, даже задушевно.

Сейчас у них было время только спросить у Шевкунова, кто такой Сорокин, и узнать место встречи.

Клавдия очень сомневалась, что из этого выйдет толк, но другого пути не было.

Значит, Шевкунов. На кого же он работал? На мэрию? Очень может быть, очень даже может такое быть.

— Здравствуйте, Станислав Сергеевич, — любезно поздоровалась Клавдия.

— Без адвока-ата я разговаривать не бу-уду, — так же любезно ответил Шевкунов, растягивая по привычке слова.

За три дня в тюрьме он сильно осунулся, даже, кажется, больше появилось седины. Глаза были усталыми и злыми.

— Адвокат, конечно, — сказала Клавдия. — Только это ведь не допрос. Мы хотим у вас получить одну справочку.