Евгения Михайлова - Плата за капельку счастья

Вот так, в паре фраз рассказала она ему историю своего очень длинного рода. Несчастного и счастливого рода.

В его квартире плавали и тонули в росе розы, которые вдруг распустились в ванне. Ее юбка была тонкой, но из двух слоев, он запутался в них. Они не стали пить шампанское и есть груши, истекавшие соком. Они задвинули шторы, он отвел Джессику в другую комнату, она зевнула им вслед. Они не дождались ночи. Берта перестала что-то понимать, что-то видеть, утратила способность быть только собой. Это его руки закрыли ее крик, чтобы она сама не испугалась его.

И только потом наступила ночь. И она уже торопила свой крик, а он ловил его губами, руками, собой.

«Что со мной…» – так думала Берта.

«Что же это со мной, черт побери», – думал Анатолий.

И они возвращались к началу.

– Странно то, – сказал он на рассвете, – что после любви каждый зверь печален. Наверное, я не тот зверь. Я не могу тебя отпустить, пока не выпью весь твой сок.

– А я не могу уйти, пока не отдам тебе весь свой сок. Он мне не нужен, вот в чем беда. Я его с собой не унесу…

Но она встала, когда пора было бежать к Тусе: делать уколы, менять повязку, кормить. Только окунулась в холодную воду с розами. Он поднял ее, оцарапал грудь щетиной.

– Как же это хорошо, – сказала она, – что ты так и не побрился с утра. Унесу эти царапины. У меня нежная кожа.

Так сказочно начинался день в их чудной стране…

Рекс с вечера аккуратно устроился в своем теремке, долго смотрел на месяц, нюхал темноту и запах ее щенка от детского одеяла. Он мечтал. Берта приходила вечером, она что-то ласковое говорила, Рекс услышал слово «дом». Он так хорошо знал это слово. Он прижался головой к ее коленям и боялся поверить. И верил, что Берта поведет его в их общий дом. Она только попросила: «немного подождать». Он знал и слово «ждать». Ему не трудно. Он опять точно знает, что он красавец, что он – радость. Берта даже ему сказала, что он Джой. Она узнала это, конечно. Он будет ждать, встречать и провожать детей. Так сладко он засыпал.

А потом его позвали. Он не удивился, к нему приходили многие. Дом большой. И все его любили, даже хмурый дворник. Рекс вышел и повилял хвостом, таким, как у сибирской лайки Симы. Он не узнал этих людей. Эта большая широкая женщина не была ни Бертой, ни Мариной. Этот высокий худой мужчина с усами не был тем, который его поднимал в щенячестве. Он не был тем, который в него стрелял, тем, который перебил лапу и сказал: «Беги, бобик. Может, тебе повезет». Это были совсем незнакомые люди. И подул от них опасный ветер, и он опять замерз. Надо бы убежать, лапу ему вылечили. Но завтра за ним придет Берта. Его будут искать дети. И он остался. Женщина достала фотоаппарат и нажала кнопку. Это Рекса не удивило. Его многие фотографировали. С ним фотографировались. Вдруг во двор вошли еще два человека. Рекс постарался им повилять хвостом, чтобы они не испугались, он же такой большой и черный, как папа-ньюфаундленд. Один вдруг вытянул какую-то совсем не толстую палочку, он с такими играет… И что-то с ним случилось. Он как будто поплыл… Не мог ни шевельнуться, ни позвать Берту. Просто расползался на своих больших и крепких лапах по траве. А женщина все снимала. Она и не подумала ему помочь. Рядом с Рексом положили большую клетку, открыли и четыре руки бросили его туда, как Берта бросает в мусорный бак его испачканное одеяльце, которое пахнет ее человеческим щенком. И его понесли. Повезли. Ему было страшно, тяжело на душе, у него громко и быстро стучало сердце, как будто он бежал, пытался скрыться, а его догоняли враги.

Он еще жил в том темном и глухом лесу, в котором его вытряхнули. Его застывающие карие, как у Берты, глаза еще поймали восходящее солнце, мозг узнал в нем Берту. Но тут страшной судорогой свело лапы, дикой болью пронзило всю его жизнь – короткую жизнь пса по имени Радость. Он улетел из грязной лужи пены, рвоты и собственной мочи. И в остывшие открытые глаза вместо солнца посмотрела белая луна. Это была смерть.

Душу собаки по имени Радость приняло мягкое, грустное облако. Оно нашло для этой прозрачной и тонкой души капли дождя. Оно омыло карие застывшие очи. Душа вздохнула сразу любовью. Глаза открылись, нашли маленькую и такую далекую землю. Рекс понял, что это земля, потому что на ней была одна ярко светящаяся точка. Она приближалась к его отдохнувшим глазам. Она становилась Бертой. Он видел ее так, как будто она была рядом. Облако пахло ее руками, ее прекрасными волосами, пело ее чудесным голосом. Рядом с Бертой был незнакомый мужчина. Но Рекс не чувствовал от него опасного ветерка. И он понял: Берта нашла своего хозяина! Как он был счастлив за нее, за любимую Берту, ее преданный пес, который не успел войти в ее дом.

Теперь Рекс обживал свой небесный дом. Его встретила новая чудная страна.

Ей хватило часа, чтобы выспаться, на ходу увидеть каплю жаркого сна, все вспомнить, не поверить, удивиться, задрожать от того, что вечером он придет к ней. Задрожать и загореться. А день такой яркий, такой счастливый. День первой любви взрослой женщины.

Туся еще спала. Берта тихо вышла из квартиры и поехала на ближайший рынок. Коля был настолько благороден, что оставил ей свою старую «Ниву». Сам купил себе джип «Мерседес». Его дела поправились, как только его повысили в МВД с места стопятнадцатый справа по коридору до собственного кабинета. Берта подумала и не отказалась. Ей нужна машина. Сама теперь неизвестно когда купит. Она купила овощей, фруктов, свежего мяса. Она начнет его понемногу давать Тусе. Она покормит дома Рекса. Зачем ждать неделю? Туся себя чувствует уже нормально. Рекс ей не помешает.

Берта порезала мясо на крупные куски, сбрызнула их яблочным уксусом. А это для него. Для Анатолия. Она умеет хорошо готовить для мужчин, детей и животных. Потом в темпе какого-то вдохновенного танца она что-то убирала, что-то не замечала, чтобы не сбивать настроение. И собиралась. На Рексе есть ошейник, она ему регулярно покупает, но сегодня она придет к нему с новым, самым дорогим, какой найдет в «Бетховене». И с солидным хозяйским поводком. Пусть поводок ему не нужен, он в любой ситуации пойдет с нею у ноги. Но он обязательно должен быть. Тем более потом они поедут в клинику и поменяют его паспорт с прививкой, но без хозяина, на другой. Теперь у пса по имени Радость будет ее адрес и ее имя-фамилия в паспорте.

– Спасибо, Николя, – послала он с балкона воздушный поцелуй в сторону бывшего мужа. – Спасибо за то, что вовремя свалил. Был бы ты мне сейчас большим камнем поперек дороги. Нам. Всем троим плюс. Туся к тебе все же как-то притерпелась. С мужчинами – Анатолием и Рексом это бы не случилось.

И Берта побежала в «Бетховен», и так выбирала ошейник для Рекса… Как выбирала бы себе подвенечный наряд. И прибежала, сдерживая рвущееся дыхание, в его двор, к его теремку… Там почему-то стояли дети, некоторые плакали. Громко и негромко говорили люди. А Рекса там не было. Его не было…