Татьяна Устинова - Подруга особого назначения

– С тех пор, как в моем доме живет друг твоего детства, еды у нас полно. И она все продолжает прибывать. Васька ест сначала сыр с колбасой, а потом колбасу с сыром и чай пьет по шесть раз в день, только чтоб с колбасой и сыром.

Варвара засмеялась, а Таня раздраженно пожала плечами:

– Тебе смешно. Он уедет, а мы…

Варвара промолчала. Это был совсем другой разговор, трудный и бестолковый, и Варвара не могла сейчас его себе позволить.

Может, он все-таки заберет их в Хьюстон?.. Ну бывает же так, что в один прекрасный день жизнь делает кульбит, “тройной тулуп”, как оценивающе говорила бабушка Настя, когда смотрела по телевизору фигурное катание, и поворачивает в другую сторону! Варвара никогда не видела своими глазами таких кульбитов, но слышала, что они бывают.

Пусть “тройной тулуп”, только в Хьюстоне!..

– Что мы ему скажем? – сама у себя спросила Таня сквозь зубы.

– Кому?

– Другу детства! Кому!..

– А что?

– Да ничего! Я ему сказала, что мы просто к бабушке съездим и вернемся! А мы ребенка там оставили! Мало того, что Вася орал как резаный, сейчас еще Димка начнет орать! У них на вечер шахматы запланированы! Или шашки, что ли!..

– Димка орать не станет. Я, по крайней мере, никогда не слышала, чтобы он орал, – заявила Варвара.

– Я тоже не слышала, но сегодня точно будет, – пообещала Таня, – у них с Васей.., какое-то родство душ. – Она вдруг улыбнулась. – Мне даже кажется, что Вася на него похож. Это глупость, да?

– Да, – согласилась Варвара, и они замолчали.

Димка орать не стал, но очень строгим тоном потребовал от Тани объяснений.

– Вон у нее спроси, – показала Таня устало на Варвару, – сначала посмотри на нее, а потом спроси. Ты ел?

– Нет, – ответил Димка, рассматривая Варвару, – я решил ждать. Я ходил.., в супермаркет и купил кейк.

– Торт, – подсказала Варвара.

– Не совсем торт, но… Что у тебя на лице? Синее?

– Догадайся, – предложила Варвара.

– Это у нее новый макияж! – из кухни крикнула зловредная Танька. – Называется “дед бил, баба била”! В этом сезоне последний писк!

– В сезоне? – переспросил растерянный Димка, снял очки и сунул нос почти в щеку Варваре. Она отодвинула его рукой.

– Димка, это синяк, – сказала она, – меня вчера поколотили, довольно сильно.

– Как.., поколотили?

Варвара поймала себя на том, что еще чуть-чуть, и она скажет, что Димка непонятлив, как все американские ковбои. Или скотоводы.

– Дим, я не знаю – как. Я шла домой, думала о том, что сейчас сосед мне новый замок врежет, и тут сзади остановилась машина, я ее и не видела, машину-то! Из нее кто-то выскочил, залепил мне рот клейкой лентой, связал руки и…

Дышать стало тяжело и больно. В ребра – с правой стороны – толкнулась боль. Только совсем недавно она думала про кого-то – левша, а ведь только левша мог бить так, чтобы справа синяков оказалось больше.

Про кого же она думала?..

– Лицо.., ты тоже не видела?

– Нет, – сказала Варвара с трудом, – глаза он мне тоже заклеил. Их так жгло, что я думала – вытекут.

– Черт побери, – отчетливо и старательно выговорил Димка, – нужно идти в полицию.

– Иди, – разрешила Варвара, – иди, если тебе нужно. У нас теперь тоже свободная страна, почти как Америка.

– Так Вася уехал, потому что опасно?

– Ты всегда был самым умным из нас, – похвалила Варвара, – конечно.

– Зачем тебя.., побили? Ты поняла?

– Я бы не поняла, но все спрашивали, где деньги. Все те же полмиллиона франков. Почему-то все решили, что они у меня.

– Все – это кто? Варвара вздохнула.

– Я тебе потом объясню. Я сейчас не могу. Я целый день не ела и вообще.., колесо меняла. После ужина, ладно?

– Хлеба нет, – объявила Таня, выходя из кухни, – ни куска. Сейчас я спущусь, куплю.

– А может, не надо, – заныла Варвара, – может, обойдемся? Заодно похудеем, а? Таня подумала.

– Нет, – решила она, – надо. Утром не обойдемся. Я завтра на вызовах, мне надо с собой хоть бутерброд взять.

– Я схожу за хлебом, – немедленно встрял Димка, – конечно же.

Таня переглянулась с Варварой.

– Только не надо больше никакой колбасы, – попросила она и вдруг зарделась, как будто сказала нечто чрезвычайно романтическое, – и тортов не надо. Мы и так все толстые… – И тут она покраснела еще пуще.

– Хорошо, – согласился Димка, – только хлеб. Он нацепил куртку, став от нее еще больше, чем на самом деле, вытащил из-под вешалки рюкзак и надел перчатки – он всегда их надевал. Таня смотрела на него с обожанием. Варвара видела это обожание в зеркале и голову могла дать на отсечение, что как только за Димкой закроется дверь, подруга моментально вспомнит, что ее любимый муж ни разу даже спичек не принес, не то что хлеба!

– Господи, – сказала Танька, и Варвара поняла, что дверь наконец-то закрылась, – и просить ни о чем не пришлось! А мой за десять лет…

Варвара захохотала, и Таня остановилась, не договорив.

– Ты чего?

– Ничего. Он правда хороший парень.

– А чего ты ржешь?

– Я не ржу! – возразила Варвара. – Я тоже удивляюсь, что это мы так его упустили? Не сейчас, а тогда.

Таня ушла на кухню, где на сковородке шкворчали и вкусно пахли здоровенные отбивные, и стала смотреть вниз, на подъездный козырек, из-под которого должен был выйти Димка. Он не выходил, и она вздохнула, удивляясь себе и тому, что она ждет у окошка и боится пропустить мужчину, который ушел за хлебом…

Он все не выходил.

Неизвестно почему Таня вдруг встревожилась. Она погасила свет и опять уставилась вниз, на далекий козырек подъезда. Никто не выходил.

– Варвара! – крикнула Таня. – Он не выходит из подъезда!

– Кто не выходит? – не поняла Варвара. Она показалась на пороге кухни и первым делом включила свет.

– Погаси! Погаси сейчас же! Димка не выходит из подъезда!

– Как – не выходит? – Варвара вдруг почувствовала, что у нее взмокли ладони. В два шага она добралась до окна и прижалась носом к стеклу. – Ты все время смотришь?

– Все время. И он не выходил.

– Может, он раньше вышел, когда ты не смотрела?

– Варвара, я все время смотрю, и он не выходил! – крикнула Таня. – Точно не выходил!

Они уставились друг на друга, а потом опять вниз.

Темный двор был пуст и уныл, как все московские дворы в конце марта, – снег грязно и неряшливо таял, кое-где еще оставались сугробы, кое-где проглядывала замусоренная земля, как будто поднятая взрывами помойка, а из земли торчали убогие кустики, еще не приконченные автомобилями, – последнее воспоминание о том, что “Москва – самый зеленый город в мире”.

Таня зачем-то распахнула форточку, из которой потянуло сырым и влажным ветром. Форточка стукнула о раму.

– Надо идти вниз, – быстро сказала Варвара. – Его нет. Тань, у тебя есть топор?

– Молоток есть, – так же быстро ответила Таня. – Давай в милицию позвоним, а?