Марина Серова - Звезды правду говорят

Дальше я припомнила слова Маргариты о том, что сегодня день Психеи и мне надо бы поразмыслить о душе. Но когда я сказала об этом подруге, она заявила:

— Тебе нужно было послушаться меня еще утром. Я ведь говорила тебе, что не стоит идти к Калугину и что сегодняшний день должен быть посвящен отказу от суетности. Ты не послушалась, вот мы и получили одну сплошную беготню и ругань. Нужно исправлять ситуацию, иначе завтрашний день будет безнадежно испорчен.

Ну что тут можно было возразить! Если Маргарита пускала в ход свои «звездные» аргументы, мне приходилось смиряться и исполнять все ее поручения — я уже хорошо знала, что будет, если я этого не сделаю.

Андрей Дмитриев не обманул наших ожиданий, и через пару часов я стала обладательницей листка бумаги, на котором были написаны паспортные данные господина Калугина. Когда я со своей ценной добычей вернулась домой, Маргарита как раз осваивала новый системник, загружая на винчестер драгоценные файлы с компактных дисков. Я полюбовалась новенькой дверью, выразила одобрение быстрой работе и стала придумывать способ отблагодарить милого друга Андрея Дмитриева.

— Как успехи? — вместо приветствия спросила Маргарита.

— Все отлично, вот данные Калугина. — Я протянула ей бумажку.

Вопреки моим ожиданиям, Маргарита не кинулась жадно на полученные данные, а только проглядела их и отложила листок в сторонку. Она, по-видимому, была занята чем-то чрезвычайно важным и выглядела какой-то отстраненной.

— Чем ты занимаешься? — поинтересовалась я, присаживаясь рядом с ней и заглядывая в экран монитора.

— Да так, — уклончиво ответила Маргарита и, не дав мне возможности прочитать то, что было на экране, быстренько загрузила какую-то другую программу.

— Ты что? — Я была немало уязвлена такой таинственностью.

Маргарита не ответила. Она встала из-за стола и, не взглянув на меня, вышла в кухню. Сказать, что я была ошарашена — значит, не сказать ничего. Некоторое время я растерянно глядела вслед Маргарите, после чего решительно поднялась и направилась вслед за ней с твердым намерением все выяснить.

— Все так нехорошо, — обратилась ко мне Маргарита, увидев меня в дверях, и безо всякого перехода продолжала: — Я собираюсь попить чаю, ты будешь?

— Буду, но сначала я хотела бы узнать, почему ты ведешь себя так странно? — с места в карьер заявила я.

Маргарита посмотрела на меня расширенными глазами, показавшимися мне еще больше, чем обычно.

— Владимиру Антоновичу угрожает очень серьезная опасность, — сказала она сдавленным голосом.

— Помню, ты уже говорила об этом.

— Все еще хуже, чем я предполагала.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила я, невольно заражаясь испугом Маргариты.

— Я хочу сказать, что мы должны спасти Козакова. Стоит нам промедлить — и ему конец.

— В каком смысле — конец? — ошалело произнесла я.

— В прямом! — Маргарита с трудом удерживалась от слез.

— Ты хочешь сказать, что он может умереть?

— Наконец-то ты поняла!

— Ты это серьезно, Рит? — шепнула я.

— Еще как серьезно. Стоит только посмотреть транзиты и прогрессии…

— Но ты можешь хотя бы приблизительно определить, от кого исходит опасность?

— От Голубева, — тихо ответила Маргарита.

У меня мурашки по спине забегали.

— То есть как от Голубева? — переспросила я, сглотнув образовавшийся в горле комок.

— Не в прямом смысле…

— Тогда в каком?

— Козаков находится под сильным воздействием Сатурна. Сатурн — это старость, смерть, завершение. В прогрессии Козакова Сатурн располагается в Скорпионе. Эта наиболее отрицательная позиция для Владимира Антоновича. Такое расположение свидетельствует о сильном желании реализовать свои амбиции. При этом для человека, под воздействием которого находится Владимир Антонович в данный момент, не важно, какими средствами достигается цель.

— Кто же этот Сатурн?

— Хотела бы я знать это, — печально ответила Маргарита, — я уверена в одном: этот человек совсем близко от Козакова, он не дает Владимиру Антоновичу ступить и шагу без своего ведома, полностью контролирует его.

— Но неужели сам Козаков не пытается бороться с этим влиянием?

— В том-то и дело, что у него нет ни малейших подозрений на сей счет. Он полностью убежден в своей безопасности, безоговорочно доверяет этому человеку и будет уверен в нем до самого последнего момента.

— Так значит, нам нужно найти этого Сатурна и вывести его на чистую воду, пока еще не поздно, — заявила я.

— Если бы все было так просто! — возразила Маргарита. — Без содействия Владимира Антоновича мы ничего не можем сделать, мы связаны по рукам и ногам.

Тут меня осенило:

— А может, это Калугин?

Маргарита покачала головой.

— Я уверена, что твой Калугин здесь ни при чем.

— Тогда для чего я таскалась по городу, чтобы принести тебе его данные?

— Я посмотрю их, но только для того, чтобы удостовериться в своей правоте.

— А почему ты не говорила об этом раньше?

— Да потому что я только сейчас закончила изучение транзитов и прогрессий! — объяснила Маргарита в легком раздражении.

— И все-таки проверь, пожалуйста, Калугина, — попросила я, — мне так спокойнее будет.

Маргарита разлила чай, взяла свою чашку и снова села за компьютер.

Результат поступил примерно минут через десять-пятнадцать.

— Чист твой Калугин, как младенец, — устало произнесла Маргарита, — да это и не могло быть иначе, потому что в последнее время он находился в Москве. А тот человек, от которого исходит угроза Козакову, был при нем неотступно, почти постоянно.

— Ну, тогда это кто-то из его друзей, родственников или… — Я не договорила, осененная одной мыслью.

— Или? — подхватила Маргарита.

— Или подчиненных? — тихо спросила я.

— Вот именно! — торжествующе заявила Маргарита. — Вот видишь, было достаточно простых логических умозаключений, чтобы прийти к такому выводу.

Я не стала напоминать Маргарите, что она уже не первый день упорно наводит меня на эту мысль.

— Если все так, как ты говоришь, — сказала я, — нужно прощупать людей Козакова.

— Этим я сейчас и занимаюсь. Но у меня выходит какая-то галиматья. Ничего не складывается.

— Почему?

— У меня есть только одно объяснение: кто-то намеренно подсунул нам неверные сведения, — проговорила Маргарита.

— Но ведь сам Козаков принес их нам! — не поверила я.

— Не знаю, что и думать. С данными самого Козакова все просто и ясно, а вот с данными его подчиненных, особенно на Бердышева и референта Нагорную Людмилу Николаевну, что-то не так. Я стала подозревать неладное с самого начала. А когда Лидия Сергеевна принесла фотографии с банкета, я уверилась, что нас намеренно обманули.