Марина Серова - Жемчужина в мутной воде

— Дежурная и сообщила, что женщина с такой травмой, подходящая по описанию, лежит у них в отделении, — доложила Ларина.

— Люди Кутепова! — предположила я.

— Наверняка. Они искали ее, не зная ни имени, ни фамилии, опираясь на единственный факт — перелом руки.

Мальвина успела опередить подозрительных мужчин и спряталась вместе с Зерновой в туалете. Далее следовал подробный рассказ, как девушки дрожали от страха, наблюдая через узкую дверную щель, как мужчины крутятся у палаты Зерновой и расспрашивают других пациентов о чем-то.

— А почему вы не вызвали подмогу? Достаточно было позвонить Владимиру Сергеевичу, и к вам бы выехал наряд милиции, — сказала я.

— Это мне и в голову не пришло! — Мальвина была раздосадована своей несообразительностью.

Зато в голову изобретательной Лариной пришла другая идея, побег по пожарной лестнице. В итоге полуголая Зернова с загипсованной рукой и Мальвина, пожертвовавшая свою куртку Раисе, бежали из больницы.

— Вас заметили, когда вы сбегали из больницы?

— Кажется, да, — кивнула Мальвина и сделала глоток горячего чая.

— А у вас есть новости? — поинтересовался Порошин, глядя на нас с Мордакиной.

— Вот. — Я достала из сумочки снимок виртуозного бойца, сделанный в казино. — Раиса, посмотрите, пожалуйста, этот человек приходил в вашу квартиру? — Я протянула фотографию Зерновой. Она даже не стала брать ее в руки, только мельком взглянула на лицо мужчины и растерянно замотала головой.

— Не знаю, не помню.

— Но вы возьмите снимок, посмотрите внимательно, — предложила я.

— Нет, нет, этого человека я не узнаю, это плохая фотография, на ней не видно глаз. А я запомнила именно глаза, они были такие большие, черные и как будто стеклянные.

— Можно мне посмотреть? — Порошин взял фотографию, долго рассматривал незнакомца, а потом поинтересовался: — Откуда это у тебя?

— Не важно, — отмахнулась я. — Важно узнать, кто этот человек.

— Какой-нибудь прихвостень Кутепова, — подала голос Мальвина.

— Да что вы паритесь, — не сдержалась Мордакина, — возьмите и покажите эту фотографию Льву Петровичу. Если он знаком с этим человеком, сам все расскажет.

— Ага, если сочтет нужным, — усмехнулся Порошин. — К Кутепову нельзя идти неподготовленными. Хотя у нас есть козырная карта, Раиса. — После этих слов все присутствующие обратили взор на Зернову, она даже поежилась от такого повышенного внимания. — Но Рая отказывается писать заявление.

— Почему? — Светлана осуждающе посмотрела на подругу.

— Я не самоубийца, — тихо сказала Зернова. — Он меня за такие вещи в порошок сотрет.

— Но если ты уверена, что это Кутепов преследует тебя…

— Я уже ни в чем не уверена. И писать заявление не стану. — Она была категорична и, похоже, менять своего решения не собиралась.

Я посмотрела на часы, приближалось время встречи с Герасимовичем. Прежде чем уйти, я отвела Порошина в сторону и поинтересовалась:

— Володя, ты сделал то, о чем я тебя просила? Я имею в виду списки сотрудников компании Кутепова.

— Да, сделал. Запросили налоговую, — он полез в нижний выдвижной ящик своего рабочего стола, — тут все. И охранники, и актеры, и работники сцены. Что ты задумала, Охотникова? Мне показалось или ты действительно куда-то спешишь?

— Тебе не показалось, — сказала я, листая списки. — У меня назначена встреча с одним человеком. Я очень надеюсь, что он сможет назвать имя этого парня с фотографии. Если так, то мне не помешало бы знать поименно людей, работающих на Кутепова. Не исключено, что это один из его верноподданных.

— Ну давай, изучай.

— А почему так мало? У него одних охранников десятка два.

— Чем богаты… — развел руками Порошин.

— И фамилии-то какие, будто их специально придумали. Звукорежиссер Уткин, осветитель Кабанов, второй режиссер Медведев. Смотри-ка, сразу три Лебедевых. Что это за зоопарк такой? О, а вот музыкальные фамилии пошли. Барабанов, Трубач, Скрипкин. С ума сойти!

— Может, он по фамилиям набирает людей на работу.

— А вот это уже интересно, — усмехнулась я, указывая на одну из фамилий. Порошин немедленно прильнул ко мне и прочитал вслух:

— Кутепова Нина Захаровна, генеральный директор студии авторского кино «Кутепов и K°». Ну и что тебя удивляет?

— Знаешь, что у них делает этот генеральный директор? Унитазы драит в туалете.

— Да ладно, с чего ты взяла?

— Не забывай, я там была. И с этой Захаровной общалась. Правда, не знала, что она родственница Кутепова.

— В наше время все бывает, этим уже никого не удивишь, — со знанием дела сказал Порошин. — Ну что, изучила списки? Всех запомнила?

— Ой, Светлана, — я обнаружила еще одну забавную фамилию, — а у вашего Павлуши фамилия случайно не Никчемный?

— Да, Павел Никчемный, — закивала Мордакина. — А что?

— Да нет, ничего особенного. Просто фамилия ему очень подходит. Никчемный он человечек. Ладно. — Я вернула Порошину списки. — Всех вроде запомнила, пошла я.

Владимир вызвался меня проводить, мы вдвоем вышли в коридор для конфиденциального разговора.

— Женя, Зернову нельзя оставлять одну.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Возьми ее на себя.

— Ты издеваешься, Володя. Мне Мордакиной хватает.

— Не могу же я ее домой отпустить и здесь держать не могу.

— Человека к ней приставь.

— Какого человека, Женя? Она даже заявление писать не хочет. Это надо как-то решать.

— В общем, Володенька, — я похлопала друга по плечу, — у меня сейчас важная встреча, девчонок оставляю на тебя…

— Да ты с ума сошла, — возмутился он. — У меня работа.

— Через час вернусь, надеюсь, не с пустыми руками.

— Охотникова, остановись, — Володя попытался схватить меня за рукав, — не смей оставлять меня с ними, слышишь!

— Всего один час, Порошин, потерпи всего один час. — С улыбкой на лице я убежала, оставляя Владимира на растерзание трем дамочкам.

Добраться до спортивной школы Герасимовича не составило особого труда. Четырехэтажное здание старой постройки, с колоннами и витиеватой лепкой на фасаде, возвышалось за пределами деловой части города и являлось памятником архитектуры. Многие пытались «отхватить» это здание, но года два назад в городе прошла акция в поддержку отечественного спорта под эгидой президента, и кто-то вовремя подсуетился, передав архитектурную ценность под спортивный центр. Правда, недолго этот центр считался спортивным, очень скоро здание признали малопригодным для занятий спортом (ввиду отсутствия в нем просторных спортивных залов), и треть площадей отдали под офисы и учебные классы элитной школы.

Прежде чем подняться на третий этаж, где находился рабочий кабинет Герасимовича, я связалась с ним по телефону, и он отправил к проходной своего помощника, чтоб тот встретил меня. Молоденький парнишка в белом кимоно спустился буквально через минуту, сдержанно поприветствовал меня поклоном и попросил следовать за ним. Поднимаясь по каменной лестнице, я разглядывала развешанные на стенах фотографии выдающихся спортсменов нашего города. Многих узнала. Вот Веня Бублик, боксер, обладатель множества наград, уже второй год чалится за драку со смертельным исходом. Паша Сивый высоко поднялся, крышует половину города. На фотографии он запечатлен в кимоно с кубком в руках, еще совсем молоденький, смешной, как взъерошенный утенок. Сейчас он другой, крепкий и лысый.