Марина Серова - Закон стеклянных джунглей

В двери поворачивался ключ. Я уже была готова вытащить свой пистолет и принять исходную позицию, как опомнилась и сама себя остановила. Зачем людей пугать? Вдруг это соседка с ключами? В любом случае сначала посмотреть надо, кто явился. Нечего раньше времени шороху наводить.

— Ой, — в квартиру вошла женщина, а следом за ней мужчина. Они были хорошо одеты и нисколько не таились. — А вы кто? И что тут делаете? — громко спросила женщина.

— Я Охотникова Евгения Максимовна, знакомая Виктории Леопольдовны. А вы кто? Позвольте теперь вам задать этот же вопрос, — без тени смущения ответила я.

— Мы — родственники, — женщина чуть снизила обороты. — Но почему вы здесь?

— Какие именно родственники?

— Я ее племянник Семен Петрович Курляндский, а это моя жена Анжела Вячеславовна, — мужчина подошел ближе ко мне. — Так что вы тут делаете?

— Цветочки пришла полить, — я показала на подоконник. На нем, к счастью, цветочки имелись.

— И Марыся у вас? — Семен Петрович отодвинулся от собаки.

— Хотите забрать себе? — почему-то спросила я.

— Нет, благодарю. Я совершенно не умею обращаться с животными, — ответил Курляндский.

Но его жена была совершенно другого мнения:

— Почему нет? Она ведь породистая. Стоит, наверное, немало денег. Надо взять.

— Ни за что, — мужчина не выглядел командиром, но страх перед животными сделал его непреклонным. — Только через мой труп!

Я решила помочь им разрешить ситуацию.

— Впрочем, я просто так спросила. Собаку вам не отдам. Мне Вероника Леопольдовна поручила смотреть за ней. Если очень хотите, то получите сначала ее письменное согласие.

Я не стала говорить, как обстоят дела на самом деле.

— Да она вот-вот помрет! — Анжела вспыхнула от негодования.

— Не думаю, — мне захотелось позлить нахалку. — Я только сегодня с ней разговаривала, и мне показалось, что дело идет на поправку.

— Да она в себя не пришла.

— Наверное, просто с вами разговаривать не захотела. — Неудивительно — никому таких родственничков не пожелаешь.

Я демонстративно прошла на кухню, взяла чайник и стала поливать цветы.

Находиться здесь больше не было нужды. Правда, адреса внука в Антоновске я так и не нашла, но надеялась, что он будет в той стопочке корреспонденции, которую я прихватила с собой.

Неожиданно я увидела какую-то открытку на подоконнике. Скорее всего это она. Ловким движением я опустила ее в карман. Потом отнесла чайник на место, прихватила свою сумку, пакет возле двери и Марысю и гордо удалилась, не забыв и ключи.

Анжела увидела этот мой жест и крикнула вдогонку:

— Можете больше сюда не приходить. Мы все равно замки поменяем.

Какой ужас иметь родных, которые ждут не дождутся, когда ты умрешь! А ведь эти двое явно свои будущие владения осматривать пришли. Интересно, а Виктория Леопольдовна оставила завещание? Впрочем, она ведь его мне устно пересказала в каком-то смысле. И эту парочку обошла в нем стороной. Разве что квартира им может достаться. Или вот Марыся… если бы старушка так не любила ее и не желала, чтобы та находилась у хорошего человека.

Старичка на лавочке уже не было. Мы с собакой сели в машину и поехали домой. Мне предстояло о многом подумать, да и в путь собираться надо.

По дороге я остановилась около ларька «Роспечати» и купила карту автомобильных дорог. Интересно, где этот Антоновск находится? Думаю, не на самом краю географии.

Выпрыгнув из машины, Марыся решила немного прогуляться. И ни в какую не хотела идти домой. Что ж, решила я, погуляю с ней минут тридцать…

И тут мой взгляд упал на один автомобиль, стоявший чуть дальше за моим «Фольксвагеном». Но как только мы с Марысей пошли в ту сторону, он сразу уехал. Меня не покидало такое чувство, будто эту машину я уже видела где-то. Причем, сдается мне, недалеко от дома Курляндской Виктории Леопольдовны. Я могу, конечно, ошибаться, но все-таки…

Что-то шевельнулось в душе, и я вдруг отчетливо поняла, что неспроста все это. Не так глупо, как мне кажется. Виктория Леопольдовна велела мне отвезти шкатулку и собаку отсюда в другой город внуку. Значит, очень надо. И просила проделать все быстро. Наверное, не случайно.

А может, еще и за Марысей кто-то охотится? Хотели же ее украсть у меня в парке, когда Курляндская ходила в магазин. Только вот почему старушка решила довериться незнакомой мне, а не своим близким? Впрочем, ответ прост — потому что я не в курсе. Только и всего. Хотя основное-то я знаю… Странно только, что она не подумала о возможном обмане с моей стороны.

Я усмехнулась. Конечно, я выполню просьбу «умирающей» женщины, раз она даже деньги мне заплатила. Но ухо надо держать востро.

Прогулка закончилась, и мы с собакой вернулись домой. Тетя Мила на этот раз встречать нас не стала. Я велела Марысе сидеть, а сама побежала за тряпочкой. Как ни странно, она меня дождалась на том самом месте, где я ее оставила. Правда, что ли, все понимает?

Когда я покормила собаку и спихнула ее на коврик у кровати, а сама залегла в постель, мне пришло в голову просмотреть письма. Карту дорожную я уже раньше изучила и даже маршрут поездки разработала. Адрес Игоря нашелся на той самой открыточке, что я на подоконнике нашла. Но письма и открытки, перевязанные веревочкой, я все равно погляжу-почитаю, да простит меня Виктория Леопольдовна. Они могут быть интересными. И… вдруг я там найду какие-нибудь факты, подтверждающие то, что у нее на самом деле имеются драгоценности? Тогда неплохо бы узнать, откуда они, — мне совсем не хотелось помогать нечистому на руку человеку.

Прежде всего я установила несколько постоянных адресатов — людей, которые писали старушке. Правда, в последние полгода переписка почти не велась — в стопке имелись только открытки.

Больше всего писем было от Садомцева Х.И., Курляндского И.А. и от Нефедовой Г.Ф. Мне это ничего, впрочем, не давало. Однако я подумала, что обязательно постараюсь все письма перечитать позже. Сейчас никаких сил уже не оставалось — завтра рано вставать, дорога предстоит дальняя. Ехать придется дня три, если все удачно сложится.

Но одно письмо я прочла. Было оно от Садомцева. Насколько я поняла, война уже кончилась, потому что речь шла о делах обычных. Он писал из какой-то деревушки в нашей области. Писал, как трудно живется, как много он работает. Но тем не менее все это было передано таким веселым языком, что сразу становилось ясно: пишет оптимист, человек, который умеет пошутить и просто радоваться жизни. Садомцев приглашал Викусю встретиться, говорил, что хочет отправиться с ней на поиски настоящих сокровищ, как они и мечтали в том военном госпитале. Мол, война кончилась, пора приступать к воплощению мечты.

Честно признаться, я не поняла толком, шутка это или на самом деле они собирались клад искать. Как-то так, между делом он написал. Больше казалось, что просто в гости Курляндскую зазывает.