Марина Серова - Оргия за тридевять земель

Я молчала.

— Ты рассталась со своим молодым человеком.

— Да, — мрачно ответствовала я. — Причем навсегда.

— Все в твоих руках.

— Нет.

— Ты можешь вернуть упущенное.

— Нет.

— А хочешь притчу?

— Ладно, послушаю.

— Жили были старик да старуха. Старик любил старуху, а старуха старика — видеть не желала. И вот однажды упал старик перед старухой на колени и говорит: «Помилуй, старуха! Есть ли хоть что-нибудь на свете, что может заставить тебя меня полюбить?» Старуха отвечает, лишь бы отвязаться: «Да. Принеси мне цветок, о котором ни в одном сказании не сказано, ни в одном писании не написано. Тогда я тебя полюблю». И отправился старик на поиски. Обошел весь белый свет — нигде нет цветка, который просила старуха. Все цветы переписаны да переучтены. И вот в отчаянии добрался старик до края света. И увидел он вдруг тот цветок. Ослепительной красоты. Сорвал он его, понюхал и… Превратился в прекрасного юношу. Обрадовался старик, побежал к своей старухе, а та уж у себя в избе помирает. Вот-вот дух испустит. Вошел старик в избу, протянул старухе цветок, а старуха его отталкивает. «Что тебе надобно, прекрасный юноша?» — спрашивает. А старик лишь протягивает цветок и говорит: «Это тебе!» Взяла старуха цветок, понюхала и превратилась в прекрасную деву. И сказала она старику: «Люблю я тебя! И не за то, что ты такой молодой и красивый, не за то, что мне молодость и красоту подарил, а за то, что ради меня сделал невозможное…»

Я смотрела на Думина с широко открытыми глазами. И зачем он все это мне говорит?! Такого потока слов от преподавателя-взяточника я никак не ожидала.

— Мораль сей басни такова, — продолжал Леонид Анатольевич. — Если кого-то любишь, все в твоих руках. Главное — найти во что бы то ни стало волшебный цветок, который для каждого свой. А если ты не хочешь искать цветок, туда тебе и дорога! В случае же…

Тут мне страшно захотелось подколоть Думина, обломать ему весь кайф от философской проповеди, которая, справедливости ради надо заметить, обладала некоторой культурно-эстетической ценностью.

— Боюсь, мне не придется искать цветок. Мой возлюбленный погиб, — сказала я.

Знали бы вы, каких трудов мне стоило сдержать смех, когда я наблюдала, как медленно, но все-таки изменяется физиономия Леонида Анатольевича. Как отступает вдохновение, с которым он пересказывал притчу, сменяясь растерянностью, смешанной с легкой досадой.

— Прости… — пробормотал Леонид Анатольевич.

Некоторое время он не произносил ни слова. Видимо, не знал, как себя вести в подобной ситуации.

— Однако мое предложение по-прежнему в силе, — наконец выдал он.

— Куда мы идем? — осведомилась я.

— В «Вина Кубани».

— Хорошее заведение.

— Я тоже так считаю. Пойдем?

Я кивнула.

Остаток пути мы вышагивали молча. Мне это не очень нравилось, так как в мои планы входило откровенное общение с Леонидом Анатольевичем, а не игра в страдалицу и сострадальца. До сих пор, кстати, Думин не вызывал у меня никаких подозрений.

Почему-то в «Винах Кубани» было пусто. Играла какая-то программа радио, передающая ретрохиты. Тусклый свет создавал очень милую обстановку.

— Что будем заказывать? — спросил Думин.

— На ваше усмотрение.

Я выбрала столик в самом темном уголке зала и уселась на высокую табуретку, положив локти на столик, а на них подбородок.

Вернулся Леонид Анатольевич с двумя стаканами красного некрепленого вина.

— Мне кажется, я на всю жизнь останусь в одиночестве, — сказала я, принимая стакан из рук Думина и желая возобновить разговор.

— Почему?

— Потому что никогда не смогу никого полюбить так, как его.

— Ну, почему же? Ты молода. Жизнь не стоит на месте. Все движется, изменяется…

— Вы хотите рассказать мне еще одну притчу? — прервала Леонида Анатольевича я.

— Нет, — смутился тот. — Больше не буду.

Мы пили вино, и Думин на глазах раскрепощался. Притча, которая пришлась некстати, тяготила его все меньше и меньше.

— А как погиб ваш друг? — наконец спросил Леонид Анатольевич.

— Его убили. Застрелили. Он был бандитом.

— Батюшки! — воскликнул Думин. — И что вас всех на бандитов-то тянет! Мода такая, что ли?

— Это была любовь, — заявила я.

На самом деле говорила я не просто так. С одной стороны, я проверяла реакцию Думина на те или иные фразы. Пока что Леонид Анатольевич вел себя как обычный человек, и с каждой минутой мне все меньше и меньше верилось в то, что преподаватель может быть как-то причастен к страшному злодеянию. С другой стороны, я рассчитывала, что упоминание о том, что мой погибший возлюбленный — бандит, заставит Леонида Анатольевича усомниться в глубине и серьезности переживаний моей души. Вряд ли преподаватели возраста Думина считают достойной рассмотрения влюбленность какой-нибудь девчонки в бандита.

— Не желаешь потанцевать? — осведомился Думин, когда из динамиков полился очередной ретрохит. С этими словами он взял мою ладонь в свою руку и потянул к себе. Я не стала возражать.

Мы принялись танцевать. Все выглядело достаточно мило. Вино, старая музыка, танцы. Надо отметить, Леонид Анатольевич очень хорошо танцевал. Такое не часто встретишь в наше время.

Мы засиделись в «Винах Кубани» допоздна. Я несколько захмелела, что вообще-то мне не свойственно. Леонид Анатольевич много рассказывал о своей жизни. Я же предпочитала слушать, лишь изредка высказывая свое мнение. Большая часть моих историй относилась к категории «это было давно и неправда». Причем последнее слово здесь следует воспринимать совершенно буквально — я их выдумала.

Мы оставались в «Винах Кубани» до самого закрытия заведения. Когда нам пришлось выйти на улицу, Думин предложил проводить меня до дома. Я не отказалась. Эту ночь я планировала провести у своей тетушки.

— Чем собираешься заниматься дальше? — поинтересовался Леонид Анатольевич, когда мы уже приближались к дому.

— Теперь я надолго в ступоре. Мне надо прийти в себя, а уж потом размышлять, как жить дальше. Мне хочется завтра на природу. Уединиться, посмотреть на речку, на холмы…

— Я тоже очень люблю природу, — отозвался Думин. — А ты куда собираешься?

— На Чалымку. У меня с теми местами связаны определенные воспоминания.

— Они имеют отношение к твоему возлюбленному, который погиб?

— Нет. Если бы имели, я бы не поехала. А так — можно.

— А что, если я поеду с тобой? У тебя не будет возражений? Я много раз бывал на Чалымке и очень люблю те места. У меня также связана с ними куча воспоминаний, уходящих корнями еще в студенческие годы.

— С удовольствием. Одной мне было бы слишком уж тоскливо. А так…

Мы поболтали еще немного и попрощались. Я отправилась домой, весьма озадаченная. Думин Леонид Анатольевич вел себя даже чересчур хорошо, что противоречило моей теории. И Чалымка не вызвала у него никакой реакции. Я была почти убеждена, что иду по ложному следу. Ладно… Завтра буду знать точно.