Марина Серова - Продавец цветов

Я задумалась на секунду над создавшимся положением и решила за основу выбрать все-таки второй вариант: исходить из того, что Соболев вел себя со мной честно. Я вернулась в комнату, где валялись связанные Бен и Утюг.

— Я отпускаю вас, мальчики, — произнесла я.

Если бы я была режиссером драматического театра и ставила «Ревизора» Гоголя, то добиться лучшего исполнения «немой сцены» у меня вряд ли бы получилось. Замерли все: Соболев с открытым ртом, Бен, за счет позы и цвета костюма теперь напоминавший большую засушенную ящерицу из экспозиции кунсткамеры. А что касается Утюга, то он от удивления настолько выпучил глаза, что невольно начинала закрадываться мысль: не поразила ли его внезапно базедова болезнь.

В течение нескольких секунд я довольно восседала на стуле и наслаждалась достигнутым эффектом.

— Да-да, вы не ослышались — я отпускаю вас. Но при одном условии, — продолжила я.

Энтузиазм моих пленников несколько поубавился. Вероятно, они прикидывали, какую сумму я потребую в обмен на их свободу.

— Условие очень простое — вы передадите Чесноку, что мы хотим встретиться с ним и решить все вопросы полюбовно. Встреча состоится сегодня в «Каменном цветке». Понятно?

Утюг с Беном синхронно и энергично затрясли головами, словно боясь, что я могу передумать.

— Мы будем там в восемнадцать часов. — При этом я незаметно наблюдала за реакцией Соболева.

И нельзя было сказать, что эта реакция мне понравилась. При моих последних словах на его лице отразилось еще большее удивление, а затем он, что называется, ушел в себя.

«В любом случае, независимо от того, честную или грязную игру ведет Соболев, эта встреча позволит расставить все точки над „и“ и вывести его на чистую воду», — подумала я.

— Запомнили? — сказала я уже вслух. — Сегодня в «Каменном цветке» в восемнадцать часов. Смотрите ничего не перепутайте.

«Каменным цветком» называлось одно кафе в самом центре города с окнами во всю стену, что позволяло видеть изнутри происходящее снаружи и наоборот. К тому же совсем близко там находилось отделение милиции. Я надеялась, что все эти обстоятельства заставят наших будущих партнеров воздержаться от применения необдуманных силовых акций.

— Чеснок — занятой человек, — рассудительным тоном произнес Бен. — А если он не сможет в это время?

— Тогда пусть назначит свое в том же месте. Светлому времени суток отдается предпочтение.

— А как ты узнаешь?

Я ненадолго задумалась. В рассудительности Бену действительно нельзя было отказать. Я, конечно, могла дать номер своего телефона или Соболева. Но в первом случае мне не хотелось оставлять свои координаты неизвестному человеку с явной наклонностью к криминальному разрешению споров и конфликтов. Во втором же существовала необходимость постоянно кому-то находиться на телефоне, что было равносильно открыть свое месторасположение раньше времени или же заставить этого человека рисковать.

— Очень просто, — ответила я.

При этом я подошла к Бену и сняла с его брюк пейджер, который остался там, несмотря на все бурные события последних минут.

— Пусть сообщит мне об этом на пейджер. Вот на этот. Его я верну при встрече. А вот нож и отмычки я, пожалуй, оставлю себе на неопределенное время. Чтобы вы не забывали соответствующую статью Уголовного кодекса о незаконном проникновении в жилище.

Я освободила обоих своих пленников.

— Где находится выход, вы знаете, — в качестве прощального напутствия сказала им я. — Только не забудьте, пожалуйста, прикрыть за собой дверь.

Громкий хлопок из прихожей показал, что Бен с Утюгом оказались достаточно благоразумными, чтобы оценить мое великодушие и не пытаться немедленно взять реванш за недавнее поражение.

— Что вы теперь собираетесь делать? — В голосе Соболева отчетливо звучали нотки нервозности и неуверенности в собственном будущем.

— Только то, что сказала — встретиться в восемнадцать часов с Чесноком, — бесстрастно ответила я.

— А что делать мне?

— Разве у вас больше нет никаких дел по части вашего бизнеса?

— А я могу быть уверенным в своей безопасности после того, как вы отпустили этих двоих?

— А разве вы уже объявили об окончании моей работы? Если да, то я требую немедленного расчета. Если нет, то продолжаем.

— Нет-нет, мы продолжаем. — Торопливость, с которой Соболев произнес последние слова, не оставляла ни малейших сомнений в его полном нежелании расставаться со мной.

— Тогда до шести часов вы занимаетесь делами фирмы или любыми другими. Я буду сопровождать вас, обеспечивая вашу безопасность. А потом я, точнее мы встретимся в «Каменном цветке» с Чесноком и вы, я надеюсь, выясните все ваши дела и возникшие недоразумения.

— Это обязательно? — Голос Соболева, как мне показалось, слегка дрогнул от осознания необходимости встречи с Чесноком, что называется, лицом к лицу.

— Но вы же не собираетесь прятаться всю жизнь и терпеть мое постоянное присутствие, — ответила я, внимательно следя за той сложной гаммой чувств, отражавшейся на лице моего работодателя.

— Понимаете, Женя, — несколько смущенно и застенчиво опустив глаза, как будто ему было невыразимо стыдно, начал объяснять Соболев, — я далеко не трус. Во всяком случае, мне приходилось, как я уже говорил вам, бывать там, где нога человека если и ступала, то ступала очень редко. И то это была нога не белого человека. Уверяю вас, что не каждый человек отважится на такие «прогулки» в одиночку.

Я понимающе кивнула в знак того, что полностью разделяю его точку зрения по данному вопросу — за время службы в «Сигме» мне довелось побывать в таких местах. И я знала очень хорошо, что прекрасной книжной романтики там было очень и очень мало. Однако опасения Соболева по-прежнему оставались непонятны мне.

— Но там, Женя, — продолжал он, — была природа. И она вовсе не враждебна человеку. С ней не надо бороться, надо только суметь вписаться в нее, жить в ней по ее же законам, а не воевать. А здесь начинаешь понимать, что самая большая опасность — это человек. И бояться надо именно людей. А они сейчас очень — и при том беспричинно — агрессивны. Вы же сами знаете, на что способны некоторые люди. А человек смертен.

Я согласилась с его последним высказыванием:

— Да, человек смертен…

Произнеся это, я спохватилась: нельзя настраивать клиента на пессимистический лад. Соболев удивленно, немного растерянно и даже как-то обреченно посмотрел на меня. По его взгляду можно было понять, что он не только не желает расставаться со мной в ближайшее время, но и встречаться с Чесноком тоже. И не старается это скрыть.

«Как бы там ни было, — подумала я, — сегодня вечером эта проблема должна разрешиться полностью».