Марина Серова - Разделяй и властвуй

Автоматчики живо обернулись лицом к новым противникам, и пули лихо застучали по гладкому корпусу внедорожника. Джип даже не сбросил скорость. Бронированный корпус автомобиля позволял пассажирам чувствовать себя в полной безопасности. Нервы братков в кожаных куртках сдали. Они обратились в бегство. Я бы могла позволить им уйти с места сражения целыми и невредимыми, но вот мои соратники не разделяли подобных гуманных соображений. Один из парней был немедленно сражен наповал выстрелом из «магнума», и хмурое лицо Бекешина наконец-то разгладилось. Результат все-таки был им достигнут. Что касается подельника убитого боевика, то он и вовсе, грамотно расценив обстановку, швырнул автомат на землю и задрал руки вверх, всем своим видом демонстрируя капитуляцию. Данный поступок не сохранил ему жизни. Парень, поддетый передним бампером стремительно несущегося джипа, полетел вверх и, изобразив в воздухе замысловатое сальто, рухнул на землю. Я ни на минуту не усомнилась в его летальном исходе.

«Чероки» остановился рядом с нами. Передняя дверца распахнулась. За рулем внедорожника сидел Граф, облаченный, как это ни странно, в синие потертые джинсы и вязаный свитер с высоким горлом. Типичный российский труженик на охоте. Справа от него развалился Пастор, с безразличным видом попыхивая в раскрытое боковое окошко толстой кубинской сигарой.

— Вас не подвезти, ребята? — с улыбкой спросил Устинов.

— Смотря в какую сторону вы направляетесь, благодетели.

Я заткнула револьвер за пояс. Крокус нервно расхохотался — выходило накопившееся напряжение.

— Значит, Фартовый? — Граф недобро прищурился. Уж я-то знала, что это его выражение лица не предвещает ничего хорошего.

— Он, паскуда. — Крокус совершил несколько энергичных затяжек.

Мы остановились возле парадного входа банка «Монреаль», но покидать уютный салон джипа пока еще никто не торопился. Именитые воры в законе Устинов и Монькин по-прежнему занимали передние сиденья автомобиля, а мы с Бекешиным расположились позади. На протяжении всего пути от лесной избушки до банка «Монреаль» мы с Крокусом по просьбе Графа излагали события последних двух часов. И Олег, и его столичный друг внимательно слушали повествование и ни разу не перебили нас ни одним вопросом. Пауза долго сохранялась и по завершении рассказа.

— Я становлюсь кретином, — вынес себе диагноз Граф. — И как мне сразу не пришло в голову, что это Фартовый?

— Пора пускать тебя в расход, Олег, — серьезно заявил Пастор, но мы все прекрасно знали, что Виталий Александрович таким неумелым способом претендовал на хорошую шутку.

— Не спорю, — сказал Граф и закурил сигарету. — Но, так или иначе, сегодня я планирую исправить допущенную ранее оплошность. Давайте заберем эти ценные записи Дрозда.

Он открыл было дверцу салона, но я осторожно опустила руку на плечо Устинова:

— Пойдем только я и Крокус.

— Мы это уже проходили, — ехидно заметил крупный московский политик. — Шишек еще не набили?

— Черт возьми! — запальчиво воскликнул Андрей. — Мы же не знали, Граф, что кто-то пойдет вопреки решению схода. Знай мы заранее, что за всем этим стоит Фартовый…

— Я чувствовал, братишка, — Олег повернулся назад, и его бездонные глаза наполнились вечной мерзлотой.

— Что ты чувствовал?

— Опасность, тревогу, элементарное беспокойство, если хотите, — начал перечислять Граф.

Здесь я не могла с ним поспорить. В интуиции Графу действительно не откажешь. Потому он и поднялся в свое время так высоко по криминальной лестнице. Я сама знала Олега Устинова уже не первый год, и каждый раз его прогнозы незамедлительно подтверждались на практике. Помнится, я даже как-то в шутейном разговоре предложила ему сменить профессию и податься в экстрасенсы. Профессию он сменил, но вот направился совсем в другую сторону. Сначала подался в бизнес, а затем, как мне стало известно совсем недавно, Графа потянуло на политику. Хотя, кто знает, может, нашему правительству действительно все эти годы не хватало как раз того самого чутья? Я честно пыталась смотреть в будущее с оптимизмом и порой верила в возможные улучшения в кругах власть имущих. Отнюдь не всегда, но верила.

— Граф, послушай, — решилась я все же пойти на очередное противоречие. — Мы все находимся сейчас у парадного крыльца «Монреаля». Даже если что-то пойдет не так, ты и Пастор находитесь рядом. Я просто не вижу необходимости наносить визит управляющему такой большой компанией. С этим легко мог бы справиться и сам Крокус, но я не имею права оставлять клиента без присмотра ни на секунду. Ты сам меня нанял, Граф, и приставил к нему в качестве телохранителя. Понимаешь, о чем я?

— Она права, Граф, — очень кстати поддержал меня Виталий Александрович. — Чего ты дергаешься, как школьник перед первым свиданием?

— Не люблю, когда опасности подвергаются близкие и дорогие мне люди, — ответил Устинов, но уже без былого напора.

Его последние слова вызвали в моей душе неподдельное умиление. Я всегда знала, что криминальный авторитет любил меня, но услышать такое откровенное признание из его уст в присутствии Пастора никак не ожидала. Граф на самом деле переживал. Переживал не только за брата, но и за меня.

— Олег, — я наклонилась вперед.

Граф повернул голову, и наши с ним лица оказались в непосредственной близости. Я почувствовала его дыхание и аромат дорогого одеколона. Мои губы нежно коснулись его щеки. Никакой страсти не было. Я просто чмокнула Устинова и тут же поспешила отстраниться.

— Спасибо, Олег.

— За что? — он был здорово обескуражен. Это даже выглядело забавным.

— За твои слова, — улыбнулась я. — Но, поверь, теперь уже все позади.

— Ну, надо же! — громко присвистнул Бекешин, в то время как Пастор лишь хмуро взирал на своего старого друга. — А для меня поцелуйчика не найдется? А, Женя?

— Для тебя у меня найдется кое-что другое, Крокус, — заявила я.

— Что-то более серьезное?

— Да. Пара нецензурных выражений. Хочешь послушать?

— В следующий раз, — угомонился Андрей. — Так мы идем?

Я молча вышла из салона и дождалась, пока клиент проделает то же самое. Однако прежде чем направиться к «Монреалю», я не удержалась и подошла к открытому боковому окну со стороны водителя.

— Слушай, Граф, забыла тебя спросить. А как ты нашел нас в том лесу?

Он покосился мне за спину, где уже в нетерпении топтался Бекешин, и, криво усмехнувшись, понизил голос до шепота.

— Мой брат думает, что он слишком умный и ловкий, — доверительно поведал мне Устинов. — Но тебе-то я могу сказать честно, Женя. Если бы я не хотел, чтобы он стянул у меня ключи от джипа, он никогда бы не смог этого сделать.