Лариса Соболева - Петля Афродиты

Он задумался, неспешно прохаживался мимо малышки, грызущей печенье, от которого летели во все стороны крошки. Девочка его не занимала вообще, он даже мимоходом взгляда на нее не кинул. Лиза догадалась: сейчас дедушка не разыгрывал перед ней сиюминутный поиск, имя найдено давно, возможно, он думал, насколько соответствует новое имя Лизе. Что ж, идея неплохая, она не прочь избавиться и от имени и от всего, что напоминало ей о прошлом.

На мониторе Артем открыл фотографию. Запечатлен на ней некий праздник в ресторане, на заднем плане видны накрытые столы, но пространство первого, второго и третьего плана занимают люди. Они танцуют. На первом плане мужчина с внешностью мальчиша-плохиша, съевшего бочку варенья, и не одну. Его круглая физиономия аж лоснится, на отшлифованных щеках задержались блики света, он улыбается, держит за талию бедрастую и грудастую женщину в красном платье и с красным ртом.

– Это Маковец, – комментировал Артем. Затем щелкнул мышью, открылось еще одно окно, затем еще. – Отмечал свой последний день рождения, через месяц был убит в загородном доме.

– А где?.. – не закончил Чекин. В связи с новыми фактами его срочно вызвал Богдан Петрович. – Я не вижу.

– Честно скажу, я тоже не увидел бы, – сказал Артем, обернувшись назад. – А Элла сразу заметила. Вот она…

Он обрисовал курсором молодую женщину на третьем плане, которая танцует с молодым человеком, а смотрит, как всем показалось, на Маковца. Но изображение нечеткое, Чекин досадливо потряс руками перед монитором:

– А нельзя сделать четче? Или современная техника – миф?

– Пробовал. Сейчас покажу… Учтите, я выжал из фотки максимум. Вот что получилось… Фоткал-то любитель. Как вам? Больше нигде наша подруга не засветилась, во всяком случае, я не нашел пока.

Новый снимок, где молодая женщина одна… Да, это Сати, хотя все равно идеальной четкости Артему не удалось добиться. Тем не менее ее уже спокойно можно различить и узнать.

– Значит, она… – произнес Чекин, его перебил Богдан Петрович:

– Э… Ярослав, идемте ко мне в кабинет…

– Дядя Богдаша, вы меня за дурака держите? – ухмыльнулся Артем. – А я давно догадался, почему вас клинит на этих картинках. Тоже мне, конспираторы. Вы так орете в своем кабинете, что мне приходилось Эллу отвлекать всеми способами. Вот она абсолютно не в курсе. Так что продолжайте при мне, я вам еще пригожусь.

– Все равно двигаем в кабинет, там места больше, – настоял Богдан Петрович. – И кухня далеко, а то вдруг Элла услышит нас?

Перешли. Артем на всякий случай захватил ноутбук. Самое интересное, когда все трое расселись, идей никто не торопился высказать, что возмутило Богдана Петровича, но претензии у него были к одному человеку:

– Ярослав! Мы ждем!

Тот сидел в кресле в пассивной позе – вытянув ноги вперед, подперев скулу кулаком. Даже не пошевелился, однако промямлил:

– Чего?

– Как чего! Бегите к Комиссарову, скажите, что убийца найден!

– Вот сижу и думаю: каким образом доказать, что убийца найден?

Богдан Петрович обалдел. У него ум за разум зашел, в первый момент не мог произнести ни одной буквы из богатого русского алфавита, лишь смешно выписывал руками круги в воздухе. Однако ни Артем, ни Ярослав даже не улыбнулись. Через некоторое время Чекин, понимая, что в данных непростых обстоятельствах нужно суетиться, иначе эти обстоятельства могут подсунуть жирную свинью, повернул голову к парню и поинтересовался:

– Элла что-нибудь рассказывала о Сати?

– Она любит сестру и ничего плохого о ней не знает, – ответил Артем. – А вы уверены, что Сати этих мужиков… кх!

Он провел большим пальцем по горлу и уставился на Ярослава, поглаживая поверхность ноутбука. М-да, заполучить родственницу, за плечами которой рюкзак с убийствами, не айс, совсем не айс. Тем временем Чекин обдумал ответ и сказал:

– Пятьдесят на пятьдесят.

И тут прорвало Богдана Петровича:

– Как пятьдесят на пятьдесят?! Артемка нам такой неожиданный подарок сделал! У нас все доказательства!

– Какие? – уставился на него Чекин. – Думаете, мне не хочется положить конец этому делу и снять обвинения с Болотовых? Я на вашей стороне, но! Видимых мотивов у Сати нет. Улик против нее нет. Если она убила тех двоих на Урале и не попалась, то, уверяю вас, у Инны тоже не оставила следов, в отличие от Болотовых. Между прочим, на фото из Интернета могла оказаться очень похожая на Сати женщина.

– Но туфли…

– Ерунда, – не дал ему договорить Чекин. – Мы на основании чего думаем, что убийца Сати? На основании сведений, которые выудил Артем. Сведения ценные, но они не доказывают, что именно Сати прикончила мужиков. Да, она жила там, да, мы получили фото праздника в кабаке, где есть и Сати. Мало!

– Инна убита тем же способом, – вступил в спор Богдан Петрович. – И познакомилась она с Болотовыми специально! И туфли, ее туфли стояли в квартире Инны на момент убийства!

– На туфлях было написано, что они принадлежат Сати? – уперся и Чекин. – Туфли видела Марьяна, но она подозреваемая и будет делать все, чтобы выгородить себя. Поймите, Богдан Петрович! Это будут говорить адвокаты, которых наймет Сати, если мы обвиним в убийстве ее. Нужны неоспоримые улики! Стопроцентные! Против которых никто не посмеет возразить. Иначе эта акула выставит такой счет всем нам… не расплатимся с ней до конца жизни. Улики Надежды Алексеевны перевесят все наши доводы. Проще доказать, что убил Валерий Витальевич, но не Сати.

– А вы сами как думаете? – подал голос Артем. – Сати убила?

– Думаю, мне этого хочется, как хочется твоему дяде Богдану. Так! – Чекин, хлопнув себя по коленям, поднялся. – Артем, ты отпечатал фото банкета, статьи об убийствах?

– Только статьи принтанул, – подскочил юноша. – Сейчас сделаю, все компроматы на компе в моей комнате.

Он убежал, а Чекин, заложив руки в карманы брюк, вздохнул:

– Поеду к Комиссарову. Попробую убедить его принять за основу еще одну версию – Сати. Не уверен, что уговорю…

– Попытайтесь, – сказал Богдан Петрович, уверенный на все сто процентов: Сати дьяволица. Без неоспоримых улик уверен.

Кофе Надежды Алексеевны остыл, она ни разу не пригубила чашку, а стакан с водой опустошила. Каждая пауза, во время которой Сати неторопливо подносила чашку ко рту, давалась женщине нелегко, изнуряла ее. Оставалось наблюдать за собеседницей, одновременно признать, что у Надежды Алексеевны близко нет того лоска, изящества, красоты в жестах, движениях, манере говорить. Как тут не посочувствуешь Валере, ведь не ради же него эта дива легла с ним в постель, у мужа явно съехала крыша. Тем временем Сати заказала еще чашку кофе, затем остановила взгляд на Надежде Алексеевне: