Марина Серова - Семь убийц и одна девушка

Однако висеть на руках, болтаясь снаружи поезда, даже при такой хорошей физической подготовке, как у меня, не самое приятное и безопасное занятие. Поэтому я поторопилась подтянуться. Наконец мне удалось засунуть голову в проем окна — вот оно, маленькое счастье!

Сердце билось с частотой, наверное, сто восемьдесят ударов в минуту. Я пыталась заставить себя успокоиться, а перед глазами так и стояла картина падающего тела. Внутри меня, где-то под желудком, зрело чувство вины за смерть человека, хотя я ни в чем не была виновата. На крыше вагона очень трудно удержаться, а ведь недавно я сама хотела залезть туда, чтобы разобраться с киллером. Вот дура! Бог спас, не дал такой возможности. Спасибо тебе, господи!

Отдышавшись немного, я заработала ногами и влезла обратно в купе, рухнув на столик всей тяжестью своего тела. Загремели стаканы, один из них свалился на пол вместе с подстаканником, но мне такие мелочи были безразличны. Нижняя полка, со сбившимся набок матрасом была долгожданной пристанью для усталого путника, проделавшего столь трудный и опасный путь.

— Светлана! — позвала я, когда нормальное дыхание вернулось ко мне.

Ответом мне была тишина.

Что такое? Я сползла с лежанки и, хватаясь за что попало руками, лишь бы не упасть, так как ноги меня еще слабо держали, направилась в коридор. Я обнаружила девушку, сидевшей на полу, прислонившись спиной к пластиковой перегородке. Глаза Светланы были закрыты. Нагнувшись, я похлопала ее по щекам.

— М-м-м, — девушка только замотала головой.

Я потрогала ее лоб — он пылал огнем. Надо же, у девчонки жар.

— Поднимайся, — потянула я Светлану к себе. Она машинально выполнила приказание.

Уложив девушку на ее место, я пошла к проводнице.

Пришлось долго барабанить в дверь, пока та отворила ее, с трудом разлепив со сна веки и протирая глаза рукой:

— Неужели кто-нибудь сходит? Я рассчитывала, что до Ростова можно спать спокойно…

— У вас есть жаропонижающее лекарство? — умоляющим тоном произнесла я. — Мои лекарственные средства помогают только от головной боли.

— Для тебя, что ли? — посочувствовала проводница. — А-то ты на себя не похожа.

Я замотала головой.

— Нет, для моей подруги. Она огнем горит, температура поднялась.

— Могу дать аспирин.

Я покривилась. Но раз ничего другого нет, сойдет и аспирин.

— Давайте.

Я вернулась в купе с двумя таблетками в одной руке и стаканом холодной воды в другой. Сложила все это на столик и стала приводить Светлану в чувство. Та стонала и никак не хотела открывать глаза, но я настаивала на своем.

— Ну же! Приди в себя на минутку! Очнись…

Девушка наконец открыла глаза, и я протянула ей аспирин.

— Что? — Голос умирающей, да и только.

— Выпей таблетки, тебе намного легче станет.

— Что это?

— Аспирин. Прими лекарство, прошу тебя.

Я вложила одну таблетку в рот Светлане и поднесла к ее губам стакан с водой. Девушка сделала глоток, другой, но внезапно поперхнулась, и надрывный кашель начал сотрясать ее. С большим трудом, стуча зубами о край стакана, она медленно выпила еще воды, запивая лекарство.

Светлана вновь бессильно откинулась на подушку, тяжело дыша, и лицо ее было мокрым от слез. Но когда я дотронулась до ее лба и щек, чтобы стереть влагу, оказалось, что жар спал.

Я осторожно укрыла девушку одеялом и села рядом. Так мы пробыли в забытьи до самого утра.

На очередное совещание друзья-охотники собрались у знаменитых прибрежноморских пещер, к которым была устроена автомобильная экскурсия. Часы показывали полдень, хотя это можно было определить визуально, просто подняв голову кверху. Светило стояло почти в зените.

Пещеры, древние свидетельницы капризов природы, в наши дни были облагорожены удобными подъездами и подходами, специальной подсветкой внутри, а также элементами бытового сервиса: здесь имелись буфеты, туалеты, магазины, фотоателье. Летнее кафе возле входа было оборудовано всем, чего только может пожелать душа, даже телевизором, по которому каждые четыре часа передавались местные новости. В этом кафе и встретились бывшие одноклассники.

Председательствовал, как всегда, Батталов.

— Парни, наш консультант Владимир Токарев, который держит нейтралитет, имеет кое-что доложить нам.

— Информация не бесплатная, — заранее объявил мафиозник. — Мой человек желает получить премию.

— Получит, — кивнул Соколов.

— Деньги вперед!

— Ну ты и жмот! — выкрикнул Головко. — Сколько?

Токарев назвал сумму. Мужчины полезли в карманы, один Марчук сидел задумавшись и не шелохнулся.

— Эй, Николай! А ты чего ждешь? — спросил Батталов, обратившись к продюсеру персонально.

— Да-да, — встрепенулся Николай Сергеевич.

Сначала он подумал, что никакая информация ему не нужна, ведь его посланец наверняка уже сделал свое дело. Оставалось только дождаться известий о благоприятном завершении операции. Но тут же решил, что выдаст себя раньше времени, если не примет участия в складчине.

Токарев собрал деньги и сказал:

— Ну вот, теперь я могу поделиться своей информацией с вами. Записывайте: Преображенская Светлана Вадимовна, тысяча девятьсот восьмидесятого года рождения. Это есть ваша мишень. А проживает она по адресу: город Тарасов, улица Садовая, дом сорок шесть, квартира семнадцать.

— Как узнал? — воскликнул Соколов.

— Ее паспорт оставался в ее номере в пансионате, пока она находилась в больнице. Мой человек два дня тому назад проник туда и просмотрел документы. Кроме того, в паспорт была вложена бумажка с другим именем: Женя Охотникова. И какие-то цифры. Времени не было разбираться.

— Отличная работа! — сказал Батталов. — Значит, ее подружку зовут Женя? Что ж, очень приятно. Ребята, надо выпить за Владимира!

Рюмки с водкой поднялись над столом. И в это время с экрана включенного телевизора донеслось:

— Обнаружен труп неизвестного мужчины со следами множественных ушибов и переломов.

Головко открыл рот и указал пальцем на экран.

— Николай, посмотри, это не твой ли человек?

Показу тела телевизионщики уделили достаточно внимания. Они панорамой проехались по железнодорожной насыпи, а затем крупным планом показали труп с неестественно вывернутой шеей, раскинутыми руками и подвернутой правой ногой. Глаза мужчины были полуоткрыты, и смотрели они в неизвестную даль. Лицо было видно отчетливо, особенно ямочка на подбородке.

Стакан с пивом, которым он запивал водку, выпал из руки Марчука. Светло-желтая пенистая жидкость залила белоснежную скатерть.

— Господи!

— Это он? — спросил Токарев.

— Вне всякого сомнения, — пробормотал Николай Сергеевич.

Он выскочил из-за столика, задев его ногой и чуть не перевернув.