Наталья Солнцева - Убийство в пятом варианте

– Мам, а почему Чарльз живет в нашем поселке, если у него в Англии есть свой дом? Почему он не зовет нас туда?

Мать сделала ей замечание:

– Не называй его Чарльз. Он твой отец.

– Почему он торчит в глуши, не работает?

– Когда есть деньги, зачем работать?

– Но ты же работаешь?

– Я – другое дело.

– Может, он преступник, который скрывается от правосудия?

– Глупости болтаешь!

Мать стряпала и порезалась ножом. Из ранки на ее пальце сочилась кровь. Джейн как завороженная смотрела на красные капли, падающие на клеенку. Кап-кап!.. Кап!.. У нее закружилась голова, и она упала.

– Джейн! Джейн! Что с тобой?

Мать начала хлопать ее по щекам, пачкая кровью, которая продолжала капать. Джейн не приходила в себя.

– Господи! Да что же это?.. Доченька, очнись!

Джейн открыла глаза и… оказалась в той самой хижине, где ее отец занимался чем-то ужасным. Иначе зачем ему прятаться в жалкой развалюхе?

Он с ухмылкой склонился над Джейн, держа в руке свечу. Парафин таял, капли падали на ее лицо, оставляя ожоги. Она кричала, но кто ее услышит в доме, куда не забредают даже пьянчужки?

– Следить за мной вздумала? Не смей, хуже будет! – грозился Чарльз, одетый в длинный красный балахон. – Одна лошадь белая, другая черная, скачут в разные стороны; болтливому язык укоротят, любопытному глаз выколют…

– Ты урод! – выкрикнула Джейн, извиваясь от боли. – Урод!

– Зато ты у меня красавица, умница… была. Сейчас я испорчу твое прелестное личико! Ты станешь пугалом, от которого все шарахаются.

У него в руках блеснул нож. Джейн физически ощутила, какое твердое, острое у него лезвие.

– Чик! И от твоей красоты не останется и следа! – захохотал Чарльз. – Ничто не остановит меня! Ни совесть, ни милосердие, ни родная кровь!..

Джейн изо всех сил рванулась, вскочила и кинулась к выходу. Он догнал ее одним прыжком, схватил за волосы и поднес нож к горлу. Девочка замерла от ужаса, а Чарльз пробормотал:

– Зарезать бы тебя, как барашка… да нельзя. Ты еще можешь пригодиться. Ладно, живи пока…

Он зачерпнул из бочки пригоршню воды и плеснул на нее. Джейн дернулась, услышала сквозь ватную пелену слезливый голос матери:

– Жива! Жива, голубушка… Крови испугалась?.. Не бойся… Все хорошо!..

Она очнулась второй раз. Вместо матери над ней стоял молодой мужчина. Рослый, пригожий, с ямочкой на подбородке.

– Ты… кто?

– Не узнаешь?

Она сообразила, что никакая она не Джейн. Вместо покосившейся хижины – спальня, вместо грязного пола – мягкая кровать.

– Надо было раньше меня разбудить, – сказала она Ренату, который наклонился к ней. – Этот ублюдок чуть не порезал мне лицо! Вернее, папаша Джейн хотел ее изуродовать… Слушай, я запуталась! Сюжет рукописи не совсем вымысел… Какие-то вещи происходили на самом деле…

– Какие?

– Отношения Джейн с отцом… его странные ритуалы…

Кромешный мрак не рассеивался, глаза не привыкали к темноте. Звуки тоже исчезли. Алина не слышала ни своего дыхания, ни храпа, который минуту назад издавал Бушинский.

Она подумала, что вырубилось электричество, и надеялась на помощь персонала гостиницы. Однако те будто вымерли. Не подавали признаков жизни и постояльцы, если таковые находились в соседних номерах.

«Эй, кто-нибудь!» – хотела позвать Алина, но не смогла пошевелить языком. Все вокруг замерло, потонуло в тишине. Сколько это длилось? Минуту, две, три? Девушка потеряла счет времени. Вдруг в темноте забрезжил огонек.

«Наконец-то!» – подумала она, отметив, что мысли замедлились и утратили эмоциональную окраску. Ею овладело безразличие. Алина забыла о том, как оказалась здесь, и просто наблюдала происходящее.

Огонек приблизился, и секретарша увидела, что это – свеча в руках молодой женщины. Желтое зарево осветило распростертого на кровати человека.

– Это он! – воскликнула гостья, наклоняясь над телом.

– Он? – переспросило то ли эхо, то ли невидимое существо во мраке.

– Пора начинать…

Алины никто не замечал. Впрочем, разве она могла помешать ходу событий? Ледяной холод сковал ее, губы онемели, язык прилип к небу.

Женщина поставила свечу на тумбочку и что-то зашептала, поворачиваясь на все четыре стороны. У нее было красивое и страшное лицо, обрамленное красным покрывалом. Каким-то образом посреди комнаты появился котел с кипящей жидкостью. Гостья бросала туда мелкие камешки и травы.

Потом она взмахнула ножом и… перерезала горло Бушинскому. На тигровое покрывало хлынула кровь…

Алина закричала бы, но крик застрял у нее в горле. Она бы закрыла глаза, чтобы не видеть этого кошмара, но веки не опускались.

Казалось, вся кровь вытекла из жил Бушинского. Женщина издала удовлетворенное восклицание и принялась заливать в широкую рану жидкость, которая варилась в котле.

Алину затошнило. Содержимое котла с отвратительным бульканьем исчезало в раскрытой ране на шее Бушинского, словно тот жадно поглощал зелье окровавленным ртом.

Секретарша лишилась чувств. Ее тело обмякло и опустилось на пол. Она не видела, как гостья закончила свою работу и удалилась, закрыв за собой дверь. В номере воцарился прежний непроницаемый мрак.

Алина очнулась с первыми лучами солнца. Шторы на окнах были задернуты, но в рассеянном свете она разглядела мужское тело на кровати. Девушка не понимала, где она, почему лежит на полу, и кто занял кровать. Пелена забытья медленно сползала, и в памяти возникали кровавые подробности минувшей ночи. Женщина со свечой… кипящий котел… рана на шее человека… Кто он? Как они оказались вместе? Кто его убил?

Алина с ужасом осознала, что мертвый мужчина – ее шеф, Самсон Карлович Бушинский, с которым она рассчитывала переспать после ужина в ресторане. Она просто хотела развлечься, с перспективой продолжения или без – не важно. И вот к чему привело ее легкомыслие!

Алина не могла себя заставить подняться, подойти к мужчине и убедиться, что все это ей не приснилось. В сумраке неподвижное тело чернело на покрывале, в номере стоял удушливый запах крови с какой-то тошнотворной примесью.

– Господи, нет…

Девушка с трудом встала на ноги и, дрожа, приблизилась к кровати…

Ступников сварил кофе и ждал Татьяну к завтраку. Время шло, а она не являлась.

Ее внезапный визит и неадекватное поведение озадачили управляющего. Вчера, уложив пьяную хозяйку спать, он проводил Настю до трассы, посадил на попутку и вернулся в дом. Из головы не шел звонок Бушинского.