Лариса Соболева - Раненое сердце – идеальная мишень

– Давай смотаемся в казино? Раз она была там, ее должны запомнить, соответственно запомнили ее спутника.

– Идея принята, – согласился Руслан, поворачивая ключ зажигания.

Круглая луна поднялась высоко, отражаясь в ряби моря, пересекая его широкой и нестройной дорожкой. Небо черное, как тушь. Впрочем, море тоже выглядело бездонной ямой, оно раскинулось впереди, слилось с небом в одно черное пространство. Звезды яркие и крупные, но разбросаны только по горизонту. Диск луны и вокруг него – огромное кольцо из рассеянного бледно-желтого света занимали почти весь купол над головой. Только несколько кораблей выдавали себя электрическими огнями, а из звуков – предупредительно шуршали камешки, которые трогала вода: «Чшшш! Чшшш!»

Алина и Кирилл шли молча, медленно по пустынному берегу. Она заметила, что он тонко чувствует ее настроение, поэтому не лезет с объятиями и поцелуями, это радовало. Значит, у него не атрофированы такт и элементарные человеческие чувства, что является сейчас редкостью, да и собеседник он приятный.

– Не устала? – в тон шуршанию воды у ног спросил он.

– Нет.

– А замерзла?

– Нет.

– Ты немногословная, я заметил.

– Говорят, немая женщина – золото, – усмехнулась она.

– Болваны так говорят. Мне нравятся умные женщины, с которыми интересно. Кстати, о золоте. В следующий раз, если пойдешь гулять по городу одна, сними украшения. А почему ты отправилась в машине на юг одна? Это опасно.

– Не одна. С подругой.

– Окунуться хочешь?

– Я не надела купальник.

– Голой купайся. Здесь людей нет, а я тебя уже видел.

Так, первый намек на постель уже есть. Он ее видел, значит, уверен, что увидит еще. К тому же Кирилл органично перешел к покровительственному тону, как будто знакомы они всю жизнь и с горшка между ними были близкие отношения. У мужиков потрясающая способность превращать в собственность все, к чему они случайно прикоснутся. Алина подумала, что надо было сразу «окатить» его двумя детьми, может, сбежал бы. Но как тогда остаться наедине с собой? М-да, Алине любой вариант не по нраву. Может, она зануда, вредная грымза, которой не угодишь, как ни старайся?

– А я окунусь, – сказал Кирилл, раздеваясь.

Он разделся донага (раз и она его видела, чего стесняться-то?), с разбегу нырнул в море, затем вынырнул. Хотя Алина не видела его, но по фырканью поняла, что он уже на поверхности.

– Алина, море теплое, – крикнул Кирилл. – Вода светится, видишь?

– Не вижу, – откликнулась она с берега.

– Иди сюда! Это надо посмотреть! Как северное сияние, только в воде. Ух, здорово!

Он так соблазнительно говорил, что Алина решительно сбросила платье и белье, шагнула в воду. Она показалась холодной, а черная бескрайность манила, звала. И вдруг Алина ощутила себя маленькой девочкой, какой была в детстве. О, сколько счастья она испытывала, когда приезжала с родителями на Черное море! Из воды ее никакими силами невозможно было выманить. Только восторг наполнял ее, оттого что есть эта громада прозрачной и синей воды, которая принадлежит, казалось, тебе. Алина визжала и без конца ныряла в воду, а мама зорко следила за ней с берега, стоя под зонтиком. И сейчас Алина взвизгнула, как в детстве, и бултыхнулась в воду. Тело обдало холодом, но уже через минуту вода приятно ласкала. Алина поплыла, перевернувшись на спину и слыша частые гребки Кирилла: он подплыл к ней.

– Теперь смотри, – сказал он, вспенивая воду.

Вдоль его рук тянулось зеленовато-синее сияние, затем множество светящихся и мельчайших точек переливались, отсвечивая всеми цветами радуги, а потом гасли в воде.

– Ой! – воскликнула Алина. – Почему это? Как красиво!

– В августе и в начале сентября в море размножаются какие-то микроорганизмы, они и светятся, когда их тревожишь.

– Я никогда не купалась ночью.

– Да? – Он положил на голову Алины руки и погрузил ее под воду.

– А Люба пластичная, – выпустив струю дыма, сказала Кристина. Она уже научилась держать сигарету, как держит Лика, научилась курить элегантно.

Лика повернулась корпусом к пятачку в центре зала, на котором танцевали несколько человек, но все без исключения смотрели на Любочку. А уж она старалась произвести впечатление: извивалась в легком платьице, вертелась и дергалась в такт ритмичной музыке, как гибкая ящерка. Максим был под стать Любочке, скакал, будто бес в него вселился, зато Эдвард скромно пританцовывал рядом. Лика повернулась к Кристине и подытожила увиденное:

– В племенах научилась дикарским припадкам. Не эстетично.

– Ты несправедлива, – возразила Кристина. – Она хороша. Все мужики облизываются, глядя на нее. Странно, что мадам от науки такая раскрепощенная. Мне они представлялись очкастыми кикиморами, которым, кроме науки, ничего не нужно.

– Исключения подтверждают правило. Собственно, для чего существует танец? Чтобы сблизиться с партнером. Мне по нраву медленные танцы, когда партнер прижимается к твоему телу. Его и мои биотоки встречаются, от этого происходит взрыв внутри, кровь закипает, а наши руки импульсивно сжимают тела. В какой-то момент мы понимаем: это многообещающая прелюдия. Вот для чего нужен танец. В конце концов, мы не балерины, чтобы ишачить на публику, а Любовь пашет на народ в баре.

– Откуда ты знаешь? Вдруг она кадрит Эдварда или Максима?

– Не думаю. Взгляни на нее. – Лика теперь повернула лишь голову к танцующим и продолжила комментировать: – Да она даже не смотрит на партнеров. Волосы растрепаны, лицо горит, погружена в себя. Ей сейчас важно произвести впечатление на всех, а не на кого-то одного. А когда танцуешь для определенного человека, он все равно становится эпицентром. Кстати, Кристина, ты определилась с кандидатом на ночь?

– Нет.

– Тогда начни с Вика. Он неплохо владеет техникой. Только не забудь сунуть ему пятьдесят баксов, это освобождает от всяких последующих посягательств. Лично я за хороший секс кидаю сотню. Но если у тебя нет таких денег…

– У меня есть деньги, – поспешила сказать Кристина, смутившись от слов подруги. – Как-то неудобно платить мужчине… а он возьмет?

– Что? – фыркнула Лика. – Не смеши. Конечно, возьмет. А ты при этом можешь послать его в любой момент.

– Ты всем парням собираешься платить?

– Нет. Остальные нуждаются не в деньгах, а в сексе.

– Может, с Эдварда начать? Он такой респектабельный. Прибалт.

– Какой, к черту, прибалт! Он из Калининграда. Впрочем, это одна смесь. А чем Эдвард привлек тебя? Он же сухарь, постоянно молчит. Его пока раскочегаришь, времени уйдет куча. Ну, если хочешь его, попробуй. А я возьмусь… за Егора.

– Егор? Он как от сохи прибежал. Кондовый.

– Мне хочется от мужчины чего-нибудь натурального, земного. Наши мальчики, к сожалению, – это мифические образы, они стараются выглядеть в соответствии с нашими представлениями о мужчинах, в общем, играют роли. Знаешь, Танька познакомила меня в день приезда с одним… Кириллом зовут, он откуда-то с Севера. Занесет же людей нелегкая! Так вот в нем есть загадочная простота, которая меня привлекает.