Татьяна Коган - Клуб для избранных

Темнота вокруг трепетала, теряя насыщенность, заполняясь искрящимися фейерверками окон и фонарей. Ночной город — чужой, звучавший по-иному — простирался до самого горизонта, выбрасывая в стороны щупальца узких улиц и гулких шоссе. Автомобиль мчался по дороге, а за ним над черными деревьями плыл месяц. Тот, кто сидел за рулем, испытывал боль — такую сильную, что едва оставался в сознании. Она успела разглядеть его руки с разбитыми костяшками пальцев и забинтованные предплечья — и проснулась.

Сквозь кроны деревьев пробивались солнечные лучи, в ветвях пели птицы, слабый ветерок ласково обдувал лицо. Леся зевнула и села, сонно озираясь. За ночь одежда отсырела, но воздух уже нагрелся, сглаживая дискомфорт. Издалека доносился шум автострады, в высоте монотонно гудели насекомые. Несколько секунд Леся рассеянно прислушивалась к умиротворяющим звукам, а затем вспомнила, где и почему находится.

О боже.

Она сбежала из психиатрической клиники. Побудившие ее на этот поступок причины еще вчера казались вескими и основательными, но являлись ли таковыми на самом деле? Леся опустила взгляд, уставившись на свои босые грязные ноги. Что же она творит? Разве разумный человек будет шляться по городу в таком виде с твердой уверенностью, что ей хотят навредить, тогда как никаких доказательств этому нет?

Несколько часов назад она знала, что делала. Темнота смыкалась вокруг нее, и Леся, движимая инстинктом самосохранения, предприняла отчаянные меры. Но вот наступило утро, и в свете ласковых солнечных лучей все произошедшее воспринималось странным недоразумением. Да, может, и не было никакой темноты? Большинство теорий заговора существует лишь в чьем-то воображении. Что, если ей померещилось и она повела себя как душевнобольная? Ее фантазия породила кошмар, а сознание сразу же поверило в его подлинность.

Ее напугало то, чему она не видела объяснения. Ее не удовлетворили ответы, и она посчитала их ложью. Мысль о том, что заболевание тяжелее, чем ей представлялось, ошеломила Лесю. Будто сдернули с глаз завесу — и истина предстала во всей своей неприглядной красе. Ее мозг поврежден. Она не способна адекватно воспринимать реальность. Любое событие она интерпретировала по-своему, выстраивая иллюзию за иллюзией. Не все ли истории о сумасшедших строятся именно на их твердой убежденности в собственном здравомыслии?

Леся потрогала шершавый ствол, втянув носом слабый запах смолы. Окружающий мир казался таким знакомым, реальным, однако никогда прежде она так сильно не сомневалась в его подлинности. А может, не было никакого побега? Может, она все еще находится в клинике, спит в своей палате и под воздействием сильных лекарств видит мучительно яркое сновидение?

Леся побрела наугад, ощущая себя осколком астероида, лишенным притяжения и ориентиров. Она всегда знала, что делать, а когда не знала — спрашивала у отца. Он никогда не указывал, не давал категоричных ответов, он мудро направлял, позволяя ей самой прийти к правильному решению. Они не разговаривали всего несколько дней, а Леся уже чувствовала себя сиротой.

— Пораниться не боишься? — Тихий голос за спиной заставил ее вздрогнуть.

Она обернулась, ожидая увидеть врачей и готовясь отбиваться до последнего вопреки недавним сомнениям, но увидела молодого парня в спортивных шортах и кроссовках.

Он улыбнулся, указав на ее босые ноги:

— Тут же стекло может быть. Да и собак здесь выгуливают, сама понимаешь, чем это чревато.

Все еще напряженная, Леся не сводила с него изучающих глаз. Его веселое открытое лицо напоминало ей кого-то.

— Ладно, извини. — Он махнул рукой с белым напульсником. — Ты, видимо, не расположена к знакомству. Так что я продолжу свою пробежку, если не возражаешь.

Судя по всему, парень не представлял опасности. Леся вымученно улыбнулась:

— Это ты извини. Я просто… давно не знакомилась. — Леся чуть не добавила «с нормальными людьми», но вовремя прикусила язык.

— Исправим эту ситуацию? — подмигнул он задорно. — Как видишь, я ищу любой предлог, лишь бы не бегать. Жарко сегодня. Меня Сергеем зовут.

— Олеся.

— Так что же ты делаешь, Олеся? — Сергей подошел поближе и оперся о дерево, с интересом разглядывая девушку. — Гербарии собираешь?

«Себя собираю, по кусочкам, и никак не могу собрать».

Он смотрел на нее прямо, терпеливо ожидая ответа, а Леся никак не могла придумать, что же сказать. Да что же с ней происходит? Неужели она действительно разучилась простому человеческому общению?

— Ты не очень разговорчивая, — заметил Сергей. На его губах блуждала вежливая улыбка, тоже показавшаяся Лесе знакомой.

— Если я расскажу, ты все равно не поверишь, — наконец сказала она, копируя его позу и прислоняясь спиной к соседнему дереву. — Я бы точно не поверила.

— Загадочная девушка, одна в безлюдном лесу, это интригует.

И голос. Его голос она уже слышала раньше. Леся пристально посмотрела на парня, пытаясь разобраться в причинах внезапно возникшего дежавю. Или воспоминания?

— Мы не могли раньше где-то пересекаться? — неуверенно спросила она.

— Ты из тех легкомысленных девчонок, которые не упомнят всех парней, с которыми встречались? — Его галантная улыбка превратилась в нахальную усмешку. Он оторвался от дерева, шагнув к Лесе. — Так все-таки, что ты здесь делаешь? Разыскиваешь неприятности?

В его серых глазах мелькнули безумные огоньки, и за мгновение до того, как он накинулся на нее, повалив на землю, Лесю осенило. Если надеть на него больничную одежду, заставить ссутулиться и нацепить очки с толстыми линзами, делающие глаза дикими и испуганными…

Открытие так потрясло Лесю, что она не сразу сообразила, что происходит. Его руки нырнули под кофту, бесцеремонно скользя по ее телу.

— Люцифер? Ты Люцифер?

Он дернул «молнию» на ее джинсах, запуская ладонь в трусики:

— А ты с фантазией! Мне такие нравятся.

Боль выдернула Лесю из оцепенения, заставляя ощутить тяжесть чужого тела. Она рванулась, пытаясь оттолкнуть парня, но он ударил ее по лицу и навалился всем весом, раздвигая ее ноги.

«Если против тебя целый мир, то, может быть, проблема не в мире, а в тебе самой?»

От удара голова безвольно мотнулась в сторону, в глазах потемнело. Леся растерянно поморгала, с ужасом осознавая собственное положение. Ни один мозг не способен создавать столь реалистичную иллюзию! Пусть она трижды сумасшедшая, но воображаемое насилие от настоящего отличить способна! Но даже если она ошибается и все это ей лишь мерещится, она тем более не обязана выносить эту жуткую фантазию.

Вырваться у Леси вряд ли бы получилось — парень был сильнее. Она могла бы расцарапать ему лицо и поставить несколько синяков, но это лишь разозлило бы его.