Уэнди Уокер - Я все помню

Те дни требовали огромного напряжения, а я достаточно сведущ, чтобы понимать, в какой помощи нуждаюсь. Говорят, врачи – худшие в мире пациенты. А все потому, что мы обладаем невероятным могуществом. Могуществом исцелять, если, конечно же, доктор компетентен. И могуществом наносить вред, если нет. Чтобы разделить судьбу с теми, кто находится в твоей власти, требуется смирение. Некоторым оно не по плечу. Для поддержания уровня доверия, необходимого, чтобы это могущество употребить, требуется очень сильное «я». Колебаниям и сомнениям здесь места нет, в противном случае мы не сможем функционировать и выполнять свою работу. Представьте, что у вас в руке скальпель, а под ним – мягкая, податливая плоть. От движений вашей руки зависит сама жизнь пациента, лежащего на операционном столе. В моем случае рука сжимает ручку, которая пишет рецепт, посылая в организм пациента медикаменты, воздействующие на его мозг. Тот самый мозг, который контролирует тело. Признавая слабость и принимая от коллег помощь, я чувствую себя так, будто качусь по наклонной плоскости к своей смерти как специалиста.

В жизни я принимал очень мало лекарств и принимать в будущем не собираюсь. Ограничиваюсь лишь незначительными дозами «Лоразепама». С тревогой справляюсь так же, как Дженни или Шон. Чтобы лучше лечить своих больных, я велел себе развивать в душе чувство сострадания. Но при этом в моей голове достаточно извилин, чтобы видеть разницу. Дженни вполне могла позволить себе плакать целыми днями напролет или запихнуть свои эмоции в мешок для мусора и отдать его Шону. У Шона тоже было преимущество в виде стен, в которые можно лупить, или дорог, по которым можно бежать долгие мили. Была Дженни, благодаря которой его жизнь приобретала смысл. У меня подобной роскоши не было. Мне приходилось каждый день являться на работу. Принимать больных. Улыбаться жене и ходить на соревнования команды по плаванию, в которую входил мой сын. Быть Джейсону опорой, но проявлять строгость, когда он вел себя плохо. А еще постепенно и точно воплощать в жизнь мой план.

Вновь наступили выходные. В пятницу ко мне на прием пришел Том. Он все больше и больше злился на детектива Парсонса за то, что тот не мог найти парня в синей толстовке. В четверг я виделся с Шарлоттой. У нее состоялось еще одно свидание с Бобом, не принесшее никакого удовлетворения, и очередная стычка с Томом. Но больше всего она была поглощена недавно родившимися узами с дочерью. Женщина рассказала мне, что после занятий группы в среду вечером Дженни была чем-то расстроена. Шарлотта спросила меня, что случилось, и я ей солгал. Мы с Дженни работали над голосами и фразой «Боже праведный! Боже праведный!» А с Шоном – над красной дверью. Оба они выглядели рассеянными. Каждый из них что-то от меня скрывал. После занятий группы в тот вечер они о чем-то долго говорили в коридоре. Шарлотта ждала на улице в машине. Мимо них прошли другие пациенты. Закончилось все долгими объятиями, за которыми я наблюдал, никем не замеченный.

О том, что случилось за стенами моего кабинета, я узнал лишь неделю спустя. Но все произошедшее, конечно же, было результатом моих усилий.

Первые сведения поступили от Шарлотты. Она позвонила в понедельник и попросила о встрече. Влетела в кабинет и вихрем промчалась мимо, пока я закрывал дверь. Не дожидаясь, когда я сяду, расплакалась и стала без конца повторять.

Какой ужас! Какой ужас!

– Сделайте глубокий вдох, Шарлотта. Закройте глаза. Время у нас есть, сейчас вы мне все расскажете, но пока… просто подождите пару минут и соберитесь с мыслями.

Да-да, хорошо…

Она сделала, как я просил. Я ждал, сгорая от нетерпения. Джейсона должны были допрашивать на следующей неделе. Парсонс уже знал, что мой сын тоже входил в команду по плаванию и присутствовал на той вечеринке. Но об этом позже. Я уже начал волноваться, что все мои усилия пропали зря. Что спичка, которую я зажег и бросил на землю, погасла, ничего не воспламенив. Времени у меня не было. Может, я ошибся? Может, пожар все же вспыхнул? Шарлотта открыла глаза и справилась со слезами. А потом ответила на мой вопрос.

Все пошло наперекосяк. Ваша работа с Дженни, вернувшиеся к ней воспоминания – все теперь смешалось в одну кучу и она думает… О боже… она вам не говорила? По ее словам, она никому ничего не сказала… но рано или поздно это все равно случится… не может не случиться!

– Шарлотта, успокойтесь, – ответил я. – Что вам сообщила Дженни? Просто повторите ее слова, и тогда я скажу вам, что мне об этом известно.

Мысли в голове женщины проносились с фантастической скоростью. Это было видно по ее глазам. Я понял, что они преследовали ее всю ночь и теперь сплелись в тугой клубок спутанных проводов.

Она думает, что это Боб. Дженни считает, что ее изнасиловал Боб! Представляете?

– Понятно. – Тон ответа мне пришлось репетировать несколько дней. Я знаю, что все сделал правильно, потому как Шарлотта не обратила на меня никакого внимания, по-прежнему поглощенная своей бедой.

– Как это случилось?

Вы у меня еще спрашиваете! Дженни сказала, что вы работали с голосами и фразами. По ее словам, она узнала голос Боба. Нашла на «Ютьюбе» несколько рекламных роликов его автосалонов и дала мне послушать. Она видела Боба сто раз как в городе, так и в салонах. Ради всего святого, он же босс Тома!

– Дженни не сказала, когда это случилось? Мы действительно работали над голосами и фразами, но во время сеанса она больше ничего не вспомнила. Я еще подумал, что мы зашли в тупик.

Шарлотта обхватила себя руками и раскачивалась взад-вперед на диване, мотая головой. Типичное поведение при состоянии острой тревоги.

Она сказала, что вспомнила в самый последний момент. Вчера за ужином выглядела абсолютно спокойной. Потом пошла в свою комнату и я услышала рекламный ролик с голосом Боба. Я вошла и спросила, что она делает. Дженни оторвалась от компьютера и повернулась, лицо ее заливали слезы. Выглядела она примерно так же, как в тот день, когда к ней вернулись воспоминания об изнасиловании.

– Значит, она вспомнила что-то еще и теперь считает, что так все и было на самом деле?

Ну конечно, вспомнила! Но это ложные воспоминания! Она помнит его голос после того дня в домике у бассейна… когда Боб помог спасти ей жизнь! Но относит их к вечеру изнасилования! Считает, что слышала этот голос, когда ее насиловали, а не когда спасали! Как вы не поймете?! У нее в голове все смешалось!

Я потер рукой подбородок. Прищурился и отвел глаза в сторону. Изобразил удивление и волнение, но так, чтобы не переборщить.

– Очень может быть. Я не учел, что Дженни могла запомнить что-то в тот день после того, как потеряла сознание. Но такое действительно вполне возможно. Люди слышат звуки даже в коме. И эти звуки формируют воспоминания. Все зависит от того, что в бессознательном состоянии делает мозг. На это влияет много факторов.