Анжела Марсонс - Злые игры

Брайант трижды постучал в дверь костяшками пальцев. Открыла ее социальная работница, одетая в свитер и джинсы.

– Она очень слаба. Все никак не может прекратить плакать.

Стоун протиснулась мимо нее и вошла в гостиную. Из нее ступени вели на верхний этаж. Все поверхности имели на себе оранжево-коричневый узор, напоминающий воронку урагана, за исключением бежевого велюрового комплекта угловой мягкой мебели, который доминировал во всем помещении.

Собака, та самая, что еще совсем недавно сидела возле трупа, направилась к Ким, помахивая хвостом. На ее воротнике из белой шерсти все еще были видны коричневые капли засохшей крови ее хозяина.

Не обращая внимания на животное, Стоун прошла в глубь небольшого дома. В кухне, которая располагалась во всю ширину дома, сидела, удобно устроившись в кресле-качалке, пожилая женщина.

Ким представилась, и в этот момент рядом с ней возник Брайант. Он взял даму за руку.

– Миссис Харрис, я детектив-сержант Брайант, и прежде всего я хочу выразить вам свои соболезнования по поводу вашей потери… – Несколько секунд он держал худую кисть в своих руках, а потом осторожно положил ее на колени хозяйки.

Когда они устроились в плетеных креслах, Ким незаметно кивнула напарнику. Его профессионализм полностью скрывал те чувства, которые она видела на стоянке. Большего она от него требовать не могла.

Социальная работница приготовила чай, а собака устроилась рядом с Ким, навалившись на ее правую ногу. Стоун убрала ногу и сосредоточила все свое внимание на миссис Харрис. У нее были абсолютно седые волосы, в которых кое-где были заметны проплешины. Ким сразу же вспомнила о палисаднике.

У миссис Харрис было приятное лицо, сейчас искаженное следами напряженной работы ума и страданием. Ее тело было настолько изуродовано артритом, что, казалось, все ее кости были сначала переломаны, а потом сложены не в том порядке. Правой рукой она щипала кусок материи, который зажимала левой; крохотные обрывки ниток сформировали некоторое подобие сугроба у нее на коленях.

Старушка уставилась своими обведенными красным глазами на Брайанта. Когда она заговорила, комната наполнилась звуками сильнейшего акцента, характерного для Черной Страны.

– Он был плохим пареньком, детектив. А тюрьма его справила.

– Миссис Харрис, нас больше интересует то, что произошло с вашим сыном ночью, а не то, каким он был, – сказала Ким Стоун, отталкивая собаку.

Миссис Харрис не мигая уставилась на Ким. У нее были красные, но сухие глаза.

– То, чего он понаделал, было ужасно и отвратительно, так што этого мне не замолить. Он согласился со всеми обвинениями и не стал слишком много болтать. И не споря согласился с приговором. А вернулся он другим человеком, который сожалел о том, што сделал с этой бедняжкой. Ежели он мог бы все повернуть назад, то не сделал бы это…

Глаза женщины наполнились слезами, и она покачала головой. Страстная защита ее сына закончилась, и она осталась один на один с жестокой реальностью – сын был мертв.

– Мой паренек нигде не мог найти работу, – продолжила она дрожащим голосом. – Это было пятном на всю оставшуюся жизнь!

– Миссис Харрис, – произнесла Стоун, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, – мы твердо намерены найти убийцу вашего сына. И его прошлое не имеет к этому никакого отношения.

Несколько минут миссис Харрис не отводила от Ким глаз.

– Я вам верю.

– Не могли бы вы рассказать нам, что произошло вчера вечером? – вступил в разговор Брайант.

– Он помог мне лечь около десяти вечера, – женщина промокнула щеки наполовину общипанным куском ткани. – Потом включил радио. Я привыкла засыпать под вечерние выпуски разных там ток-шоу. Потом он позвал Барни и вышел с ним на прогулку. По вечерам они всегда долго гуляют. Барни не очень-то жалует других собак. Иногда Алан заглядывал в «Торнс» и выпивал там полпинты, прежде чем они направлялись в парк. Ешшо он покупал там пакет шкварок, и они съедали его на двоих с Барни.

– И когда он обычно возвращался?

– Обычно в половине двенадцатого. Я никада не засыпала, пока он не возвращался в дом. Боже, боже, боже… Никак не верится, што он умер. И кто мог совершить такое? – задала она вопрос Брайанту.

– Боюсь, что этого мы пока не знаем. А вы не знаете, были ли у него какие-нибудь стычки с соседями?

– Соседи прекратили разговаривать с нами опосля того, как я приняла его после тюрьмы. Думаю, што ему вслед неслись разные гадости, кода он выходил днем. Однажды он пришел с синяком под глазом, но ничего об этом не говорил. Мы получили парочку непристойных писем и телефонных звонков с угрозами. А пару месяцев назад к нам в окно влетел кирпич.

Ким почувствовала жалость к этой одинокой женщине. Несмотря на то что сотворил ее сын, она приняла его и пыталась защитить.

– А письма у вас не сохранились? И телефонные номера вы не записывали?

Миссис Харрис покачала головой:

– Нет, детка, письма Алан выбросил, и мы сменили номер телефона.

– А после кирпича вы не обращались в полицию?

– Может быть, вы двое действительно хотите найти убийцу, но мне кажется, што кирпич, влетевший в окно бывшего насильника, никого не заинтересовал бы.

Стоун ничего не ответила – она знала, что миссис Харрис, скорее всего, права.

Никаких улик в угрозах и в том, как к нему относились окружающие, не было, так что Ким решила продолжить.

– Он всегда брал с собой бумажник? Знаете, на тот случай, если заскочит в паб?

– Нет. И он никогда не ходил в паб по пятницам и субботам – там слишком много народа. Так што его бумажник на столе в другой комнате.

– А ножа он для самообороны не носил? – поинтересовался Брайант.

– Мне он об этом ничё не говорил, – нахмурилась миссис Харрис.

Дальнейшие вопросы прервал стук в дверь. Констебль, присутствовавший при беседе, пошел открывать. Стоун лениво подумала, как эта слабая женщина будет со всем справляться, когда исчезнут ее помощники. Наверное, все как-то устроится и ей сохранят социального работника…

– Это из Синего Креста [26], – печально произнесла миссис Харрис.

Не успела она произнести эти слова, как собака вновь прижалась к ногам Ким. Женщина ничего не стала делать – было ясно, что от собаки можно избавиться, только дав ей хорошего пинка.

– Синий Крест? – переспросил Брайант.

– Это тот приют, в котором мы взяли Барни. Они пришли забрать его назад. Я не смогу за ним смотреть. Но это нечестно. – Ее глаза наполнились слезами. – Мой мальчик любил этого пса, любил думать, что дал ему еще один шанс…

Мужчина и женщина с логотипами центра на куртках вошли в комнату.

– Его поводок вон там. Тюфяк в гостиной, и не забудьте коричневого медвежонка. Это его любимая игрушка.