Анжела Марсонс - Злые игры

Слезы высохли, и Джессика задумалась.

– Выпуск новостей, – механически произнесла она. Ей прописали лекарство, которое давало отупляющий эффект и которое, естественно, не подходило к ее состоянию. В таких случаях наиболее эффективным было лечение литием или электрошоком, но это была информация, которой Алекс не собиралась делиться с официальными лицами.

– Продолжайте…

– Вскоре после того, как вышла из больницы, я увидела по телевизору репортаж о взрыве бомбы в Пакистане. Я смотрела кадры с места происшествия и почувствовала страх перед миром, в котором благодаря мне появился Джейми. Сначала я смотрела новостные программы только время от времени, но потом стала смотреть их по двадцать четыре часа в день и семь дней в неделю. Дошло до того, что я могла в одной руке держать Джейми, а другой проверять новости в мобильном телефоне. Это превратилось в зависимость.

– И что же вы хотели увидеть?

– Надежду. Но весь мир полон разрушений, смерти и ненависти. Я никак не могла понять, почему не видела этого раньше, до того, как забеременела? Как я могла выпустить своего малыша в этот ужасный мир?!

Алекс кивнула в знак понимания. Мотив Джессики был наиболее распространен: альтруизм. Она искренне верила, что для ее ребенка будет лучше, если он умрет – по целому ряду причин. Такое состояние часто появляется потому, что мать подсознательно чувствует, что не может достаточно адекватно защитить своего ребенка от внешних угроз – будь они настоящими или вымышленными.

– А вы можете сказать, что вас пугало больше всего?

– Я читала о взрывах бомб или о том, что в странах третьего мира запытывают до смерти целые семьи. Голод, нищета, наводнения, гражданские войны… Я пыталась убедить себя, что все это происходит где-то далеко, но потом мне на глаза стали попадаться статьи об автомобильных катастрофах, о детях, которых ударили ножом другие дети, о мужчине, которого забили за бутылку вина, – и я поняла, что опасность все ближе и ближе. А может быть, уже слишком близко.

Джессика не мигая уставилась вдаль – было видно, как она вспоминает все свои страхи. А было их у нее совсем не мало. Торн даже обрадовалась, что ей не придется лечить Джессику от всех них.

– И что же вы тогда сделали?

– Джейми как раз лежал на софе рядом со мной, когда я почувствовала непреодолимую потребность защитить его. Защитить от зла, которое нас окружает. И я мысленно увидела, как он засыпает и оказывается в безопасности. Тогда я прижалась к нему и закрыла глаза. И почувствовала успокоение, как будто действительно защищала своего ребенка.

– А дальше?

– Митч раньше приехал с работы, чтобы посмотреть, как у нас дела. Я не слышала, как он вошел. Он оттолкнул меня от сына, схватил Джейми в охапку и бросился в больницу.

– Что вы при этом ощущали? Прошу вас, ради вашего выздоровления, будьте со мной честны!

Женщина прикрыла глаза и замолчала так надолго, что Алекс подумала: «Уж не заснула ли она?»

– Джессика, прошу вас, – поторопила ее доктор Торн, – я хочу вам помочь, но не смогу, пока не узнаю всей правды.

Женщина глубоко вздохнула, но глаз не открыла.

– Я ощутила разочарование. Ведь Джейми даже не сопротивлялся. Все выглядело так, как будто он знает, что я собираюсь сделать, и понимает меня. Он должен был просто заснуть. Все это казалось таким правильным…

Алекс была потрясена тем, как просто все оказалось.

– А Митчелл с вами согласился, когда вы все ему рассказали?

– А я ничего ему не рассказывала, – покачала головой Джессика. – Он был уверен, что я просто задремала и накатилась на ребенка. Он и в больнице так сказал, но вмешались социальные службы и обвинили меня в невыполнении обязанностей в отношении ребенка.

В голосе Джессики психиатр услышала возмущение. В своем иллюзорном сознании она не могла поверить, что кому-то может прийти в голову обвинить ее в таком преступлении. Тот факт, что она не стала ничего объяснять мужу, говорил о том, что ее мотивация все еще сохранялась.

– Судья вынес постановление о том, что мне необходимы консультации у психиатра, и вот я здесь. И я твердо держалась своего рассказа – у меня создалось впечатление, что все хотят слышать именно его. Вы первая, кому я рассказала правду.

– И как вы после этого себя ощущаете? – В голосе Алекс звучала доброжелательность: доверие – это важная вещь.

– Гораздо лучше. Ведь все вокруг смотрят на меня одинаково. Даже мама меняется в лице от ужаса, если я подхожу к сыну ближе чем на десять футов.

– А вы считаете правильным, что они так пристально наблюдают за вами?

– Я никогда не смогу причинить вред своему ребенку, – ответила Джессика, поколебавшись. – И не сделаю ничего, что не было бы в его интересах. Никогда!

Торн отметила про себя двусмысленность последней фразы. Да, мотивация у Джессики не исчезла. Алекс заставила себя слегка притормозить.

Итак, Джессика продолжает ждать разрешения сделать то, что она считает правильным. Доктор Торн постаралась убрать улыбку с лица.

– Странно, но осуждение ваших мотивов характерно больше для западного образа мыслей. А вот буддистская вера в переселение душ говорит о том, что убитый ребенок возродится в более благоприятных условиях.

На лице Алекс появилось выражение «вот и попробуй тут разобраться». Она не стала говорить о том, что это вера людей, которые слишком бедны, чтобы накормить своих детей, поэтому они все верят в то, что ребенок возродится там, где ему не придется, по крайней мере, голодать.

Слушая ее, Джессика активно кивала.

Доктор Торн была просто обязана предупредить социальные службы о том, что эта женщина все еще представляет опасность для своего ребенка. Она должна была сообщить им, что Джессика страдает не от постнатальной депрессии. Она должна была сказать, что прописанные ей лекарства не приносят никакой пользы.

Но ни одно из этих действий не отвечало ее целям.

Алекс сняла очки и посмотрела вверх и влево, как будто пыталась вспомнить нечто, что на самом деле было уже давно вызубрено и отрепетировано. Джессика не отрывала взгляда от ее лица. Доктору Торн хотелось рассмеяться в голос. Она никогда не смогла бы срежиссировать эту встречу лучше, и внутри у нее появилось и стало расти настоящее возбуждение от предвкушения. Джессика, скорее всего, это именно то, что ей нужно.

Алекс опустила глаза, чтобы встретиться с ожидающим взглядом пациентки.

– Если хорошенько подумать, то ваша ситуация напоминает мне случай с американкой по имени Андреа Йитс. Ее страхи совпадали с вашими, только она еще во всем видела руку дьявола. Она была глубоко религиозна и очень любила своих детей. Каждый день эта женщина буквально умирала от ужаса оттого, что дьявол может призвать их к себе, и поскольку чем старше становились дети, тем труднее ей становилось их защищать. Чиновники решили, что Андреа нельзя оставлять с детьми наедине, поэтому вся семья установила очередность, с тем чтобы кто-то всегда находился рядом. Но однажды ее муж, тоже человек глубоко верующий, решил, что чиновники не правы, и решил все отдать в руки Господа. Он отправился на работу еще до того, как в доме появился следующий смотритель, и Андреа по полной воспользовалась представившейся ей возможностью. Она утопила всех детей в ванне, одного за другим.