Марина Крамер - Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

– Ты так говоришь об этом, как будто знаешь.

– Знаю, – усмехнулся Хохол. – Ты забываешь, что я женат на его сестре и хлебнул этого всего – во! – Он резко провел по горлу ребром ладони. – Нервов она мне вымотала – километры. А я ждал. Терпел и ждал, потому что не мог ее упустить. Как видишь, дождался. Да, не всегда кучеряво, но уж как есть. Зато я добился того, чего хотел. Мне после нее другие бабы казались сеном каким-то, соломой безвкусной.

– С перчиком предпочитаешь? – хмыкнул Леон, и Хохол притворно вздохнул:

– У меня не жена – пожар во всем организме. Но не в том дело, Леон. Я это к тому говорю, что подожди немного, если тебе нужна эта девочка. Она сама к тебе придет.

Леон ничего не ответил, и Женька не стал больше лезть к нему в душу. Он хорошо понимал, что такое любить женщину, которая принадлежит не тебе.

На парковке у торгового центра они попрощались, Леон пересел в свою машину и уехал, а Женька вдруг почувствовал тяжесть в груди, придавившую как бетонной плитой. Он откинулся на спинку сиденья и вынул из бардачка аптечку. С трудом нашел нитроглицерин, сунул под язык красный шарик лекарства и закрыл глаза. «Мне только этого не хватало… И Маринка испугается. Надо взять себя в руки».

Визит Коваль в палату реанимации одновременно напугал и обрадовал Виолу. Она подозревала, что подруга здесь, не бросит она своего компаньона Мишку в беде. Но то, что Марина может вот так запросто, презрев опасность, столкнуться с Гришкой, явиться к ней, удивило и испугало. Слова, которыми Коваль швыряла в нее, как мелкой галькой, обжигали. Ветка хорошо понимала: Коваль не шутит, она действительно сделает все, что сказала, если у Виолы хотя бы мысль возникнет ее снова предать. Разумеется, Ветка не собиралась докладывать Гришке о визите, как не собиралась рассказывать о своей связи с генералом. Но Маринины угрозы подействовали – она постаралась вообще забыть о том, что видела подругу здесь.

А еще Виола испытала прилив нежности. Всякий раз, когда она видела Коваль, в памяти всплывали сцены из прошлой жизни. Если бы это было возможно, Виола никогда бы не выпустила Марину из своих рук, никогда бы не рассталась с ней, устранила бы всех соперников, неважно, кто это – собственный муж Гришка или Хохол. Но с Коваль такие штуки, конечно, не пройдут, она не привыкла принадлежать никому и ни за что бы не позволила подруге подобной вольности. Сейчас Ветка была счастлива уже тем, что Марина на нее не злилась, беспокоилась, приехала. В конце концов, только на ее помощь можно рассчитывать. Только она ни за что не откажется от данного слова, сдержит его даже в ущерб себе.

Болела голова, постоянно, и эта боль отнимала последние силы. Ныла сломанная нога, от неудобной позы затекала спина, и Ветка капризничала, то и дело вызывая медсестру или санитарку. Гришка явился к ней среди ночи в тот же день, что и Марина. Появление его в палате произвело впечатление: муж ввалился в дверь, облаченный в рясу до пят и с огромным крестом на груди. Она сперва даже не сразу поняла, кто это, решила, что умерла и попала в ад и сейчас ее накажут за занятия магией. Но батюшка заговорил вдруг голосом мужа, и Ветка немного расслабилась:

– Напугал меня.

– А как, по-твоему, я вообще мог сюда пробраться? Как ты?

Он взял ее руку в свою, и у Ветки защипало в носу. Все-таки иногда Гришка вдруг вспоминал, что они женаты, и проявлял какое-то подобие заботы. Уже несколько лет они жили почти как соседи, приходилось воздействовать на подсознание супруга, чтобы добиться от него хоть каких-то эмоций. Изменять ему открыто она боялась: помнила, что Гришка пригрозил забрать сына. Ревновать боялась тоже, хоть и знала, конечно, о его любовнице. Иногда она позволяла себе небольшое развлечение в виде сеансов гипноза, после которых Бес на несколько дней становился вялым и безразличным ко всему, и Ветка, глядя, как он мучается, испытывала злорадное удовлетворение. То, что начиналось как взаимная любовь, довольно быстро скатилось к таким вот непонятным отношениям, когда люди не могут жить вместе и по многим причинам не могут расстаться.

Но сегодня в Гришкиных глазах светилось ненаигранное беспокойство, и Виоле это было приятно. Она с трудом дотянулась второй рукой до его щеки и погладила окладистую бороду, закрывавшую лицо мужа почти наполовину:

– Я тебя подвела…

– Ничего, это сейчас не главное. – Он провел рукой по ее волосам. – Надо тебя отсюда как-то забирать.

– Куда ты меня заберешь с такой ногой?

– Придумаю что-нибудь. Я не смогу приезжать сюда, сама понимаешь. Да и тебе нужен уход, а здесь… Короче, я придумаю, как все обставить. Ты скажи лучше, с кем встречалась.

– Искала человека, который сможет быстро привести в порядок твое лицо, – выдала она заготовленную заранее версию и поняла, что он поверил.

– А-а, понятно. Ничего, пока так похожу.

– В рясе? Ты сошел с ума!

– Да в какой рясе – с бородой и с линзами. А там видно будет. Тебя когда в отделение переводить будут?

– Не знаю. Я же пока неизвестная, – хохотнула Ветка. – Делаю вид, что у меня амнезия.

– Умно придумала.

– Да уж как получилось. Но думаю, что завтра уже можно «вспомнить», надоело здесь. И страшно – умирают рядом постоянно, сегодня вот двое… – Она передернула худыми плечами, не прикрытыми простыней. – Старая я стала, трупов боюсь.

– Брось, жмуров все боятся, хоть и редко признаются.

– Гриша, ты бы ехал домой, а? – Виола снова погладила его по щеке. – Вдруг кто-то из персонала заинтересуется, чего ради около меня батюшка всю ночь просидел?

– Да они спать ушли, на посту только какая-то соплюха сидит. Но ты права, поеду. – Он поднялся и поцеловал Ветку в лоб. – Завтра Бармалей будет, пошуршит, палату нормальную сделает. На первое время, а там посмотрим. Спросят – скажешь, брат.

– Не дай бог, – пробормотала она.

– Другого пока не придумали. Спокойной ночи, Ветуля.

Он снова поцеловал ее и ушел, подметая полами рясы больничный пол. Ветка проводила его взглядом и выдохнула с облегчением. Больше всего она боялась, что Гришка не поверит в версию с пластическим хирургом или станет задавать вопросы, на которые у нее не найдется ответов. Но все обошлось.

Теперь ее интересовало, осмелится ли Дмитрий на подобный шаг, придет ли навестить ее. Он здорово разозлился, когда понял, что оказался в аэропорту не по своей воле. Но в такси ничего не сказал, наоборот, держал ее руку в своих и смотрел влюбленными глазами. Ветка знала, как привязать к себе мужчину, чем удержать рядом, и с генералом ей это вполне удалось, раз он вспомнил о ней через столько лет и решил вернуться. Но теперь, после аварии, было непонятно, захочет ли он видеть ее, вернее, осмелится ли. Из обрывочных разговоров медсестер она поняла, что о ДТП стало известно во всем городе и что Дмитрий здесь же, в больнице. Как он себя поведет, Ветка предсказать не могла, хотя очень хотела, чтобы он пришел.