Марина Крамер - Охота на мстителя, или Дамы укрощают кавалеров

– Я же сказала: нет.

– Ты стала говорить это самое «нет» слишком часто, дорогая, и мне это обрыдло.

Коваль выглянула из кабинки, лукаво прищурилась.

– Я отлично умею говорить «да», и ты это знаешь.

– Ты разбудила мою фантазию…

– По-моему, старик Фрейд уже не просто вертится в гробу. У него там турбина реактивная образовалась от твоих фантазий.

– Если ты думаешь, что я не знаю, кто такой Фрейд, то здорово ошибаешься.

– Да? Тогда присоединяйся.

Приглашать Хохла дважды никогда не требовалось.

Утро не задалось. Гришка проснулся в дурном настроении: поздно лег, мучился от духоты и все время прикидывал, как не дать Ворону сделать Ветку козырем в игре. Ничего стоящего в голову не приходило. Забрать ее из больницы сюда, в поселок, он не может, это ясно. Спицы в ноге, вытяжение – кто будет за этим следить? Не Бармалей же… Нанимать сиделку опасно, придется все время держать себя в руках, чтобы не сболтнуть лишнего. Нет, это не годится. Наверное, придется просить Мирзу – должен новый союзничек чем-то помочь. Пусть пока хоть этим.

Бес удивился легкости, с какой Мирза, бывший у Наковальни в доверенных, согласился помочь убрать с дороги Ворона. Он рассчитывал на кого-то помельче, на Каспера, Мазура или на Боксера, но никак не на прожженного Мирзу. Но так даже лучше, и возможностей у него больше. Интересно, что сказала бы Наковальня, узнай она об этом? Ее люди продавались крайне редко, практически никогда – предпочитали погибнуть, но не навлечь гнев хозяйки. Значит, Мирза действительно не знает, что она жива, иначе вряд ли бы осмелился – она ведь может достать и из-за границы. Вот бы еще увидеть его рожу, если объявить, что Наковальня жива… Но сейчас не до развлечений, нужно обезопасить Ветку.

Бармалей уехал на встречу с Мирзой, которую предусмотрительно назначил рядом с клубом Боксера. На всякий случай, мало ли что. Так Мирзе будет спокойнее, чувствуя, что рядом компаньон. Но прошло уже больше половины дня, а ни самого Бармалея, ни даже звонка от него не было, и Бес начал дергаться. Неизвестность и неопределенность всегда внушали ему какой-то могильный страх. Он предпочитал все знать и четко контролировать любые шаги своих людей. Теперь, отрезанный от мира, он метался и готов был крушить стены. Да и стены эти, помнившие Наковальню, тоже здорово раздражали – казалось, что она наблюдает за ним отовсюду, и от этого противного ощущения становилось еще больше не по себе.

Бармалей явился к вечеру, злой, всклокоченный. Бес выскочил на крыльцо, едва заслышав звук двигателя, и заорал:

– Ты где, на хрен, потерялся?!

Хромая, Бармалей поднялся на крыльцо и выматерился:

– Это беспредел какой-то! Ладно одно, даже два!

– Не понял? – поднял бровь Бес, и Бармалей объяснил:

– Три колеса мне какой-то фраер порезал на парковке! Три, мать его!

– И чего? С Мирзой-то как разошлись?

– А не встретился я с Мирзой! Заехал в кафешку водички глотнуть, время было вроде. Выхожу – мать моя женщина, тачка на спущенных колесах стоит. Пока искал эвакуатор, пока в шиномонтажку… Мирза ждать не стал, конечно.

– Вот ты же придурок! Не мог на своих двоих докостылять?

– А вы попробуйте по жаре да на хромой ноге! – огрызнулся Бармалей. – Ничего, завтра съезжу.

– Ты что, не понимаешь? Завтра может быть уже поздно! – взревел Бес, вцепляясь в волосы. – Если Ворон унюхает – все, пиши пропало! Он и бабла не пожалеет, увезет Ветку куда-нибудь, лишь бы меня уязвимым сделать. Мирза и его люди сегодня нужны были, понимаешь, сегодня!

Бармалей моргал белесыми ресницами, чувствуя, что действительно здорово прокололся и речь не о колесах.

– Так это… Хотите, я сам поеду и посижу там, в больничке? А уж завтра пусть Мирза кого пришлет…

– А вот на самом деле вали-ка ты, но не в больничку, а к Мирзе! – вдруг решил Бес. – Вали и дожми его, пусть даст охрану из своих.

Бармалею ничего не оставалось, как, неловко припадая на ногу, отправиться назад к машине.

– Давай начистоту, генерал, пока мы одни. Ты точно не знал, что муж Виолы жив? Ты вообще знаешь, кто он, а?

На долгую паузу, какую нужно было выдержать, когда за Мариной и Леоном закрылась дверь кабинета, Ворона не хватило.

– Нет, кто он, я не знаю.

– И зря. Имя Гриша Бес тебе говорит о чем-то?

Генерал дернул щекой – это имя говорило о многом и не всегда приятном. Например, о том, что он родственник безвременно погибшей единокровной сестры, брат ее первого мужа. Это родство в свое время тоже сыграло роль в отставке генерала. Но то, что Виола замужем за ним, оказалось сюрпризом. Да, он краем уха слышал, что ее муж как-то был связан с криминалом, а потом мэрствовал здесь, но что звали его Григорием Орловым, как-то прошло мимо.

– А ведь и в этом есть плюс, – сказал Дмитрий, подумав пару минут.

– Да? Интересно, поделись.

– Если он жив, а мне удастся его найти, я еще и в Думу пройду. На повышение, так сказать.

Ворон посмотрел на генерала почти с жалостью – вот уж если бог решает сделать нас глупыми, то действует на всю катушку.

– Да не повышение тебя ждет, как ты не понимаешь? Не повышение, а скорее понижение. На два метра под землю, если уж совсем конкретно. Ты пикнуть не успеешь, как Бес тебя укатает за связь с его женой. Кремлевский мечтатель, в Думу он пройдет! Ты здесь сперва зад в мэрское кресло угнезди, потом уже на Думу замахивайся.

Генерал вспыхнул:

– Вы за словами своими следите хоть изредка!

Ворон окинул его изучающим взглядом:

– А то что? Что будет-то? От выборов откажешься? Не-ет, мил-человек, я тебя понял уже – тебе это нужно зачем-то куда сильнее, чем мне. И поверь, я непременно это узнаю. Но об этом после потолкуем. А сейчас вот о насущном давай. Завтра встреча у тебя на шинном заводе, так ты выражения старайся выбирать, хорошо? А то в прошлый раз очень мне не понравилась стенограмма – сплошные намеки на засилье криминалитета.

По лицу генерала Ворон почти угадал, что тот сейчас хотел бы сказать, даже улыбнулся слегка. Все-таки приятно видеть, как зависящий от тебя человек давится словами, понимая, что не может произнести их вслух.

– Еще пожелания будут? – сдержанно поинтересовался Дмитрий.

– Пока вроде нет, – развел руками Мишка. – Разве что в больнице не отсвечивай, не надо. Мария сама все сделает.

Генерал сухо кивнул и попросил воды. Ворон вызвал секретаршу, распорядился насчет воды и кофе, закурил и снова изучающе посмотрел на Коваля:

– Слушай, генерал, а тебе самому-то как со мной? В смысле – ты ж не мог не знать, на чем я поднялся.