Татьяна Луганцева - Сходняк снежных лавин

Изумлению Аси не было предела.

– Кто сказал, что надо добывать какие-то разрешения? Не волнуйся, я найду способ, как все провернуть, – обнадежил ее Гусев.

– Так я и знала! – ахнула Ася, плеснула себе в рюмку самогона и тут же опорожнила ее.

– Ты чего пьешь одна? – надулся Леша.

– Штрафная! Мне же потом тебе передачки носить! А посадят надолго… – вздохнула она.

И даже Яна пошла на попятную после заявления Леши.

– Я согласилась поехать с тобой в Норвегию, но ни на что другое не подписывалась!

– А я никого ни о чем больше и не прошу. Меня оставили без работы, и я сам этим займусь, – сказал Алексей. – Причем займусь прямо завтра. Наливай.

– Аминь, – хмыкнула Ася.

Яну неожиданно попросили выйти на работу – заболела одна из ее коллег, а другой врач так удачно отдохнул в Турции, что сломал руку. Яна восприняла необходимость прервать отпуск скорее как благо, а не как нечто отрицательное. Потому что ей надо было чем-то заняться.

Она приняла пятерых пациентов, поболтала с девчонками, выпила кофе и уже была готова уходить, как к ней в кабинет заглянула девушка-администратор Виктория. Выглядела она очень встревоженной и обеспокоенной.

– Яна Карловна…

– Да, Вика?

– Пришел мужчина…

– Пациент? Ты вроде говорила, что на сегодня – все.

– Нет, он и не был записан… Пришел сейчас и требует вас, – пояснила Виктория.

– У него острая боль? – уточнила доктор Цветкова.

– Наверное…

– Вика, ты что? Соберись! Сам он что сказал? Что у него болит? – уточнила Яна в белом коротком халатике, белых, лакированных лодочках, и в сетчатых колготках телесного цвета. Ее длинные волосы были собраны в высокий пучок на затылке.

– Да ничего он не говорит! Трясется весь… глаза ненормальные… на бомжа похож. Я ему сразу же сообщила наши расценки, а он достал кошелек и показал, что у него много денег. И постоянно повторяет, что ему нужна Яна Карловна Цветкова. – Вику просто трясло.

– Ты же только что сказала, что он ничего не говорит.

– Не говорит… Произносит имя, отчество, фамилию, и все… Что делать-то? Я боюсь… Может, тревожную кнопку нажать?

– Зачем заранее-то? С ума сошла? Зови его! – приказала Яна.

– Есть! – послушалась Вика и скрылась за дверью.

Через несколько секунд в кабинет ввалилось… нечто. Неудивительно, что Вика говорила о посетителе с таким ужасом. Он выглядел хуже бомжа. Босые, покрытые слоем грязи и дорожной пыли ноги были засунуты в дешевые сланцы, которые непонятно как держались на ступнях, потому что ремешки были наполовину оторваны от подошвы. Дальше шли очень неказистые и очень грязные джинсы, а выше неопределенного цвета и рваная футболка с известной фотографией Эйнштейна – с высунутым языком. Длинные ноги и руки, довольно плотное телосложение и рыжеватые волосы много ниже плеч. Похоже было, что мужчине лет тридцать пять, хотя при таком его виде за точное определение возраста можно и Нобелевскую премию давать.

Яна почему-то решила, что ему не больше и не меньше и что она вполне заслужила премию.

– Яна Карловна Цветкова? – невнятно спросил странный посетитель.

– Это я, – мужественно держалась она.

Мужчина, нервно дернув плечом, представился:

– Марек Касински.

И зачем-то вытер о себя руки. Словно это могло его спасти. Или на него так повлиял белоснежный медицинский халат и безупречная внешность доктора, и мужчине стало стыдно за свой неопрятный вид. Но ларчик просто открывался: он всего лишь дожевывал кусок жирной пиццы и в самом деле элементарно вытирал пальцы.

– Марек Касински? – переспросила Яна. – Что-то знакомое… Ой, мне же о вас говорил Леша! Вы какой-то ученый из Норвегии!

– Да… если речь идет о Гусеве, – кивнул Марек, и длинная рыжая прядь упала ему на грудь, прямо на язык Эйнштейна.

Теперь было ясно, что говорил он несколько невнятно еще и из-за акцента.

– Да! Леша Гусев – мой друг! – оживилась Яна.

– Друг? – переспросил рыжеволосый детина. – Тогда это все меняет…

– Что меняет?

– Ну, вроде нехорошо без подготовки… – замялся странный гость.

– Говорите яснее. О какой подготовке речь? – поинтересовалась Цветкова.

– Вы лучше сядьте. – Мужчина икнул. – Извините.

– Да ничего…

Госпожа Цветкова почему-то подчинилась и взгромоздилась на кресло для пациентов. Юбка ее, и так небольшой длины, задралась, обнажив длинные ноги. Марек скучающим взглядом скользнул по ним и снова задумался. Неприлично долгая пауза могла бы еще затянуться, если бы Яна не окликнула его.

– Эй, Марек! Ау! Так что там с Лешей Гусевым?

– Я не знаю, что с ним сейчас, но он умер, – просто ответил странный посетитель.

– Как умер? От чего умер? Вы что такое говорите! Может, вы русский плохо знаете?!

– По-русски я говорю хорошо и понимаю не хуже. А Леша Гусев умер, совершенно точно. Эй, девушка, вы чего? Куда это вы заваливаетесь? Вот только этого не хватало!

Марек вовремя подхватил обмякшее тело доктора Цветковой, и Яна благополучно потеряла сознание, почувствовав, что она в надежных руках.

А когда наконец открыла глаза и увидела лицо, обрамленное рыжими волосами, простонала:

– О, нет… Значит, мне не приснилось…

И услышала ответ:

– Если вы насчет меня, то я вполне реален.

Яна приподнялась и обнаружила у себя на лбу мокрую тряпку.

– А то, что ты сказал? – уточнила она, резко переходя на «ты», потому что Марек Касински вдруг показался чуть ли не давним знакомым.

– Тоже правда… увы…

– Вот с этого момента можно поподробнее? – попросила Яна, которую трясло мелкой дрожью.

– Я за тем и приехал. Но рассказ очень долгий…

– Теперь я точно никуда не спешу, – успокоила собеседника мадам Цветкова.

Дверь приоткрылась с легким скрипом, и в кабинет заглянула Вика.

– У вас тут все нормально, Яна Карловна?

– Да.

– Вы какая-то встрепанная и бледная…

– Со мной все хорошо… Викочка, принеси нам кофе и еще чего-нибудь…

– Хорошо, – кивнула администраторша.

– Я действительно живу в Норвегии, причем давно и глухо, – начал Марек.

– Глухо? – переспросила Яна.

– Безвылазно. Стараюсь никуда не ездить, ни с кем не встречаться… Нравится мне так! – Марек почесал голову. – Вся моя связь с внешним миром происходит через компьютер. И то редко – когда у меня случается приступ боязни сойти с ума от одиночества. Я это так называю. Свою почту – а мне шлют по сотне писем в день – я сразу отправляю в корзину. И даже не знаю, как, почему я зацепился взглядом за письмо Гусева и прочитал его. Судьба, наверное… Он писал мне через переводчика на всех языках мира и все об одном и том же…

– Даже догадываюсь, о чем. Вернее, о ком. Об Анфисе, ее трех умерших мужьях и невозможности обнаружить яд.