Татьяна Полякова - Не вороши осиное гнездо

– Не зуди, – отмахнулся Владан. – Пересядь в Лехину машину, он тебя домой отвезет.

– Что мне Леха? Не хочу я с Лехой. До дома я и сама дойду, ты мне лучше скажи, найдешь или нет?

В результате домой Таньку отвезли мы, а когда вернулись в офис, на ступеньках нас ждал Бад. Сидел, развлекаясь со смартфоном, а рядом стояла бутылка виски.

Войдя в кабинет, Владан достал стаканы, вопросительно взглянув на меня, но я головой покачала. Бад, открыв бутылку, налил понемногу в два стакана, поднял свой и сказал:

– За упокой души братьев Фоминых, ничего хорошего о них я вспомнить не могу, ну да ладно. Все равно люди.

Они выпили, и Бад, ставя стакан на стол, добавил с сомнением:

– Я так понял, теперь одна надежда, что Ларин в себя придет…

Алексей вскоре уехал, Владан принялся вертеть монетку в руке, а я изводить себя мыслями, одна другой безрадостней. Где сейчас находится ребенок, оставалось лишь гадать. В тот момент больше всего на свете я хотела, чтобы главным злодеем оказался Сохнов, в том смысле, что именно он все это организовал и его дочка живая и здоровая в безопасном месте, о котором знает только он.

У полиции авария никакого интереса не вызвала, что неудивительно. Типичный несчастный случай. Так что бояться Сохнову нечего, как нам нечего ему предъявить. Танька, конечно, может подать заявление, но, во-первых, Сохнова оно не коснется, все претензии к Ларину и братьям, а во-вторых, от него сейчас вреда больше, чем пользы. На этот счет Владан с Танькой успел поговорить по дороге, и она поклялась, что на сей раз без его разрешения и шага не сделает.

В напряженном молчании прошел час. Дважды Владан звонил кому-то, но так как говорили в основном его собеседники, которых я слышать не могла, а шеф обходился короткими «да» и «понятно», о чем, собственно, шла речь, осталось загадкой. А соваться с вопросами я не рискнула.

Через час явилась Маринка с любимой корзинкой и молча стала кормить нас ужином. У меня кусок не шел в горло, я было отказалась, но Маринка буркнула:

– Ешь.

Владан лениво жевал, когда ему позвонили. Звонили, как оказалось, из больницы. Ларин пришел в себя, его жизни ничто не угрожает, но травмы серьезные: сломаны обе ноги, ключица и ребро. По мне, лишь бы память у него не отшибло. А то, что ноги переломаны, даже неплохо, никуда не убежит.

– Вы тут надолго засели? – спросила Маринка, собирая посуду.

– Навестим больного, и по домам, – ответил Владан, Маринка ушла, а я, взглянув на часы, подумала: для визита в больницу уже поздновато. Владан, напротив, не спешил, уткнулся в ноутбук и просидел так еще часа два. Я делала вид, что роюсь в своем планшете, в действительности пытаясь выстроить логическую цепочку из известных нам данных. Получалось не очень хорошо.

В половине двенадцатого, когда я решила, что сидеть мы будем до утра, Владан поднялся и сказал:

– Поехали.

– Куда? – растерялась я.

– В больницу, естественно.

– Но… а нас пустят?

– Конечно, – кивнул он.

Дверь приемного покоя оказалась запертой, что меня не удивило.

– Отойди в сторону, – посоветовал Владан, и я испуганно подумала: он решил ее выбить. Не знаю, что на меня нашло. Я отошла на десяток шагов, а он нажал кнопку звонка. Примерно через полминуты дверь открылась, и мужчина неопределенного возраста с бородой лопатой спросил:

– Что случилось?

Ответа Владана я не услышала, говорил он тихо, наклонившись к самому уху мужчины. Тот недоверчиво взглянул на меня, потом на Владана, затем рука Владана переместилась к карману его форменной куртки, и охранник распахнул дверь пошире.

– Проходите, только тихо.

Дверь он за нами запер и повел по коридору к лестнице, мы поднялись на второй этаж.

– Вам направо, – сказал охранник. – Увидите дверь в отделение. Пост сестры с той стороны, пройдете незаметно. Если что, я вас не знаю.

Владан кивнул, и мы зашагали дальше. В отделении царила тишина, свет горел только возле двери, через которую мы вошли, да где-то впереди настольная лампа на том самом сестринском посту.

– Что ты ему сказал? – шепнула я, имея в виду охранника.

– Ты поссорилась со своим парнем, а он угодил в аварию. До утра, само собой, ждать нельзя. Вопрос жизни и смерти.

Владан остановился возле семнадцатой палаты и потянул на себя дверь, она практически бесшумно открылась, и мы вошли в комнату, где на единственной кровати лежал Ларин и крепко спал. Впрочем, не так уж крепко. Когда Владан наклонился к нему, глаза он открыл и едва слышно охнул, после чего замер, должно быть, жалея, что проснулся. Свет в палате был приглушенный, может, читать при таком свете нельзя, но видел нас Ларин прекрасно. Заметно напрягся, наверное, вспомнив о своих переломанных ногах, близость Владана его пугала. Я думаю, такого эффекта Марич и добивался, мол, не обессудь, если задену ненароком.

Мы немного посидели в молчании, первым не выдержал Ларин.

– Что вам надо? – спросил хрипло.

– А ты догадайся.

– Деньги, да?

– Где девочка?

– Я не знаю.

– Неправильный ответ.

– Господи, да я в самом деле не знаю. Чего вы от меня хотите? Я весь переломанный… позовите сестру…

– Обязательно позову, чуть позже. Она тебя в морг отвезет.

– Ты меня не запугаешь, – неожиданно бойко заговорил Ларин. – Я закричу и…

– Лучше бы подумал, почему ты один в палате, – перебил его Владан и улыбнулся. Лично я, завидя такую улыбку, не спешила бы радоваться. – Кто, по-твоему, оплатил это счастье?

– Сохнов? – немного подумав, спросил Ларин с беспокойством.

– И вновь неправильный ответ. Это я потратился. Как думаешь, с какой стати? – Ларин хмуро таращился на него, а Владан продолжил: – Чтобы мне никто не мешал пристрелить тебя, мразь, если выяснится, что ты не знаешь, где ребенок.

С этими словами Владан достал пистолет, который был у него за ремнем брюк, левой рукой выдернул из-под головы Ларина подушку и накрыл ею лицо страдальца, заглушив крик, который еще только рвался у того из горла. Ларин поднял здоровую руку, но вовсе не за тем, чтобы сопротивляться, какое уж тут сопротивление, данный жест означал готовность к сотрудничеству, по крайней мере, Владан расценил его именно так, убрал с его лица подушку, а Ларин немного похватал ртом воздух и смог произнести:

– Ради бога…

– Где девочка? – спросил Владан, бросив подушку на грудь Ларина и все еще держа пистолет в руке.

– Я не знаю… Клянусь… Я все расскажу… Я не виноват, ей-богу… это они меня заставили…

– Кто они?

– Колька Фомин и его брат. Чтоб им…

Похоже, о гибели братьев он не знал, видимо, находясь в шоке после аварии, этого попросту не понял, а сообщать ему о потере друзей не спешили из гуманных соображений.

– Что заставили?

– Ксюху забрать. И вообще… не стал бы я ребенка… И к Сохнову я неплохо относился, он нормальный мужик.