Николай Зорин - Формула влияния

— Во всяком случае это объясняет, почему почти все, что она говорила, не подтверждается фактами.

— Ну да, точно! — Виктор сделал большой глоток пива. — Не было концерта, не было меховой распродажи, не было этого обезумевшего старичка с зонтиком, не было этой осенней прогулки у горного озера, не было всех этих сумасшедших событий. А был один только диск. Не представляю, правда, сам механизм воздействия, но пока об этом не будем. И все становится на свои места, необъяснимым событиям находится объяснение. — Виктор опять отхлебнул пива из кружки. — Но, подожди, а как же Ривилис! Он ведь был на этом концерте и…

— Ну, о том, что он был на концерте, мы знаем только по воспоминаниям Анны, с ее, так сказать, слов.

— Да, действительно. — Виктор задумчиво поковырял в тарелке вилкой. — Нет, опять ничего не сходится! В эту схему не вписываются ни школьный охранник, ни люди из салона сотовой связи.

— Не вписываются, — согласилась Полина, — пока не вписываются, но, может, со временем и эти события объяснятся каким-нибудь подобным же образом.

— Каким, например?

— Ну… О том, что было в салоне, ты знаешь по записи, которую тебе показали. Происходили ли эти события на самом деле, неизвестно.

— Ты хочешь сказать, что на меня тоже было произведено какое-то воздействие при помощи… ну своего рода диска? Но я же… — начал Виктор в запальчивости, но, вдруг отчего-то расстроившись, почти жалобно закончил: — все это было очень реально. — И уже совсем безнадежным тоном спросил: — А как же охранник? С ним-то я разговаривал до того, как посетил салон?

— Охранник мог свою историю просто придумать, — возразила Полина. — Да ведь ты и сам сначала ему не поверил.

— Не поверил, — еле слышным эхом повторил Виктор. Мысль, что на него оказали какое-то воздействие, очень его расстроила, да что там, расстроила — совершенно выбила из колеи. — Своего рода собачий свисток, только на диске. Ну да, понимаю.

— Вот-вот.

Виктор, задумавшись о чем-то, замолчал. В молчании доел свою порцию угря, допил пиво, щелкнул зажигалкой, закурил.

— Разве здесь можно курить? — недовольно спросила Полина.

— Раньше было можно, — рассеянно сказал Виктор. — А как сейчас… Да нет, и сейчас, наверное, можно, пепельница-то стоит на столе. Причем вполне приличная, такая вся из себя керамическая, с Нептуном. Вот раньше, помню, просто гнутые банки из-под пива вместо пепельниц были…

— Раньше, раньше, — передразнила Полина — сигаретный дым ее раздражал. Но она тут же опять устыдилась своего раздражения на Виктора, которое почему-то сегодня весь день на нее накатывало. — Ладно уж, кури, — великодушно разрешила она и, чтобы окончательно его утешить, принялась нахваливать угря. Но, кажется, ее всерьез обиженный муж утешаться не хотел: на все похвалы блюду мечты его бедной юности никак не реагировал, ничего не отвечал, вновь замкнувшись в молчании. Надо было как-то его расшевелить, что-то придумать, но ничего подходящего в голову не приходило.

— Нет, — проговорил вдруг Виктор, — Я не чувствую на себе никакого воздействия. Реальность воспринимаю реально, не совершаю никаких немыслимых прогулок, у меня не возникает несвойственных мне желаний, ничего такого.

— Несвойственных желаний? — Полине вдруг в голову пришла одна идея, как его развеселить. — А у меня одно несвойственное желание возникло. Подожди минутку!

Полина поднялась из-за столика и, сориентировавшись по звукам, пошла к стойке бара.

— Ты куда? — испуганно закричал ей вслед Виктор и вскочил со своего места, чтобы ее удержать.

— Не надо, я сама, — Полина повернулась, весело подмигнула и улыбнулась ему так тепло и значительно, что он мог поклясться, что она его видит. У Виктора часто возникало такое ощущение.

Зазвучала «Джулия». Полина рассмеялась и, невольно двигаясь в такт музыке, пошла назад. Но вдруг остановилась у одного из столиков, за которым сидели трое молодых людей лет двадцати, взяла одного из них за руку, приглашая на танец.

Полина то и дело его удивляла, но этот танец его просто поразил. Она двигалась так естественно, так осмысленно, так непринужденно, что у Виктора возникла шальная мысль: все эти годы эта хитрая бестия водила его за нос, для того чтобы в один прекрасный день осчастливить признанием: нет никакой слепоты, я все прекрасно вижу.

Песня закончилась. Полина проводила своего обалдевшего партнера на место — в истории «Нептуна» это, пожалуй, был первый танец, — прошла к стойке, заказала два коктейля «Кровавая Мэри».

— Вот так-то! — весело сказала она, поставив стаканы с коктейлями на стол. Виктор взял ее за руку, помог усесться, хотя никакой помощи ей не требовалось, Полина прекрасно справлялась сама, что только что и продемонстрировала.

— «Кровавая Мэри»? — Виктор усмехнулся. — Почему именно «Кровавая Мэри»? Это песня тебя навела на такую жесткую ассоциацию?

Она немного помолчала, соображая, что он имеет в виду.

— О боже! — воскликнула Полина. — Нет, конечно! Как тебе вообще такое в голову пришло? — Она рассмеялась и, приподняв свой стакан, будто собираясь произнести тост, сказала: — Нет, нет, моя ассоциация вполне невинна, вполне романтична и очень лирична. Четыре года назад, ровно день в день, мы пили с тобой «Кровавую Мэри», и вот сейчас я хочу выпить за то же.

— А за что мы тогда пили? — Виктор тоже приподнял свой стакан, чтобы с ней чокнуться.

— Балда! Неужели ты забыл? За открытие нашего агентства.

— Вот черт! — Виктор хлопнул себя по лбу. — Действительно! Мы вышли из администрации города, с кипой документов, и двинули к магазину, чтобы отметить событие.

— Ага! — Полина рассмеялась. — Я изъявила желание пить «Кровавую Мэри».

— Потому что шампанское — это пошлость, — подхватил Виктор, — а пиво — слишком заурядно для такого события. Ты потребовала чего-нибудь этакого, особенного. Я стал предлагать разные вина, но ты захотела «Кровавую Мэри».

— С одним условием, что делать мы ее будем сами, дома, причем так, чтобы не чувствовался спирт. Мы купили бутылку водки и три литра томатного сока. А потом, помнишь, чем все кончилось?

— Еще бы не помнить! — Виктор опять рассмеялся. — Мы дули томатный сок, почти не разбавленный водкой, а ты все приговаривала: «Главное — чтобы не чувствовался спирт». Часа через два поняли, что сок в нас больше не лезет: животы раздулись, а опьянения ни в одном глазу.

— И переключились на чистую водку. А еще я купила дурацкий диск в том же магазине. Какой-то сборник рок-музыки. Тот вечер вообще не задался. Так что предлагаю его перепить.

— За открытие нашего агентства! — поддержал Виктор. Они чокнулись и выпили.

Полина закашлялась и со стуком поставила свой стакан на стол.