Николай Зорин - Формула влияния

Облик гнома-убийцы. Он хотел их убить, этих людей сегодня в парке, но что-то ему помешало, что-то у него не срослось. Как и тогда, на концерте. Почему же я сразу этого не поняла? Ведь это же ясно! И конечно, редактору звонил он. Ему так легко изменить голос с помощью специальной компьютерной программы. Изменил и позвонил. Для того чтобы выманить меня — он понимал, что Главный, соблазнившись сенсацией, никого другого и не пошлет. Именно мне он и хотел продемонстрировать свою силу. Злой, неудовлетворенный жизнью гном, безответно влюбленный в меня. Как же я его ненавижу. Ненавижу и… боюсь.

Но как, как он может все это делать, этот ничтожный человек? Как может заставить толпу подчиняться его воле? Он не обладает никакими особыми способностями, насколько я знаю.

Насколько я знаю! А насколько я знаю его? То, что мы с ним знакомы целую чертову вечность, еще не значит, что я знаю его. Он хитрый, он скрытный, он себе на уме. У него такой обманчивый вид, что не то что я, никто никогда не воспринимал его всерьез. Никто не мог ожидать от этого бородатого пупса никакого подвоха. Его увлечениям я не придавала никакого значения, воспринимала их как детские игры. А между тем…

Я вспомнила об этом только сейчас. Года два назад Федор внезапно увлекся парапсихологией и, кажется, были попытки заняться гипнозом. Но тогда я только над ним посмеялась. Напрасно, напрасно! Теперь-то над нами всеми смеется он. Смеется и мстит, за то, что когда-то всерьез его не воспринимали. Обиженный человек способен на многое. Именно у таких вот обиженных развивается мания величия. Именно такие обиженные становятся злодеями без тормозов.

Его нужно остановить, и сделать это должна я. Потому что, во-первых, во многом из-за меня он стал таким, а во-вторых, только я его раскусила, только мне пока известен его секрет. Да, его нужно остановить, пока он не сделал чего-то по-настоящему ужасного и непоправимого. Вот только как?

Пистолет. У меня есть пистолет. Сегодня утром его мне принесла эта цыганская девочка. Вот, оказывается, для чего он нужен. Чтобы остановить зло. Я…

— Ань! — Голос самого страшного на свете человека окликнул меня. Рука убийцы легла мне на плечо. Я опоздала, Федор меня опередил. Не я его остановлю, а он — меня. С трудом разжав руки, вцепившиеся в его кошмарную бейсболку, я повернулась к нему лицом, ожидая выстрела. Он улыбнулся — и растворился в темноте.

Полина глубоко вздохнула, возвращаясь к собственной жизни.

— Прости, я не мог больше выдержать, — Виктор, словно сдерживая приступ сильнейшей боли, сжал ее руку. — Это выглядит так страшно! Мне кажется, для тебя эти видения проходят мучительно.

— Да нет, — Полина провела рукой по лицу, — больше всего это напоминает глубокий сон с яркими сновидениями. Ничего страшного со мной не происходит. Не беспокойся.

— Как же я могу не беспокоиться? Знаешь, я жалею, что согласился на эту авантюру, — он тяжело перевел дух, словно это он, а не Полина, только что вышел из транса. — Ужасно! Ты будто умираешь.

— Да нет, нет, — нетерпеливо проговорила она, — там я как раз живу более полно. Я — вижу, а для меня это очень много. Только трудно перестраиваться. Я потом еще долго не могу отделаться от ощущений и привычек Анны. В этом тоже нет ничего страшного, просто немного мешает быть собой. Это что-то вроде легкого раздвоения личности. — Полина улыбнулась. — Небольшая такая шизофренийка. Но, в конце концов, у кого ее нет?

— Хоть что-то полезное узнать удалось? — Виктор опять тяжело вздохнул. — Я просто боюсь, что все твои мучения абсолютно бессмысленны.

— Не бойся! — Полина весело рассмеялась и похлопала Виктора по плечу. — А насчет того, удалось ли узнать что-то полезное… Не знаю. Честно говоря, теперь я вообще ничего не понимаю.

— Ну, вот видишь! — окончательно расстроился Виктор. — Не нужно было все это затевать.

— Да нет, — поспешила успокоить его Полина. — Один важный факт я все же узнала. Не уверена, правда, поможет ли он нам. Я узнала имя Наблюдателя, человека, который стрелял в Анну и скорее всего — в Федора Ривилиса. Его зовут Аркадий.

— Аркадий? — Виктор невесело рассмеялся. — Этот факт нам, конечно, очень поможет. Аркадий — такое редкое имя, что мы сразу…

— Да подожди ты! — перебила его Полина. — Иронизировать будешь после. Этот Аркадий, по прозвищу Аркаша Шайтан…

— Почему Шайтан?

— Не перебивай! Так вот, этот Аркаша Шайтан, наш Наблюдатель Аркадий, — основатель группы «Последний этаж».

— Интересно!

— Да. Причем отвергнутый и изгнанный группой. — И Полина подробно рассказала Виктору все, о чем поведал Вадик Майер Анне.

— Ну, так вот и мотив! — обрадовался Виктор. — Во всяком случае — мотив устроить весь этот тарарам на концерте. Он хотел им отомстить, вот и натравил толпу на музыкантов.

— Вопрос, каким образом.

— Ну… не знаю, — немного растерялся Виктор. — Может, гипнозом владеет.

— А Анна считает, что гипнозом владеет Ривилис, — возразила Полина и рассказала вторую половину своих видений.

— Действительно все совершенно запуталось, — согласился Виктор, когда она закончила. — Кто кого и за что, теперь совсем непонятно. Ривилис стреляет в Анну? Новая версия событий.

— Это Анна подумала, что он в нее может выстрелить, — горячо запротестовала Полина. — Лично я уверена, что это просто невозможно. Он ее любит, по-настоящему любит. Нет, не мог он в нее стрелять! Но овладеть гипнозом в принципе мог. Но… — Полина замолчала, задумавшись, Виктор терпеливо ждал. — Нет, — убежденно проговорила она, — это не он.

— Что — не он?

— Не он виновник всех этих событий. Не такой он человек. Федор… Он добрый, наивный, и нет у него никаких комплексов. Просто Анна запуталась, влюбилась в человека недостойного, сама это понимает и потому на Федора злится. Она знает, что он ее любит. Раньше я думала, что не знает. А теперь увидела: знает — промелькнула у нее одна такая мысль. — Полина опять замолчала, нахмурившись. — Никак не могу понять одной штуки. В воспоминаниях Анны что-то не сходится.

— Да там все не сходится! — воскликнул Виктор — он никак не мог удержаться от того, чтобы уличить в очередной раз Анну и показать бесполезность блужданий по ее воспоминаниям.

— Все, — согласилась Полина. — И что-то еще. Мелкие какие-то детали, которые очень важны. Мне кажется, если я смогу их расставить на свои места, то и все остальное сойдется. Вот только у меня никак не получается, — жалобным голосом прибавила она и опять замолчала.

На этот раз молчание ее затянулось на добрых десять минут. И было это молчание почти таким же мучительным, как ее видения. Во всяком случае, так показалось Виктору. Он напряженно ждал, когда закончится этот болезненный процесс размышлений, и пытался на нее не смотреть, старательно отводил взгляд, чтобы не мешать, зная, как чутко она реагирует на это.