Коллектив авторов - Последнее плавание адмирала

– Вам, наверное, легко, – заметил инспектор, – однако вы мне очень поможете, если все объясните.

– Хорошо, начнем с лодки викария. Пока мальчишки дома, ее не держат в лодочном сарае, а привязывают к свайной подпорке прямо на реке. Иногда ребята помнят, что надо снимать весла и уключины, когда выходишь на берег, но чаще всего забывают. Я видел их оставленными там десятки раз.

Теперь предположим, что они плавали на ней вчера вечером и привязали ее во время прилива или же его начала, что могло произойти между семью и десятью часами. Вы обнаружите, что в любой приливной реке самый высокий подъем происходит в первые три часа прилива, а самый резкий спад – в течение первых трех часов отлива. Итак, они подходят к берегу, когда вода поднялась довольно высоко, и что же они делают? Один из них стоит на носу и привязывает фалинь к свайной подпорке. Оба они – ребята взрослые, могут затянуть узел за метр-полтора над водой. Потом они с помощью шеста разворачивают корму, и теперь можно прыгать на берег. Наверное, они боялись опоздать к ужину и в спешке забыли снять и вытащить весла и уключины.

Инспектор Ридж кивнул. Пока он не узнал ничего нового.

– Теперь возьмем лодку адмирала, – продолжил Уэр. – Насколько я слышал, ее видели вскоре после десяти вечера или в самом лодочном сарае Рэндел-Крофта, или вплотную к нему. А вот в чем я почти уверен: если ее брали между десятью вечера и часом ночи, то вверх по течению не гребли. Не очень-то поплаваешь на веслах в такой тяжелой лодке против отлива в три узла. Уж поверьте мне, если на ней и плавали, то вниз по течению, а не вверх.

После часа ночи – по сухопутному времени, а не реальному – все могло быть по-разному. До четырех утра отлив вниз по течению оставался бы слабеньким, самое большее – один узел. Против него мог грести кто угодно, и потребовалась бы пара часов, чтобы, особо не напрягаясь, подняться вверх от Уинмута. Это ясно?

– Разумеется, – кивнул Ридж. – Все сводится вот к чему. Если адмирала убили в его лодке, она скорее всего находилась где-то ниже по течению от Рэндел-Крофта вплоть до Уинмута, так?

– Да. Вот теперь мне кажется, что убивший его вернулся назад в его лодке вместе с трупом. Предположим, он вернулся во время «мертвого» прилива. Этот субъект, кем бы он ни был, видит лодку викария, привязанную к свайной подпорке прямо на реке, и тут ему приходит в голову переложить туда труп. Он ставит лодки рядом, перемещает тело, и что же он делает потом? Как ему отшвартовать лодку викария?

– Не вижу особых трудностей, – ответил инспектор. – Ее же пришвартовали не цепью с замком.

– Вы не понимаете, к чему я сейчас клоню! Так вот, когда он вернулся, вода почти спала, и уровень реки опустился на метр или чуть больше с того момента, как лодку пришвартовали. Если только он не великан, он не смог бы дотянуться до узла, разве что вскарабкался бы по свае. Ему оставалось лишь одно – обрезать носовой фалинь. И есть одна вещь, которую вы, возможно, не заметили. Носовой фалинь сделан из почти новенькой манильской веревки в четыре сантиметра толщиной.

– Я заметил, что она относительно новая. Но сейчас я не понимаю, какое это имеет отношение к делу.

– Вы когда-нибудь пробовали обрезать новую манильскую веревку обычным карманным ножом? Нет, пробовали? Но уж поверьте мне, что работенка эта не из легких. А если и обрежете, то у вас останется размочаленный конец. Но тут веревку обрезали ровно, словно резанули ее одним движением очень острого ножа. В любом разе, ее обрезали, и лодка стала дрейфовать.

Уэр выколотил трубку и снова принялся медленно набивать ее. Он достал из кармана плитку табака и осторожно отскоблил немного от нее себе в ладонь.

– Это острый ножик, – произнес он. – Я держу его, чтобы нарезать себе табачку. Но я бы и не подумал, что им можно за один проход обрезать тот носовой фалинь. Нет, там использовали нож поострее и потолще.

Пока Уэр продолжал набивать и раскуривать трубку, инспектор Ридж напряженно размышлял. Видимо, адмирал Пинестон снова вывел свою лодку и пошел на веслах вниз по течению. В таком случае адмирала убили где-то поблизости от Уинмута, а тело достигло места, где его обнаружили, примерно так, как предположил Уэр. Но можно ли как-то это подтвердить и доказать?

В котором часу он отплыл? Врач высказал предположение, что адмирала убили незадолго до полуночи. Опять же, если он действительно явился в «Лорд Маршал», то достиг Уинмута чуть позднее одиннадцати. Ему нельзя было надолго откладывать свое отбытие из Рэндел-Крофта. То, с каким нетерпением адмирал ушел от викария, указывало на то, что ему хотелось двинуться в путь как можно быстрее. Надуманное объяснение, данное племяннице, мол, он не пойдет к дому вместе с ней, потому что хочет выкурить сигару, скорее всего ставило целью избавиться от нее. Вероятно, адмирал намеревался отплыть сразу же, как только она окажется вне пределов видимости и слышимости.

Но если он поступил именно так, почему тогда его не видел викарий, сидевший в беседке до двадцати минут одиннадцатого? Ридж вдруг вспомнил, как викарий смутился, услышав об убийстве. Возможно ли, что он действительно видел, как адмирал отправился в свое таинственное путешествие, но у него имелись веские причины не раскрывать данного факта?

Размышления инспектора были прерваны замечанием Уэра, которому наконец удалось раскурить трубку.

– Вот ведь странная штука. Я не узнаю́ адмирала Пинестона, – сказал он. – Под таким именем на флоте числился всего один, когда я там тянул лямку, и видел я его часто.

– А когда это было? – воскликнул Ридж.

– На нашей морской базе в Китае лет двадцать назад. Я тогда служил на «Ратландшире», одном из трехтрубных крейсеров класса «Каунти», он отличался чертовски строптивой мореходностью. Помню, однажды прихватило нас краешком тайфуна, так с палубы и с бортов все надстройки посносило. Это он, вот там на фото. – Уэр указал трубкой на одну из украшавших стену фотографий. – Его собрат стоял на той же базе, что и мы. Назывался «Хантингдоншир», и их нельзя было отличить друг от друга, разве что по полосам на трубах. Наши шестидюймовки в носовой башне были чуть выше подняты над горизонтом, вот и вся разница. Командовал «Хантингдонширом» человек по фамилии Пинестон, и лучшего офицера было не сыскать. Экипаж его корабля просто молился на него. Этому крейсеру всегда везло, и на борту его всегда царил порядок. И был он на хорошем счету. Его командир Пинестон был великолепным артиллеристом, прежде чем ушел на повышение, и содержал огневую часть в образцовом состоянии. Когда он им командовал, «Хантингдоншир» брал все призы на флотских стрельбах.

– А это был тот же человек, чье тело вы видели сегодня утром в лодке викария? – спросил Ридж.