Марина Серова - Не люби красивого

— Никогда бы не подумала, что великий Пикассо может писать в столь реалистичной манере, — услышала я у себя за спиной.

— Простите, что вы сказали? — Я была настолько погружена в свои мысли, что смысл сказанного не сразу дошел до меня.

— Я говорю, что это полотно принадлежит кисти самого Пикассо, — повторила женщина.

«Так вот почему картина так прекрасна и одновременно так ужасна, — подумала я. — Только гений мог разгадать тайну Филиппа и запечатлеть ее в своем творении».

— Не может быть! — сказала я вслух. — Хотя почему не может, в нашей жизни случается всякое. Я поздравляю вас с таким приобретением, обязательно приду в музей, чтобы еще раз полюбоваться этой картиной.

Я попрощалась и вышла. В почтовом ящике письма не оказалось, но там лежало извещение, из которого я поняла только, что на мое имя пришло заказное письмо. Я поднялась в квартиру, быстро оделась и побежала на почту, благо она находилась совсем рядом с домом.

На почте мне вручили толстый конверт. Письмо было от Анатолия. Я не стала его вскрывать, а принесла домой. Дома я почему-то тоже медлила. Сварила кофе, уселась на свое любимое место на диване, но никак не могла отважиться и посмотреть, что же там внутри конверта. Тогда я бросила кости: «14+28+5» — сюрприз, возможно, оригинальный подарок. Предсказание ничего не прояснило — оракул тоже был в затруднении. «Опять придется все делать самой», — подумала я и надорвала конверт. В конверте оказались билет на самолет до Парижа и небольшая записка «Предлагаю встретить Рождество в городе влюбленных». Кости, как всегда, не соврали: и сюрприз, и оригинальный подарок! Я посмотрела на дату вылета и ахнула: самолет из Тарасова вылетал уже завтра в 6.00. «Кости все-таки ошиблись — это не сюрприз, это два сюрприза», — проворчала я. Можно было броситься по магазинам в поисках соответствующего случаю туалета, перерыть шкафы, выбирая все самое нужное, а можно было ничего не делать и поехать налегке, надев свои любимые джинсы и куртку. Я выбрала второе и, похвалив себя за столь мудрое решение, взяла в руки чашку с кофе. Но не успела я сделать первый глоток, как зазвонил телефон.

— Значит, так, завтра мы идем по магазинам, а послезавтра едем к маме в Рябиновку наряжать елку. Дети уже там, — как всегда, не здороваясь, выпалила Ленка.

— Никуда я завтра не пойду, и елку в этом году ты будешь наряжать без меня. Завтра я лечу в Париж.

— А сегодня ты сидишь на диване и пьешь кофе, сумка не собрана, вечернего платья нет. — В голосе подруги не было ни капли разочарования.

— Я тебе больше скажу — сумки у меня тоже нет.

— Понятно, — произнесла Ленка и отключилась.

Через час она заявилась ко мне с дорожной сумкой, в которой было все самое необходимое.

— А это мой тебе подарок, — Ленка протянула мне фирменный пакет.

Я заглянула в него — там было платье, которое Ленка купила себе на Новый год. Отказываться было бесполезно — раз подруга решила, так оно и будет.

Из другого пакета она вынула бутылку шампанского — тоже, видимо, из новогодних припасов — и фужеры — для полноты эффекта.

— За тебя, подруга, и vive la France! — сказала она и подняла наполненный бокал.

— За лучшую подругу в мире, и да здравствует Франция! — ответила я.

Я сидела в самолете, который направлялся в Париж, и не знала, чем себя занять. Я попросила у стюардессы что-нибудь почитать, чтобы как-то скоротать время. Рейс выполняла французская авиакомпания, поэтому мне предложили только французскую прессу. «Значит, будем не читать, а смотреть картинки, — подумала я. — Тоже неплохо». Я взяла газету, и на первой же странице меня ждал сюрприз: портрет Гуго де Пейна. Рядом с портретом был текст, но как ни пыталась я прочитать его, мне это не удалось. Тогда я подозвала стюардессу и на очень ломаном английском попросила ее помочь. То, что перевела мне стюардесса, произвело на меня впечатление дежавю: «Завтра в замке Шинон будет проходить внеочередной собор командорства Верховного рыцарского ордена Храма Иерусалимского, посвященный обретению орденом семейной реликвии основателя ордена Гуго де Пейна. До сих пор реликвия хранилась у потомков Великого магистра». «Не хранилась она, — хотелось неизвестно кому возразить мне. — Выбросила Ирина Александровна эту реликвию, да и потомков Гуго де Пейна, к сожалению или к счастью, уже не осталось». Я засунула газету в карман переднего кресла. Эта история для меня была уже в прошлом. А в будущем меня ждал вечный город влюбленных — Париж.

Союз, обручальное кольцо.

Да здравствует Франция!

Я не ел шесть дней.

Нет, нет, нет.

Парижская окружная дорога.

От франц . temple — храм.

Тампль — фр . Tour de Temple — башня Храма.

Насад — речное плоскодонное беспалубное судно грузоподъемностью до 20 000 пудов (ок. 330 т). Имело одну мачту и парус.

Оранжерея — от франц . orange — апельсин.

Клифф-дайвинг ( cliff — скала и dive — нырять) — прыжки в воду с естественных скал.

«У Андре».

Флакон духов выполнен в виде звезды.

Traje de Luces в переводе с испанского «костюм света» — парадный костюм матадора. Назван так потому, что расшитый золотом, серебром и блестками костюм сверкает в лучах солнца.

Мулета — кусок ярко-красной ткани, которым во время корриды тореро дразнит быка.

Уменьшительно-ласкательное имя от Irène ( франц .).

Cui prodest? ( лат .) — Кому выгодно? Смысл выражения: во всяком преступлении надо искать того, кому это выгодно.