Марина Серова - Селфи со многими неизвестными

— Я дверь вот эту, между прихожей и коридором, плотно закрывала. А когда вернулась, она была чуточку приоткрыта. Я подумала, что она сама приоткрылась, так иногда бывает, когда плохо защелкнется. Сначала не придала этому никакого значения, а потом чувствую: что-то не так. Вот и насторожилась и стала смотреть по сторонам внимательнее.

— Почему насторожились? Замок нормально открылся? Может, немного заедал или вы заметили вокруг замочной скважины свежие царапины?

— Нет, ничего такого. Знаешь, Женя, это, может, прозвучит странно, но мне вдруг показалось, что я слышу запах табака. Легкий, едва уловимый, но все же. Толик, мой покойный муж, никогда не курил в квартире, я ему не позволяла. Выходил с сигаретой на балкон. Но, как все ученые, муж бывал немного рассеян. Выйдет на балкон, задумается и забудет дверь закрыть — дым в комнату и натянет. Не то чтобы сильно, но запах чувствуется.

— А сын ваш, Игорь, не мог зайти с непотушенной сигаретой? У него ведь есть ключи от вашей квартиры?

— Конечно, есть. Только Игорь всегда звонит, предупреждает, вдруг я не дома. И он не стал бы курить в комнатах. Понимаешь, Женя, у меня вот уж много лет аллергия на амброзию. Цветет этот зловредный сорняк в августе, в это время я обычно беру отпуск, уезжаю куда-нибудь, меняю климат. И прекрасно себя чувствую, даже лекарства пить не приходится. А если останусь в Ростове хоть лишний денек — просто кошмар начинается. Глаза слезятся, из носа течет и голова раскалывается. К чему я это все — как у многих аллергиков, у меня довольно обостренное обоняние, и запах табака очень раздражает. Сын не мог курить в квартире. Да и не приходит он ко мне в последнее время, сердится.

— Понятно. Больше вас ничего не насторожило?

— Как же ничего, очень даже! Стала приглядываться — смотрю, стул, приставленный к столу, немного сдвинут, ваза хрустальная, та, что на комоде, вроде чуть-чуть повернута в сторону. Я просто всегда слежу за этим, — Нина Сергеевна вскочила со стула и подбежала к комоду. — Пожалуйста, обрати внимание, Женечка! У этой вазочки такой интересный дизайн — утрированная асимметрия, и в этом ее изюминка. Поэтому я всегда внимательно слежу, чтобы ваза была повернута вот так, этой стороной. А ваза развернута была. Вот так, смотри! Словно ее кто-то посторонний трогал и неправильно поставил на место.

— Да, это и вправду странно. Но если на замке нет видимых следов того, что его вскрывали отмычкой, этот вариант можно смело исключить. Скажите, а у кого есть комплекты ключей?

— Так ты веришь мне? — изумилась Нина Сергеевна. — И не считаешь, что я все выдумываю?

— Вы назвали несколько примет, звучит достаточно убедительно. У меня нет причин не верить вам.

— Ага, спасибо. Ключи есть у меня и у Игоря. И еще один запасной комплект. Раньше он в квартире все время лежал, теперь я его отдала Рите.

— То есть всего три комплекта?

— Да, — кивнула она.

— Скажите, Нина Сергеевна, а вы наводили справки у консьержа?

— Знаешь, Женя, спросила. Он сказал, что посторонние сегодня вообще не заходили в подъезд. К девочке Трофимовых только забежала одноклассница, но она здесь часто бывает. Честно говоря, меня интересовало, не возвращалась ли Рита. Но Дмитрий, так консьержа нашего зовут, говорит, что сегодня видел мою внучку один раз рано утром, когда она в колледж уходила.

— А у вас были основания подозревать, что Рита вернулась раньше и куда-то снова ушла?

— Я знаю ее расписание. Внучка могла прийти раньше, только если сбежала с занятий. Насколько мне известно, обычно она себе такого не позволяет. Но сейчас она злится на весь свет, так что я не удивлюсь каким-то бунтарским вспышкам.

— И она могла закурить сигарету в квартире?

— Все подростки рано или поздно пробуют табак, — при этих словах щеки Нины Сергеевны зарделись румянцем, — но Рита знает мое отношение к курению. И наслышана об остром нюхе бабушки. Не думаю, что это она. Но и других вариантов придумать не могу, не получается. Разве что решить, что бабка начинает потихоньку в маразм впадать и все навыдумывала.

— Нет, на таком выводе мы останавливаться не будем, — ободряюще улыбнулась я, — Рита могла зайти с приятелем, который не подозревал о запрете на курение. Или вышло другое недоразумение. Или девочка действительно бунтует и решила не останавливаться на полумерах. В любом случае все в конце концов выяснится.

— Надеюсь, что так и будет.

— Кстати, небольшой совет. Сегодня и в ближайшие дни не расспрашивайте Риту обо всем этом. Просто будьте настороже и внимательно наблюдайте.

— Повторится ли нечто подобное?

— Да. Вы же не заметили явных признаков обыска или пропажу каких-то вещей?

— Все остальное на месте, так что нет, не заметила. И, говоря откровенно, воровать у нас особо нечего.

— Скажем, это не совсем так, — окинула я внимательным взглядом комнату. — За полминуты я насчитала семь предметов, которые могли бы заинтересовать домушника. И это только в гостиной. Так что, кто бы сегодня ни явился сюда, он, вероятно, не имел намерения ограбить квартиру.

— А что же тогда? — испугалась она.

— Пока не знаю. Если хотите, я останусь сегодня на ночь. И вообще побуду несколько дней, чтобы исключить все возможные риски и оценить степень опасности.

— Не думаю, что в этом есть необходимость, — медленно протянула подопечная, — нет. Это действительно не мог быть посторонний человек или, скажем, вор. Может, правда Игорь заходил? Или Рита куролесит? В любом случае все это ерунда. Я разволновалась, а нервы и без того расшатаны.

— Бдительность никогда не бывает лишней.

— Вы правы, Женечка, ой, прости, ты права. Но, думаю, это обычное недоразумение, и рано или поздно оно обязательно разъяснится. Давай больше не будем об этом.

— Как скажете.

Поскольку тема вторжения в жилище была объявлена закрытой, мы с Ниной Сергеевной ее больше не касались. Но я отметила для себя, что странное происшествие может быть не просто недоразумением, а звеном в цепи загадочных событий. И решила не торопиться сбрасывать его со счетов.

Мы немного поболтали о разной ерунде. Обсудили последние новости, погоду здесь и в Тарасове, тенденции на ниве государственного и частнопредпринимательского бухучета. Потом я задала несколько вопросов о юности тети Милы и Нины Сергеевны, и собеседница пустилась в долгие воспоминания. Я не прерывала ее, полагая, что в таком странном семейном деле пригодиться может любая информация, тем более что подопечная плавно перешла к рассказу о замужестве, а потом и к рождению сына.

— Ты не представляешь, Женечка, каким Игорек рос замечательным ребенком! Умный, старательный, вежливый, из интересов — только спорт и учеба. И перипетии переходного возраста нас совершенно не коснулись. Никаких перепадов настроения, бунтарских поступков или пагубных привычек. Я просто горя не знала и считала себя самой счастливой матерью в мире. И, честно говоря, совсем утратила основной инстинкт, присущий всем матерям.