Марина Серова - Аромат мести

Если мне не изменяет память, он работает в «Дрофе», риэлтерской фирме.

Я взяла такси и отправилась в центр. В «Дрофу».

Недавно выстроенное из розового кирпича здание с матовыми стеклами, в которых играл нежными бликами утренний свет, вмещало в себя десятки различных фирм. «Дрофа», известная своей мощной компьютерной базой, занимала весь второй этаж. Сначала меня не пускали, но когда я назвала Костю, это прозвучало как пароль.

— Он сейчас занят, — заявила тщательно накрашенная секретарша в кожаной юбке и прозрачной блузке. Хорошая секретарша — преданная как собака. И очень сексуальная. Прямо-таки создана для работы.

— Скажите, что пришла Иванова, — сказала я в надежде, что, услышав обо мне, Костя тотчас прервет начатую беседу с посетителем и все свое внимание обратит на меня.

Секретарша вернулась с озабоченным лицом.

— Но он не знает никакой Ивановой.

Я отстранила ее рукой, взялась за ручку двери и решительно вошла в кабинет.

Там за столом сидел высокий плотный парень в ослепительно белой рубашке с короткими рукавами. Прижимая к уху плечом телефонную трубку, он что-то торопливо записывал. Увидев меня, жестом пригласил сесть.

Закончив с разговором, уставился на меня. Затем хлопнул себя по лбу.

— Все! Вспомнил! Татьяна Иванова — частный детектив. Слышал о вас, мне Бобриков рассказывал. Тогда убили друга его отца, в Пицунде, и вы отыскали убийцу. Приятно видеть перед собой такого симпатичного сыщика. Это ничего, что я так запросто?

Мое лицо не знало, какое ему принять выражение. Я была в некоторой растерянности.

— Вас интересует какая-то информация? Хотите кофе?

— Вы Костя?

— Конечно. Константин Филькин. Держите, вот только что принесли новые визитки. От них еще пахнет типографской краской.

Я вертела в руках ярко-синюю лаковую с позолотой визитку.

— А в вашей фирме есть еще мужчины с таким именем?

— Нет. А что?

— У вас не работает мужчина лет тридцати пяти — хотя он выглядит лет на десять моложе, витамины, наверное, пьет, — очень красивый, знаете, похож на отличника… Есть такой тип…

— Самый красивый на этом этаже — это я.

Я рассказала ему про Даню.

Он ничего не знал.

Через час я была у Даниных родителей. Расспрашивала о парне, с которым встречалась их дочь.

— Да, она говорила, что встречается с мужчиной, что он старше ее, но выглядит молодо и очень красивый. Кажется, он преподает где-то, то ли в университете, то ли в Академии права. Даня была от него без ума. Судя по ее разговорам, этот Костя — очень интеллигентный и воспитанный человек, — рассказывала еще совсем молодая мама Дани. — Он дарил ей цветы, игрушки, знаете, такие мягкие, слоников там розовых, пушистую панду, щенков разных. Колечко тонкое золотое подарил. Даня сказала, что они всего несколько раз поцеловались, и все. Не нахальный в общем. Да, он знает английский, даже Киплинга ей в подлиннике читал.

— И еще он, оказывается, любит джаз, — произнесла я нечаянно вслух.

— Я-то его не видела, хотя Даня собиралась привести его к нам на ужин.

— А где она с ним познакомилась, не говорила?

— Говорила. В филармонии же и познакомилась. Она ходила на Чайковского, он подошел к ней в антракте, заговорил… Как это обычно бывает.

— А фотографии у вас не осталось, где они были бы вместе?

— По-моему, нет. Даниных много, она же арфистка, мы с отцом часто фотографировали ее. А потом мы купили ей на день рождения «Полароид», так она все деньги тратила на кассеты. Подождите минуточку, я сейчас посмотрю в ее сумочке…

Данина мама вернулась с записной книжкой. Из нее выскользнул снимок, где Даня была с Костей. Это был единственный снимок с ним. И, судя по всему, он этого не знал. Наверное, их засняла какая-нибудь подружка Дани.

— А он не дарил Дане фотоаппарата? — неожиданно спросила я.

Она покраснела.

— Да. Но откуда вы знаете об этом? Подарил. За день до…

На глаза ее выступили слезы.

— Я ничего не знаю, я просто спрашиваю. Но она же не успела им воспользоваться?

— Нет. Не успела.

Просто Костя не хотел, чтобы она фотографировала его. Говорил, что «Полароид» — ерунда, что лучше купить что-нибудь стоящее… Судя по всему, он собирался либо расстаться с ней и потому купил ей подарок, либо уехать на время…

Мама Дани рассматривала фотоснимок.

— Вот в записную книжку-то я и не заглянула. Какой интересный молодой человек!

— Неужели он ни разу за все это время к вам не зашел?

— Нет.

— Значит, его не было и на похоронах?

— Знаете, трудно сказать. Людей было столько… Да только я, кроме Даниного лица, ничего не видела… Извините.

Кто же такой этот Костя? Если это залетная птица, то зачем ему искать убийцу Дани? Ведь девушки уже нет.

Что могло связывать Даню и его? Даня из простой семьи. Занималась музыкой. Пусть он даже какой-нибудь прохвост, аферист, вор, наконец, убийца… Но что могло его заставить держаться за руки с Даней целый час? Ему это было нужно. Он хотел этого. Он любил Даню, вот и весь разговор. А ко мне он пришел, чтобы с моей помощью отомстить. Судя по всему, этот темный тип был не из местных. Что же касается похорон, то он наверняка был там и мысленно попрощался с девушкой. А не трогал он ее, потому что у него к ней были серьезные чувства.

Но зачем он приехал сюда? И почему мне все время кажется, что он приезжий?

Это было какое-то внутреннее чутье. Он был одет как-то особенно изысканно. Да, в Тарасове сейчас открыли несколько дорогих бутиков, но покупка дорогого костюма еще не гарантирует умения носить его. И прическа, и взгляд, и разговор выдавали в этом псевдо-Косте приезжего.

Когда я вернулась домой, я даже не удивилась, увидев на лестнице у моей двери, да, именно его.

— Салют, — сказал он.

— Салют, — ответила я. — Проходи. Есть разговор.

…Он развивался не так, как обычные дети. Было явным, что физический рост опережает умственный. В тринадцать лет он выглядел вполне сформировавшимся парнем. Только детское выражение лица — веселые любопытные глаза, слегка удивленный взгляд и несмелая улыбка — выдавали его возраст.

Учился он плохо. Стеснялся выходить к доске, комплексуя по поводу того, что на две головы выше учительницы. Немного заикался.

Отец и мать работали на заводе. Семья, каких тысячи. Завтрак втроем, затем школа, возвращение с занятий после обеда и тишина в квартире до шести. Благостная тишина. Он очень любил быть дома один. Затем ужин втроем. Телевизор и сон.

Вэм жила по соседству. Высокая, стройная, с черными волнистыми волосами, она часто заходила к ним, чтобы позвонить по телефону.

Она садилась на маленький пуфик в прихожей, спиной к нему и, думая, что ее никто не слышит, подолгу разговаривала с каким-то мужчиной. Конечно, она старалась говорить тихо, но он все слышал. Он ненавидел этого мужчину, он завидовал ему, он ревновал. Вэм говорила со своим избранником о любви, она целовала его по телефону, хохотала, отпуская захватывающие дух шуточки. Ее привычка во время разговора накручивать блестящий локон на палец или, отогнув в непроизвольном жесте ворот шелкового халата, поглаживать свою грудь, которую он увидеть, к сожалению, не мог, — волновала.