Валерия Леман - Дело о лысой гимнастке

Мой пистолет — тот самый, что я демонстрировал каких-то несколько часов назад своей гостье, лежал на месте, холодный и безупречный. Я аккуратно его огладил и спокойно положил в карман куртки.

После этого, с самыми разнообразными мыслями, беспорядочно кружащими в голове, мне только и оставалось спуститься в гостиную.

Я отрешенно огляделся и вышел на террасу, где автоматически принялся расставлять по местам, как положено, стол и кресла.

Увидел бы кто меня в тот момент, непременно с укором покачал бы головой: ненормальный, кто-то ворвался в его дом, похитил девчонку, а он, вместо того чтобы предпринять какие-нибудь серьезные меры, решил заняться наведением порядка!

Что я могу сказать в свое оправдание? В тот момент я испытывал своего рода приступ растерянности: понятия не имел, что делать и в каком направлении двигаться. Общий рисунок преступления только-только начинал прорисовываться передо мной. Следуя уроку своего сна, я старался слышать сердцем, одновременно вновь и вновь задавая себе вопрос: что делать?..

Ответ на этот вопрос прозвучал спустя считаные секунды — в виде телефонного звонка на мой айфон. Первым делом я бросил взгляд на экран, невольно усмехнувшись: звонок шел с доселе недоступного для меня номера Сони Дижон.

— Да?

— Налюбовался? — змеей вполз в ухо насмешливый голос. — Зайка, не лезь не в свое дело — целее будешь.

И ухо мне засверлил протяжный надрывный гудок. С невольным облегчением я сорвался с места, стремглав кинувшись к машине.

Между прочим, если это вам интересно: Соня Дижон никогда не называла меня зайкой; первый раз это словечко прозвучало как раз на выставке «Memento mori». Полагаю, она попросту переняла любимое обращение своего нового приятеля, патологоанатома Сержа.

Итак, еще не прошло и двадцати четырех часов, а я снова мчался к дому своей старой подруги на другой конец Москвы.

Попытайтесь представить себе всю гамму чувств, бушевавших во мне: измена, обман, реальная опасность, предчувствие смерти — и только я могу все исправить. Лишь бы успеть!

Тут же, словно звуковое сопровождение, раздались первые раскаты грома. До сих пор вполне ясное небо внезапно потемнело, закрылось тучами, то и дело озаряясь ослепительными всполохами молний.

Любите ли вы дождь? Я — очень, с самого детства. Под дождь видятся удивительные сны, под монотонный барабанный стук капель прекрасно мечтается, а запах дождевой влаги — лучший из всех ароматов мира. Только вот сейчас, когда дождь вдруг хлынул стеной, так что дворники на лобовом стекле едва справлялись с водными потоками, мне было не до мечтаний — я мчался на помощь. Я хотел успеть, чего бы это мне ни стоило. Я должен был успеть!

В какой-то момент я включил радио, словно нутром почуяв, что услышу важную новость. Так и произошло: диктор сообщал последние сенсационные известия в деле о таинственном исчезновении продюсера Королева:

— Только что Пресс-центр Следственного комитета сообщил: сегодня утром в ходе разыскных мероприятий на территории дачи Светланы Славицкой, которые продолжаются вот уже третий день, было обнаружено тело продюсера Евгения Королева.

Тело было лишь слегка прикопано землей на участке соседей Славицкой, в непосредственной близости от забора. В настоящее время проводится вскрытие, точные результаты которого станут известны не раньше завтрашнего утра. И тем не менее майор Крылов, который ведет дело об исчезновении Королева, уже сообщил нам первоначальную версию: можно не сомневаться в том, что продюсер был убит ударом тупого предмета по голове. Между тем сама Светлана Славицкая неожиданно пропала — полиция пытается разыскать ее…

Я выключил радио, невольно усмехнувшись. Что ж, все совпадало с предельной точностью: продюсер убит ударом по голове, его тело было захоронено на соседней с дачей Славицкой территории. Теперь мне было вполне понятно, что телефонный звонок, столь внезапно прервавший нашу с певичкой беседу, касался именно обнаружения тела продюсера. Кто-то из ее людей сообщил эту новость, и красавица немедленно поспешила исчезнуть.

Итак, тело убитого найдено! Мне оставалось лишь надеяться, что я прибуду к дому Сони Дижон не слишком поздно…

Сонин дом встретил меня полной тишиной; он весь был погружен во тьму, лишь окна тускло мерцали отблесками уличных фонарей — ни за одним из них не горел свет. И тем не менее ворота были широко распахнуты, а въехав на территорию, я обнаружил, что и входные двери так же гостеприимно открыты — светящийся фонарик над входом словно приглашал меня войти.

Я вошел, сжимая в руках оружие. В доме царила полная тишина — такая, что я отчетливо слышал биение собственного сердца. Я сделал несколько бесшумных шагов по гостиной.

В просторном помещении, накануне до отказа набитом толпой, сейчас было пусто и тихо. На небольшом круглом столике в самом центре горела высокая белая свеча — как те, что раздавались вчера при спуске в подвал. Было в этом что-то недоброе, хотя и напомнило мне тут же абсолютно не подходившие к данной ситуации строчки: «Свеча горела на столе, свеча горела…»

«Собственно говоря, уже название выставки говорит само за себя: «Memento mori» — «Помни о смерти»!.. Все трепещут. Кое-кто из пишущей братии уже придумал свое название для этой выставки. «Отходная молитва». Неплохо, а? И с намеком.

— И на что намек?

— Что ж тут неясного? Имеется в виду отходная молитва по телу.

— По телу?

— Ну, да! По человеческому телу…»

Все это было сутки назад, только вчера: оживление, гул голосов, смех, мои вялые ответы на кокетливые вопросы толстушки. Тогда я еще понятия не имел, что меня ждет. Между тем все действующие лица будущей драмы уже находились на своих местах: синеглазая Соня со своим «хирургом», моя сестра Ольга с ироничной ухмылкой на лице, Вера Бунина, смолившая сигареты у входа, Светлана Славицкая, прятавшаяся от журналистов, Кристина Лебедева и этот парень в черных очках, выполнявший свою таинственную миссию.

«Времени для сантиментов нет. Торжественный спуск в подвал — в двадцать один ноль-ноль, хотя бесплатное распитие спиртного начнется уже через пару часиков. Не пропусти!»

«Признаться, когда ты пролетел в двух шагах от меня, не взглянув, не заметив, хотя я от тебя и не думала прятаться, у меня мгновенно пропало всякое желание осматривать картины этой дурацкой выставки, захотелось просто вернутся домой и… Но я все стояла у входа, смолила сигарету за сигаретой…»