Марина Серова - Вранье высшей пробы

Последняя мысль меня немного испугала. Неужели, Иванова, ты успела втрескаться в столь неположительного героя? Поймав себя на мысли, что его разложившийся моральный облик не производит на меня должного отрицательного действия, я попыталась зайти с другой стороны. Он же на полголовы ниже меня, и глаза у него собраны в пучок на переносице… Прислушавшись к себе, я вдруг отчетливо поняла: ничто не действует! Геннадий Делун мне действительно нравился, и это было самым ужасным.

Мне вспомнился не один случай, в котором женщина-следователь, испытывая чувство любви к подследственному, освобождает последнего, и сама за это садится за решетку. В моем случае все было не настолько трагично, но почему-то по спине пробежали мурашки. Может, пока не поздно, сказать заказчику, что я отказываюсь вести дело? Черт с ними, с деньгами. Возьму у Григория, он же мне предлагал, и отдам Делунам за их загубленный мной ремонт. Сейчас самым лучшим выходом для себя я видела больше никогда не встречаться с подозреваемым по имени Геннадий Делун.

Но моя самонадеянность взяла верх. Неужели я не совладаю с собой? Неужели позволю, чтобы меня засосало в этой патологической страсти к вору и насильнику? А может быть, к тому же еще и убийце. Теперь я посчитала долгом профессиональной чести справиться с неожиданными чувствами. «Если не сможешь, — очень жестко сказала я себе, — то пойдешь работать вахтером в поликлинику».

— Он звонил из дома? — пытаясь продемонстрировать полное равнодушие, спросила я.

— Да. Сказал, что будет ждать вашего звонка.

«Будет ждать звонка… «— эхом отозвались слова соседа в моей голове, и мне почему-то представился Ниагарский водопад, который я имела счастье видеть не только на картинках, но и воочию, и молодая женщина, с огромной скоростью несущаяся в лодке прямо к обрыву. Этой женщиной была я.

Спустя пять минут я, чувствуя себя очень неспокойно, но твердя, что имею дело с насильником, вором и убийцей, набрала номер телефона, который мне дал Анатолий Константинович. Трубку сняла Инесса.

— Будьте добры, Геннадия, — вежливо попросила я, хотя с этой женщиной мне было тяжело разговаривать подобным образом. Мне ничего не ответили, только трубку громко ударили обо что-то.

— Я слушаю, — раздался в трубке голос Геннадия, и я услышала ненормальный ритм своего бьющегося сердца.

— Это Татьяна, — заставив себя войти в образ, непринужденным голосом произнесла я.

— Долго же ты мылась, старушка, — раздался смешок в трубке. — Давай, что ли, встретимся.

Мои настенные часы показывали двадцать два ноль-ноль.

— Прямо сейчас?

— А че тянуть? У меня отдельная комната, посидим, послушаем музыку.

Меня не покидало ощущение, что Геннадий стремится выглядеть примитивнее, чем есть на самом деле. Зачем он так делает? И интересно, зачем он меня приглашает? Я ему действительно понравилась, или за этим кроется что-то еще? Хотя какая разница? Мне важен сам факт.

Представив, насколько мой поздний визит «понравится» мачехе и отцу Геннадия, я задумалась. Нарываться на конфликт мне не хотелось, но, с другой стороны, ответить отказом на предложение Геннадия было в высшей мере глупо и неосмотрительно. Не оставляла также сомнений вся недвусмысленность сделанного мне предложения. Легко можно представить, на что надеялся мой сегодняшний знакомый, приглашая так поздно к себе домой ту девушку, которую я так старательно изображала. Что ж, придется лавировать, повернуть все таким образом, чтобы и волки были сыты, и овцы целы.

Оценив мое молчание в трубке по-своему, Гена тут же предложил альтернативу.

— Если не хочешь ко мне, на этот случай у меня имеется запасной вариант. Запоминай адрес, куда нужно подъехать.

Услышав в трубке название уже знакомой мне улицы, номер дома и квартиры, я одновременно и обрадовалась, и пришла в ужас. Геннадий продиктовал адрес своей умершей бабушки. Только сегодня на мою просьбу дать мне ключи от квартиры своей матери Анатолий Константинович ответил, что все комплекты ключей находятся теперь в распоряжении его брата. Необходимо было произвести осмотр жилища покойной, и я надеялась, что там, возможно, найду какую-нибудь зацепку, с помощью которой удастся распутать данное мне дело. И вот теперь появлялась прекрасная возможность побывать на квартире старушки, но… это одновременно означало, что мне необходимо собрать все свои силы и смекалку, чтобы не очутиться в объятьях злого искусителя — подозреваемого всеми, и мною в том числе, в убийстве бабушки.

— Хорошо, — поспешила согласиться я, прикинув, что обо всем остальном успею подумать после. — Через полчаса буду на месте.

Положив трубку, я задумалась. «Ну и влипла ты, Иванова!» — это было первое, что пришло мне в голову. А вторым был вопрос:»Что же теперь делать?»

Стараясь отогнать мрачные мысли, я принялась одеваться, на сей раз отдав предпочтение более скромной одежде. Краску для лица также решила поэкономить, вспомнив пожелания Геннадия. Оставшись весьма довольной своим отражением в зеркале, я отправилась в путь.

К квартире бабки Геннадий жил ближе, чем я, поэтому к моему прибытию он был уже на месте. Представ передо мной на пороге квартиры все в том же темно-синем джемпере и такого же цвета джинсах, Геннадий, по-прежнему продолжая фиксировать на лице небрежную ухмылку, сделал приглашающий войти жест.

— Сейчас ты выглядишь значительно интересней, — одобрительно произнес он, закрывая за мной дверь, и этот звук почему-то напомнил мне лязг захлопывающейся мышеловки.

С одной стороны, я чувствовала себя круглой дурой — пошла у него на поводу и сделала все так, как он хотел. С другой стороны, мне была приятна его похвала, и с этим я ничего не могла поделать.

— Располагайся, — гостеприимно предложил Геннадий, провожая меня в комнату.

Я огляделась. Для пенсионерки Ксения Даниловна жила очень неплохо. Стенка-горка, новая мягкая мебель, телевизор «Панасоник», неплохие картины на стенах… Видимо, сыновья хорошо помогали матери материально. На столе стоял переносной магнитофон, откуда лились знакомые приятные звуки, исполняемые оркестром Поля Мориа. В моей голове никак не вязалось, что человек, цитирующий Пушкина и слушающий подобную музыку, мог совершить не одно противозаконное действие. Или же это чистый выпендреж?

Геннадий сел рядом со мной и небрежно коснулся пальцами завитка моих волос.

— Чем будем заниматься? — спросил он меня, демонстрируя наивную простодушность.

Первым делом в мои планы входило удалить его из квартиры под благовидным предлогом, чтобы я смогла все здесь осмотреть. На этот счет я уже разработала тактику.

— Ты знаешь, у меня есть одно навязчивое желание.