Марина Серова - Гиблое место

Интересно, за что этого парнишку держали в наручниках?

— Один вопрос, Андрей. Родители этого мальчика — кто они?

— Отец — директор магазина, Таня. По продаже холодильников.

О-о… Да, в нашей стране богатым жить непросто…

— О чем задумалась? — спросил меня Андрей.

— Думаю, что, пожалуй, не стану стремиться в рокфеллеры, — ответила я. — Лучше раздам свои сбережения бедным и отправлюсь гулять в рубище… Чтобы не привлекать к себе ничьего внимания…

— Когда начнешь? — спросил Андрюшка.

— Прямо сейчас…

Я посмотрела на часы. Еще успеваю к концу службы…

— Я тебе больше пока не нужна? — спросила я.

— Нет. Я позвоню попозже. Ты будешь дома?

— Не обещаю. Лучше я позвоню сама.

С этими словами я вышла, глотнув свежего влажного воздуха.

Только в этот момент, когда мои легкие наполнились им, я почувствовала себя немного лучше.

Я быстро домчалась до дома. Там я выгребла старую индийскую юбку, достаточно длинную и темную, дабы удовлетворить церковных старушек. В то же время она была довольно элегантной. То есть — если я правильно поняла суть неофитов, они еще не пришли к нормальному отношению с богом, и изо всех сил стараются навязать ему свое общество. Посему я постаралась. Естественно, мне далось это с некоторым трудом, к тому же я помнила о том, что меня знают, а значит, внешность тоже требует изменения. Темный парик и шаль спрятали мою светлую головку. Контактные линзы превратили мои голубые глаза в карие. Тональная пудра придала моей коже темный оттенок. Теперь я была похожа на молодую цыганочку.

Вылетев из дома, я искренне пожалела, что машинку придется оставить скучать. Это будет совсем не в образе. Бедные неофитки на машинах не разъезжают.

Несчастная тетя Валя, которой постоянно достается фант встречи со мной в непривычном для нее виде, поднималась по лестнице. Увидев меня, она остолбенела.

Я с интересом наблюдала ее реакцию — если она меня сейчас узнает, я плохо подготовилась к военным действиям.

— Вы Танечку ищете? — растерянно спросила она.

Ура! Она меня не узнала!

— Да.

— А она, кажется, ушла. Дверь громко хлопнула…

— Какая жалость… — проворковала я. — Придется зайти попозже.

— Может, ей что-нибудь передать?

— Я сама забегу.

Я спустилась по лестнице, чувствуя себя совершенно другим человеком.

Единственное, что напоминало мне о том, что я — Таня Иванова, — это тщательно спрятанный под фалдами юбки газовый пистолет. На всякий случай… Поскольку неизвестно, куда нас занесет после жилища бога. Вполне вероятно, что в логово дьявола…

Я успела. Служба еще шла. Народу было немного. Встав возле исповедников, я старательно распахивала глаза, пытаясь придать своему лицу неофитское выражение. Каким оно должно быть в точности, я еще не знала, но предполагала, что не очень умным и очень самоуверенным. Поскольку, как я поняла из объяснений отца Николая, мне следует вообразить себя на время избранницей бога, а это я почитаю весьма глупым и весьма самоуверенным.

Итак, я стояла с таким вот лицом и косила глазами, пытаясь определить кандидатов на роль посредника.

Молодежи в церкви Успения действительно было много. Некоторые вполне подходили под мои представления о неофитах. Они меня почти не интересовали. Куда больше меня занимали те, что паслись возле них.

К сожалению, никто под горшок острижен не был, что несколько затрудняло мою задачу.

Сзади меня негромко кашлянули. Я обернулась.

За моей спиной стояли двое. Один был лет сорока, мелкий, невыразительный такой. Длинные волосы сзади были забраны в жидкий пучок. Примечательным был его нос — этакая большая бульба, картошечка без мундира. Он отчего-то пристально смотрел в мою сторону. Наверное, я ему тоже казалась подозрительной.

Нащупав под юбкой свой пистолетик, я немного успокоилась — он на месте, не выпал, и значит, его внимание привлекло что-то другое.

Второй… Вот тут сердце мое затрепетало. Я его узнала сразу. Взмах ресниц и взгляд, брошенный вскользь… Мой черноокий «кавказец» стоял за моей спиной, и я его совершенно не интересовала.

Последним экземпляром в этой компании была толстенькая барышня, вполне подходящая на роль неофитки. Она хлопала восторженными глазенками и смотрела на распятие такими очами, что мне сразу стало не по себе — я была здесь лишней, как и все остальные. Господь умер на кресте исключительно ради нее.

Отчего меня заинтересовала именно эта троица — я и сама еще не поняла. Но кто-то из этих двоих явно охотился за толстушкой.

Тем более что добычей она была вполне привлекательной.

Искренне молясь, чтобы это был все-таки не равнодушный к моим чарам темноволосый красавец, я сфокусировала свое внимание на Картошке. Тем более что он так сверлил меня взглядом, что мой ответный интерес был, можно сказать, просто данью вежливости.

Он же пытался пододвинуться ближе, явно готовый затеять со мной беседу.

Я поощряла каждое его движение в эту сторону еле заметными, но ненавязчивыми улыбками.

За этими маневрами я и не заметила, как они исчезли.

«Кавказец» с толстушкой.

Резко развернувшись, я увидела их, мирно и увлеченно беседующих в сторонке.

Я почувствовала себя обманутой. «Кавказец» явно более благоволил к ней. Он слушал ее, потом говорил что-то, и они были поглощены друг другом, как пара влюбленных.

В конце концов, это даже неприлично — так вести себя в церкви!

Я подошла ближе, стараясь оставаться незамеченной.

Они говорили очень тихо.

— Таинство исповеди… Истинная вера… Страшный суд…

Мне удавалось услышать только обрывки фраз.

— Исповедоваться можно только у старца, — вдруг явственно услышала я.

Кто это сказал?

Голоса у них были похожи. К тому же они переговаривались шепотом. Кажется, «кавказец»…

Дальше отчетливо прозвучало имя Бориса…

Я подошла вплотную. Скоро настанет мой черед вступить в игру. Но как?

Я лихорадочно прикидывала в уме все варианты, ища самый безопасный.

Дыхание за моей спиной заставило меня обернуться.

Мои глаза встретились с серыми, бесцветными. Бородавка на щеке — и нос картошкой.

— Вы свечку покупать? — спросил он гнусавым голосом.

— Да, — кивнула я.

— Это вон туда, — махнул он рукой в сторону ларька. — Из новеньких будете?

Я кивнула, ожидая продолжения.

Но он только пробормотал, что это славно, и поспешил к выходу.

Я его больше не интересовала.

Бросив взгляд в сторону, где еще недавно стояла так живо интересующая меня пара, я остолбенела.

Их на месте уже не было. Растаяли, как дым, так и оставив мне полное неведение, кто из них говорил о противном старце Борисе…