Марина Серова - Гиблое место

— Да, конечно, — с обреченностью мученицы отозвалась я. Голос мой отказывался подчиняться нормам вежливости, внушенным мне с детства: «Воспитанные люди, Танечка, улыбаются даже тогда, когда хочется выругаться».

— Я наткнулась на твой телефон и решила тебе позвонить, — радостным голосом сообщила Ритка.

«О, боже, — простонала я про себя. — Ну почему ты не мог сделать так, чтобы мой телефон пропал из анналов Риткиных записных книжек навеки? Почему ты был так жесток, что именно сегодня ей пришло в голову позвонить мне?»

— Я рада, — кисло проговорила я. Интересно, что с ней случилось? Просто так звонить не в Риткиных правилах. На светлую радость общения со старыми друзьями ее могло подвигнуть только что-то апокалиптическое. Крайняя нужда во мне могла быть сопряжена со свежим трупом, найденным в ванне.

— Слушай, я очень хочу тебя видеть. Честное слово, Тань, я тебя всегда вспоминаю. Ты ведь, наверное, такая же красавица? Помню, ты была самой классной девчонкой в нашей компании…

Вот тут-то я и попалась! Всей душой пытаясь сопротивляться, я тем не менее начала таять, как мороженое. Я растекалась и становилась мутной сладкой лужицей. Моя твердыня… Ах, черт, да что об этом говорить! Уж сколько раз твердили миру, что лесть… Мой разум еще пытался отчаянно вскрикивать: «Таня! Таня! Не покупайся на дешевые приколы!»

Но сердцу разум уже не был указателем верного пути. Мое сердце уже стремилось навстречу Ритке, и таким образом первая часть предсказания «костей» сбылась.

Если бы не эта крашеная идиотка, сообщившая мне, что я подурнела!

Я согласилась встретиться с Риткой и, приведя себя в порядок, рванула прямо навстречу обещанным мне «грядущим жизненным осложнениям».

Хотя, конечно, уже спустившись на несколько ступенек, я здраво поразмыслила и поняла: а ведь Ритка сказала мне комплимент вполне искренне. Ведь не видела она меня! И вполне возможно, что при встрече вздрогнет, закроет глаза ладонью и трагически простонет: «Боже, Таня! До чего же ты подурнела!» И тогда ничего меня не спасет. Я стану настолько несчастной, что…

Ладно. Когда это еще будет! Пока же я совсем себя таковой не чувствую. Несмотря на вражеские происки.

Напевая, я повернула ключ зажигания. Мотор зафырчал, и мы с моей четырехколесной подругой отправились в дальние странствия.

Потому как жила моя фатальная подруга в самом что ни на есть далеком районе с гордым названием Солнечный.

Конечно, если ты собрался посетить Ритку Шатохину, ты должен готовиться ко всевозможным неприятностям. Может быть, ее вообще в детстве прокляли, размышляла я, когда на перекрестке попала в кошмарную пробку.

Мимо нас проезжали люди в трамваях, явно ликующие и злорадствующие, а мы уныло стояли, лишь изредка продвигаясь черепашьими шажками по направлению к дяденькам в желтых жилетах, которым срочно потребовалось в час пик заняться ремонтом дороги.

Хорошо еще, что я не попала в аварию!

Отчетливо представив себе, как Шатохины-старшие решили не приглашать злую фею на Риткины крестины, и она, пробравшись хитростью, зловеще шепчет над светлокудрой Риткиной головой заклятия-проклятия, я фыркнула. Фея эта зловредная почему-то была как две капли похожа на тот самый перекрашенный «СД-ром», который сумел отравить мне последние мгновения. Такая же крашеная кикимора… Ну и вкус у тебя, друг мой! А я-то думала, что от общения с такой духовно развитой особой, как я, он начал изменяться к лучшему!

Рядом со мной примостился сиротливо «пежорожец», владелец которого смотрел вперед таким печальным взглядом, что и у жестокосердного сердце бы растаяло от глубины его страданий.

Я краешком глаза взглянула на его четкий профиль, и сердце мое забилось, как птица — ну и ресницы у парня! Он же, как бы поймав эманацию любви, взмахнул своими опахалами вокруг глаз, заставив мое сердце затрепетать. Это же какая несправедливость! Зачем ему такие глазищи! Вот кому никто не скажет, что он подурнел!

Впрочем, может, он и подурнел, тоскливо подумала я. И вообще вряд ли он выскочит ради тебя из своей старой развалины, Танечка. Тем более что ты у нас такая подурневшая…

Кажется, мы выкрутились, машины облегченно набирали скорость, оставляя позади бестолковых тружеников-ремонтников. Я вырулила прямиком на проспект Октября, оставив, к великому сожалению, мужчину своей мечты далеко позади. Он безнадежно отстал, но — увы, вряд ли был этим опечален.

Ну и ладно, подумала я, в конце концов, наверняка он не принес бы тебе счастья. Встретила-то ты его по дороге к Ритке Шатохиной. А это ничего хорошего не сулит…

Ритка жила не просто в этом богом забытом районе, непонятно почему именуемом Солнечным, а на самой его окраине. В принципе, когда она получила там квартиру, мы все умирали от зависти. Потому что квартир без родителей у нас в ту пору не было, а добираться… Подумаешь! Доехать как-то можно. К утру из любого места доберешься… Так мы думали, когда первый раз я попала в Риткину квартиру.

Первое, что меня потрясло, — это абсолютная заброшенность и пустынность. Я вышла из трамвая и остановилась. Времени было всего-то восемь вечера, а народу — никого.

Правда, квартира сама по себе замечательная. Модернизированная и светлая. Мы там совсем неплохо провели время… с пивом.

Сейчас, когда я вырулила прямо к Риткиному подъезду, я усмехнулась. Бог мой, какими же мы были тогда маленькими! А казались себе прожженными декадентками… На самом же деле обе мы были всего лишь «ананасиками», и даже не в шампанском, а в лимонаде «Буратино» отечественного розлива.

От воспоминаний мне стало тепло на сердце и немного грустно. Время, черт побери, умудряется бежать сквозь пальцы с такой быстротой, что не замечаешь, как на горизонте появляется двадцатилетний «СД-ром» с крашеными волосенками, и, несмотря на то что сей продукт акселерации и дурного вкуса выглядит лет на десять старше тебя, он бросает тебе в лицо, что ты «ужасно подурнела»!

Конечно, мне хватило ума не отвечать на гнусные инсинуации, но нервы у меня не стальные канаты.

Я нажала на кнопку звонка. Может, этих восьми лет вообще не было? Сейчас мне откроет дверь девятнадцатилетняя Ритка, похожая на немецкую куклу, и, похлопав длиннющими ресницами, пролепечет, радостно улыбаясь: «Танька!»

Я зажмурилась.

Шаги, направляющиеся к двери… Голос: «Сейчас, минуточку!» Скрип открываемой двери.

— Таня!

Я открыла глаза. Ритка смотрела на меня своими неподражаемыми глазищами, и ее губы, слегка приоткрытые в улыбке, шептали:

— Господи! Танечка!

Я с ужасом ждала продолжения.

— Да ты стала еще красивее! Разве это возможно, Таня! Ты и была-то самой хорошенькой, а сейчас… Рядом с тобой появляться страшно!