Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

– Я этого не исключаю. – Гуров в очередной раз позволил себе уклончивый ответ. – Рассказывайте, Андрей.

– Но это тайна не только Кирилла.

– А кого же еще?

– Павла.

– Тем более стоит рассказать, – с нажимом посоветовал Крячко.

Андрей на некоторое время погрузился в раздумья. В нем боролись два страха. Перед Павлом и возможными последствиями такой откровенности. И перед сыщиками, способными повесить на него убийство. О подобных случаях Андрею доводилось слышать, смотреть по телевизору. В итоге страх перед нечистоплотным правосудием взял верх.

Доронин тяжело вздохнул и заявил:

– Хорошо. Но если вдруг окажется, что это к делу не относится, не говорите, пожалуйста, кто вам все рассказал.

– Обещаю, – успокоил его Гуров.

– Помимо ресторанов и магазинов у Кирилла с Павлом был еще один бизнес. Мягко говоря, нелегальный, – проговорил Андрей и опять шумно прихлебнул чаю. – Может, и Коробок в этом участвовал. Но наверняка не знаю. Короче, это связано с боксом. Кирилл ведь сам был когда-то боксером, как вы, наверное, уже знаете. Павел в некотором роде – тоже. На бокс можно делать ставки, как и на любой другой вид спорта.

– Это нам известно, – сказал Крячко. – Не в тундре родились. На договорняки намекаешь?

– Да. – Андрей отвел взгляд, словно сам был повинен в договорных поединках. – На них. Можно договориться с заведомым фаворитом о том, что он ляжет в определенном раунде, а поставить при этом деньги на его слабого соперника. Такой вот финт позволит вам сорвать баснословный куш. Кирилл с Павлом время от времени занимались такими махинациями. Не в большом боксе, конечно, а на уровне детско-юношеских школ. Если бы не эти договорняки, то Кирилл и сам никогда не добился бы всех своих чемпионских званий. Железобетонно. А так получается, что он и карьеру сделал, и бабок немерено поднял.

– В пятницу планируется такой же договорной бой? – уточнил Гуров.

Доронин молча кивнул.

– Кто участники?

– Точно не знаю, – все так же шепотом поведал Андрей. – Я не вникал особо. Не успел, если честно. В курсе только, что какой-то протеже Кирилла должен был встречаться с пареньком, не проигравшим пока ни единого боя. Он все схватки закончил нокаутом. А протеже Кирилла – явный слабачок. Коэффициент на его победу огромный. Тот паренек свалит его. Сто пудов. Но это если по-честному. А так он ляжет. Протеже Кирилла выиграет бой, получит даже какой-то там титул. Все, кто поставит на него, сорвут куш. Под «всеми» я в первую очередь подразумеваю Кирилла и Павла. Кто еще с ними может быть в долях, мне неизвестно.

– А тот, второй парень? – Крячко погасил сигарету. – Он уже согласился сдать бой?

– В том-то и дело, что нет. – Андрей печально улыбнулся. – Говорю вам еще раз, что всех подробностей сделки я не знаю, но паренек вроде как заартачился. Однако Кирилл сказал, что решит вопрос. Обязательно. Деньги уже там запущены. Он предлагал мне самому поговорить с парнем. Но я отказался. Железобетонно. Об этом и был разговор в кабинете вчера. Вернее, сегодня. Ночью.

– А кто может получить деньги Кирилла по ставке теперь, когда его не стало?

– Никто, – уверенно ответил Андрей. – Его ставка просто сгорит. Но остальные-то свою долю получат. И в первую очередь Павел. Так что он обязательно будет дожимать паренька.

– А сможет сам-то?

– Это вы его спросите. – Доронин хихикнул, но тут же осекся: – Я шучу, конечно. Не говорите об этом с Павлом. Пожалуйста. Иначе он сразу поймет, кто распустил язык. Тогда следующим трупом в этом доме стану я. Вы обещали.

12 часов 22 минуты

Яков почти насильно заставил Гурова снять рубашку и ра-зуться.

Он подвинул кресло поближе к камину, усмехнулся и сказал:

– Никто у вас ничего не украдет. В этом доме не воруют. Только убивают.

– Не смешно, Яша.

– Извините, – моментально стушевался тот.

Водитель продолжил колдовать возле камина. Он подбросил в огонь новую порцию сухих дров и наполовину приоткрыл заслонку поддувала.

Гуров сел в кресло и вытянул перед собой ноги. Глинский не солгал полковнику. Тепло почти мгновенно окутало тело. Лев Иванович вдруг почувствовал себя очень уютно. Порой было так приятно просто посидеть, ни о чем не думая и наблюдая за пляской языков пламени.

– Хотите чаю? – предложил Яков.

– Лучше кофе, – откликнулся сыщик.

Гуров уже сбился со счета, сколько чашек кофе он успел выпить с утра. При этом сыщик практически ничего не ел. Он хотел вздремнуть хотя бы пару часиков, но знал, что не может позволить себе подобной роскоши. Ему достаточно будет и тех пятнадцати минут, в течение которых вот так спокойно посидит возле камина.

Крячко отправился проверять наличие подозреваемых персон, Беспалов с другим оперативником активно прочесывал через Интернет букмекерские конторы.

Гуров потянулся. Ему казалось, что он прикрыл глаза всего на пару секунд. На самом же деле пролетело гораздо больше времени.

Кто-то осторожно потряс полковника за плечо. Гуров поднял голову. Рядом с ним, расплывшись в улыбке, стоял Яков с чашкой ароматного дымящегося кофе.

– Как просили, – сказал он.

– Спасибо.

Глинский снова прошел к камину и полностью закрыл заслонку. Языки пламени уменьшились в размерах, но тепло, исходящее от камина, усилилось.

Взгляд Гурова невольно сфокусировался на профиле водителя покойного Роточкова.

– Что у вас с носом, Яша? – спросил сыщик, подбирая ноги и делая осторожный глоток обжигающего кофе.

Яков повернулся к нему и машинально потер нос, свернутый набок.

– Издержки бурной молодости, – признался он.

– Много дрались?

– Не очень. Много не успел. – На мгновение в голосе Глинского проступили грустные нотки, но он тут же взял себя в руки и вновь широко улыбнулся. – Может, это и к лучшему? А? Как думаете? Все ведь могло закончиться и куда более плачевно, чем сломанный нос. Так что о чем тут жалеть?

– Что вы имеете в виду? – не понял Гуров.

Яков взял стул, подвинул его поближе к креслу, в котором расположился полковник, и сел. В руках у него было короткое сухое полено. Время от времени Глинский подбрасывал его, заставлял совершать кувырок в воздухе и снова ловил.

– Мне было семнадцать, когда я нарвался на тот стремительный хук с правой. Не могу точно сказать, что происходило потом. Я ведь совсем отключился. Надо полагать, что со стороны все выглядело, как обычно. Рефери досчитал до десяти и развел руки в стороны, объявляя тем самым об окончании боя. Мне, вероятно, помогли подняться и покинуть ринг.

– Так вы тоже боксер?

Яков рассмеялся, подбросил полено и поймал его.

– Боксер – это громко сказано, Лев Иванович. Чтобы называться боксером, им нужно стать. Я так считаю. Ну, типа состояться, что ли. А я так и не смог. В секции занимался – это да. С тринадцати до семнадцати лет. Вроде даже, по словам тренера, и неплохо смотрелся. Были задатки, какие-то перспективы. Но на этом все. Так как по-вашему? – Глинский хитро подмигнул сыщику. – Боксер я или нет?