Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

– Я ответил на этот вопрос, – заявил Павел и пригладил усы.

– Это только ваша версия. – Гуров покачал головой. – Когда у вас крайний срок подписания договора с архангельскими партнерами? Сколько времени они дали вам на размышление? Коробов сказал, что немного.

Воронов отмахнулся от слов полковника, как от навязчивой мухи. Льву Ивановичу было совершенно очевидно, что он уже выработал для себя определенную линию поведения и всячески собирался ее придерживаться. Тут явно не обошлось без адвокатского совета, данного по телефону.

– Повторяю, Коробов наглый лжец, – ответил Павел. – Все, что он говорит или делает, не имеет никакого значения. Во всяком случае, для меня. А обратное нужно просто доказать. Флаг вам в руки, ребята.

Крячко сделал шаг вперед. Воронов не мог этого не заметить.

Он поднял взгляд на полковника, злобно прищурился и поинтересовался:

– Собираетесь вновь применить силу?

– А почему бы нет? – откликнулся Станислав. – Один раз мне уже удалось заставить вас принять горизонтальное положение. Думаю, сумею и повторить.

– Стас, угомонись! – одернул напарника Гуров.

Его тоже переполняли эмоции, но он сдерживал их. Полковник понимал, что никакие меры воздействия на Воронова не принесут сейчас желаемого эффекта. Здесь требовалось применить тактическую хитрость.

– Вы правы, – со вздохом произнес он после небольшой паузы, уже обращаясь к Павлу. – Конкретных доказательств вашей вины у нас нет. Пока только предположения, домыслы и показания не особо надежных свидетелей. Увы, картина именно такова.

Воронов расплылся в широкой самодовольной улыбке и вытряхнул из пачки очередную сигарету. Потом он смерил Крячко долгим презрительным взглядом с ног до головы.

– Мы дождемся вашего адвоката, – продолжил Гуров. – А потом, я полагаю, нам действительно придется вас отпустить. Под подписку о невыезде, разумеется.

– Меня это устроит, – согласился Павел.

– Лева… – недовольно протянул Крячко.

– У нас нет другого выбора, Стас. Пока, во всяком случае, – сказал сыщик и поднялся на ноги.

– Могу вам только посочувствовать, ребята, – заявил Павел и щелкнул зажигалкой.

Гуров уже направился к выходу и, не говоря ни слова, покинул помещение. Крячко вышел следом за ним.

Негодование на лице Станислава было прописано огромными непечатными буквами.

– Ты в своем уме, старик? – с ходу накинулся он на напарника. – Нельзя отпускать этого фрукта. Он и есть основной подозреваемый. Зуб даю!

– Я не заметил, когда ты успел нахвататься блатного лексикона, Стас.

– Сам же знаешь. С волками жить – по-волчьи выть. Но речь сейчас не об этом. Ты и впрямь собираешься отпустить Воронова? Или это был такой искусный блеф?

Гуров медлил с ответом.

Они прошли по коридору второго этажа, миновали спальню Натальи и остановились у лестницы, спускавшейся в зимний сад. Новоиспеченная вдова сидела на своем излюбленном месте возле монотонно работающего фонтана и отрешенно смотрела за окно.

Капли дождя медленно ползли по стеклу, но хмурые тучи на горизонте постепенно начинали рассеиваться. Солнце грозило вновь выкатиться на небосклон ближе к вечеру.

– Честно говоря, я и сам не знаю, – проговорил Гуров и облокотился о металлические перила. – Для начала я хочу просто притупить бдительность клиента. Пообщаемся с его адвокатом, а там будет видно. Отпустить Воронова, кстати, не такая уж и плохая идея. Можно будет повесить ему хвоста. Если он виновен, то незамедлительно пустится заметать следы. А в том, что этот фрукт и есть один из основных подозреваемых, я с тобой полностью согласен, Стас. Хотя найдется и немало других. Например, она. – Полковник качнул головой в направлении Натальи. – В словах Павла было немало разумных зерен. Знаешь, я чертовски устал от всего этого. Для меня куда проще целыми днями сидеть в засаде или с оружием наголо наведаться в какой-нибудь бандитский притон, чем решать такие вот головоломки с великим множеством неизвестных. Ведь эти люди – даже не преступники.

– А кто же? – удивился Крячко.

– Убийца среди них один, а остальные – крысы. Все до единого, Стас. Самое настоящее крысиное братство.

Станислав озадаченно поскреб пальцами в затылке. В этот момент ему даже хохмить не хотелось. Очень уж непривычно и странно было наблюдать подобное состояние напарника. Гуров был не похож на самого себя.

– Хочешь, я один с ней потолкую? – предложил Крячко, имея в виду Наталью, ожидающую их в зимнем саду. – А ты возьми небольшую паузу. Попей еще кофейку. Встряхнись.

– Меня уже тошнит от кофе, – с улыбкой признался Гуров.

– Оно и понятно. Нечего было отказываться от бутербродов, которые притащил из дома наш участковый.

– Мне их внешний вид не понравился.

– Тоже мне, гурман нашелся! – Крячко легонько ткнул напарника кулаком в плечо. – В данном конкретном случае содержание гораздо важнее формы. Поверь на слово специалисту. Так мне взять на себя Наталью?

– Нет уж, – отказался Гуров. – Знаю я тебя. Хочешь проверить свидетельские показания, выяснить, носит ли она трусики?

– Да за кого ты меня принимаешь?

– За кого и обычно, Стас. Идем. Вместе будем говорить с ней.

14 часов 19 минут

– С ним все в порядке?

Наталья поднялась с плетеного кресла сразу же, как только сыщики спустились с последней лестничной ступеньки. Крячко первым приблизился к женщине, зашел сзади, положил ладони ей на плечи и мягко, но властно заставил ее опуститься на прежнее место.

– Боюсь, что нет, Наталья, – печально произнес он. – Но вы крепитесь. Мысленно мы с вами. И тоже скорбим. Уж поверьте.

– Что?!.. – Наталья попыталась вскочить, но Станислав удержал ее. – Что вы с ним сделали? Вы довели его?..

– Это не мы. С ним расправились задолго до нашего приезда. Перерезали горло. Я думал, вы в курсе. Или просто запамятовали?

– О чем вы говорите?

Крячко перевел взгляд на напарника и с грустью в голосе проговорил:

– У нее стресс, Лева. Такое случается в тяжелые минуты. Нужно отнестись с пониманием.

Гуров молча кивнул в знак согласия. Еще спускаясь по лестнице в зимний сад, они условились, что инициативу беседы с Натальей возьмет на себя Крячко. Лев Иванович удовольствуется ролью стороннего наблюдателя.

– Какой стресс? О чем вы? – Наталья часто-часто заморгала, ее пальцы похолодели, и женщина нервно сцепила их в замок. – Что с Виталиком? Кто перерезал ему горло?..

– Виталику? – удивленно переспросил Крячко, присел рядом с вдовой господина Роточкова и проникновенно заглянул ей в глаза. – Какой Виталик? Ах, вы про Коробова!

– Конечно, про него. А вы про кого?

– А я про вашего мужа… – Станислав словно споткнулся на полуслове и нахмурился. – Меня удивляет ваше поведение, Наташенька. Ваш муж мертв. Убит. Безжалостно зарезан. Но вас, как я погляжу, это совершенно не печалит. Вам куда важнее состояние здоровья Виталия Коробова. Это чертовски странно.