Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)

– Пил? – прямо спросил Крячко.

– Пил! – так же прямо ответил Смирнов. – Сначала мне хватало стакана, чтобы в сон без кошмаров провалиться, а потом и бутылки стало мало. Когда Владимир Николаевич в Москву по делам приезжал, всегда к нам заходил, пытался меня к жизни вернуть. Что в таких случаях говорят? «Соберись! Будь мужиком! Нервы в комок! Волю в кулак!» А я инвалид безногий, что мне делать? Меня даже дворником на работу не возьмут. Понял я, что выхода у меня нет, обуза для семьи. Пенсия у меня копеечная, зарабатывать не могу. Мать, чтобы я хоть немного поспать мог, вынуждена была мне на свои деньги водку покупать. Вот тут я и пожалел, что не убили меня тогда «чехи».

– И решил эту ошибку исправить, – тихо сказал Лев.

– Да! Благо квартира на девятом этаже. Но Галька не дала, вернулась раньше времени. Повисла на мне, с ног свалила, а потом – и откуда только силы взялись? – в комнату с балкона затащила. Осиповы к тому времени уже за город переехали. Отправилась мама к Илье Павловичу и попросила его со мной поговорить. Привезла она к нам, посмотрел он на меня и пожалел. Переселился обратно в город и начал со мной разговаривать. Слова вроде бы самые обыкновенные, а на душе от них теплее и светлее становится. Вера появляется, что еще не все в жизни потеряно. Тут мне Владимир Николаевич с хорошим протезом помог, и стал я на нормального человека похож. Выходил меня Илья Павлович. Я заметил, что он к себе за город обратно не торопится, а потом узнал, что Осипов каждый день в Бурденко ездит и таких же, как я, парней, войной пришибленных, к жизни возвращает. С Мишкой-то мы все время созванивались. Он в Твери жил. Я знал, что у него та же история, что и у меня. Попросил Владимира Николаевича, и он помог Мишке в Бурденко попасть. Когда там лечился, я его навещал и со всеми остальными познакомился. Так что нас, тех, кого Илья Павлович спас, много. Если окажется, что та сволочь, которая на него руку подняла, из их числа, я ее убью. Сам. Никому не доверю. А потом можете меня сажать.

– Ничего у тебя из этого не выйдет, – уверенно сказал Лев Иванович и объяснил: – Перед тобой столько желающих, что до тебя очередь не дойдет.

«А я-то еще пытался его тюрьмой напугать! Да ему теперь и в аду страшно не будет!» – подумал Гуров.

Некоторое время все молчали. Да и о чем можно было говорить, услышав такое?

Наконец-то Орлов сказал:

– Да, парень, пожевала тебя жизнь во все зубы! Из-за дурости одного человека столько ни в чем не повинных мальчишек полегло. А сколько судеб искалечено…

– Об этом сейчас как-то не принято говорить и вспоминать, словно и не было ничего. Но те, кто выжил, все помнят и никогда не забудут, – севшим от ярости, каким-то незнакомым голосом произнес Смирнов.

Потом он словно очнулся, помотал головой, прогоняя страшные воспоминания, потрогал ногу и сказал:

– Кажется, все нормально, можно снова протез надевать.

Чтобы не смущать его, друзья вышли в кабинет, и Гуров яростным шепотом спросил у Крячко:

– Я тебя о чем просил? Почему мы только сейчас все узнали?

– А когда бы я смог с людьми связаться, если с самого утра все так закрутилось, что минуты свободной не было? – оправдывался тот.

– Зато теперь мне понятно, почему у Щербакова в области, где он служил, никогда не было межнациональных конфликтов, – заявил Орлов.

– Из-за полного отсутствия одной из конфликтующих сторон, – с усмешкой проговорил Лев Иванович.

Тут из комнаты отдыха вышел Геннадий, приведший себя в порядок, посмотрел на часы и сказал:

– В общем-то, уже можно попробовать позвонить. Но я предлагаю это сделать из кабинета Владимира Николаевича. – Все удивленно уставились на него, и он объяснил: – Понимаете, я для Ирины Дмитриевны не авторитет, а просто друг ее сына. Никого из вас она вообще не знает. А вот Владимира Николаевича послушается, потому как его очень уважает.

– Тогда сам ему и звони, – предложил Орлов. – Это для тебя он почти родственник, а для всех нас – начальство.

Геннадий достал сотовый, отошел немного в сторону и позвонил Щербакову.

Поговорив с ним, он повернулся к остальным и сказал:

– Пойдемте, он нас ждет.

– Без меня обойдетесь, – заявил Орлов. – Мне тут и других дел хватает.

Геннадий и Гуров с Крячко пошли к Щербакову.

– Дожили! В кабинет к начальнику главка нас, двух полковников, ведет по блату лицо насквозь штатское и совершенно постороннее. Как детсадовцев на прогулку. Гена, нам с Левой за руки взяться? А то ведь можем потеряться по дороге, – выдал Стас в своей типичной манере.

– Все бы вам хохмить, Станислав Васильевич, – укоризненно ответил ему на это Смирнов.

В приемной чудеса продолжились. Секретарша Щербакова была унаследована им от предшественника. Эта пятидесятилетняя дама досконально знала не только свое дело, но и подноготную всех без исключения сотрудников главка, потому что пережила за своим столом не одно поколение руководителей. Она осознавала значимость своего положения и удостаивала взглядом не всех начальников управлений.

При виде Гурова женщина ему мило улыбнулась и доверительно сообщила:

– Лев Иванович, все документы курьер еще утром по адресам развез, так что за это не волнуйтесь. Проходите, Владимир Николаевич вас ждет.

Изумленный Гуров в ответ тоже улыбнулся и только что ножкой не пошаркал, а вот Крячко у него за спиной тихонько, но очень ехидно похихикал.

«Ну, Стас! Дай только нам вдвоем остаться! – зловеще подумал сыщик. – Ты у меня за все ответишь!»

Щербаков сразу спросил:

– Что-нибудь новое есть?

– Нет, но должно быть, – туманно ответил Гуров, наткнулся на непонимающий взгляд Владимира Николаевича и пояснил: – Не мог Осипов вот так, с бухты-барахты, и детей в Америку завернуть, и жену уговорить с ними уехать. Он должен был ей как-то объяснить необходимость этого. Кроме того, не исключаю, что муж сказал ей, где оставит, предположим, письмо с объяснениями на случай его смерти. Теперь вам предстоит убедить ее ответить на наши вопросы.

– Понял, – сказал Щербаков. – Гена, звони по скайпу Елене и уговори ее отдать смартфон Ирине Дмитриевне, а потом передашь свой мне.

Геннадий позвонил. Видимость и слышимость были прекрасные. Но когда Елена узнала, что звонок не связан с состоянием здоровья отца, она уперлась и ни в какую не хотела беспокоить мать, которой только-только стало немного получше. Смирнов уговаривал ее, как только мог.

Потом сыщик не выдержал и забрал у него смартфон.

– Здравствуйте, Елена Ильинична, – сказал он симпатичной женщине с упрямо сжатыми губами. – Я полковник полиции Лев Иванович Гуров, занимаюсь делом о нападении на вашего отца. Вы должны понять следующее. Ваш отец стал обладателем некоей информации. Илья Павлович осознавал опасность ситуации и не преувеличивал ее, раз и вас с братом, и вашу маму срочно отправил в Америку. Он за вас боялся. Для того чтобы доктор Осипов не смог как-то использовать эту информацию, его пытались убить. Сейчас он находится в госпитале под охраной. Но как только его выпишут и ваш отец вернется домой, можете быть уверены, что попытка убить его повторится. На этот раз преступники могут добиться своего.