Дэвид Моррелл - Изящное искусство смерти

Райан заметил, что Эмили отвела взгляд в сторону.

— С вами все в порядке, мисс Де Квинси?

— Да. Просто, оказывается, и на меня может произвести впечатление рассказ отца. Пожалуйста, продолжай.

— Перед повешением Симонс рассказал тюремному священнику, что в самом разгаре вспышки ярости он испытал странное чувство. Он клялся, будто в кухне находился кто-то еще; некая темная фигура стояла справа от него и повторяла все его движения.

— Кто-то еще? — удивился Райан.

— По мнению священника, рядом с Симонсом стоял сам Сатана и направлял его действия. Однако Симонс был настолько поглощен мыслями о мести, что не нуждался во вмешательстве дьявольских сил.

— Тогда кто же это был?

— Его Тень.

— Тень? — Райан нахмурился. — Не понимаю. Тень от солнечного света, проникавшего через окно? Или от горящей лампы?

— От самого Симонса. В порыве ярости он вообразил, будто темная половина его сущности как бы отделилась от него и в точности повторяла все его действия.

Райан посмотрел на Беккера.

— То, о чем я и говорил. В его словах нет никакого смысла.

— В одном из своих эссе я писал о Симонсе и его преступлении. Убийца снова издевается надо мной. Он отождествляет себя с Симонсом и угрожает сделать со мной то же, что он сделал с несчастными женщинами.

— Мистер Де Квинси, вы помогли по-новому взглянуть на эти убийства, и я вам за это благодарен. Но, боюсь, сейчас мне придется исполнить неприятную обязанность.

— Неприятную?

— Отец, я просто не успела тебя предупредить, — быстро сказала Эмили.

Де Квинси выглядел озадаченным.

— Предупредить? О чем?

— Когда инспектор Райан появился здесь, он вдруг заявил, что собирается тебя арестовать.

В то время как инспектор Райан размышлял, должен ли он, исполняя приказ лорда Палмерстона, надеть на Де Квинси наручники (сам он полагал, что не должен), на другом берегу Темзы ничем с виду не примечательная пожилая женщина находилась на пороге ужасного открытия. Звали женщину Маргарет. Она спала в углу пекарни (в которой и трудилась), в нескольких кварталах от печально известных трущоб «Семь циферблатов», названных так из-за того, что в том районе пересекались семь улиц. В пекарне стояло множество печей, куда, после того как был испечен весь хлеб, приносили свой обед бедняки, не имевшие ни очага, ни печки. Мужчины и женщины отдавали Маргарет котелки, наполненные кусками сырого мяса и картофелем. Позже они возвращались, забирали приготовленную еду и уносили в жалкие пристанища, которые именовали своим домом.

Здесь же готовила себе скромную пищу и Маргарет. Хотя летом в пекарне стояла удушающая жара, в зимнее время здесь было тепло и уютно, и Маргарет могла погреть старые кости. Потребности у нее были самые мизерные, и она редко выходила из здания — разве только чтобы посетить уборную во дворе. Маргарет так бы ничего и не узнала о кровавых событиях субботнего вечера, если бы они не были предметом живейшего обсуждения у всех, кто приходил в пекарню в понедельник. Бедняки приносили котелки и кастрюльки с едой раньше обычного и особенно подчеркивали, что им необходимо успеть вернуться в свои лачуги до того, как желтый туман снова накроет город, а убийца, возможно, выйдет на улицы, чтобы повторить чудовищное преступление.

— Ты же знаешь, тогда произошли два убийства, — сказала женщина в лохмотьях.

— Какие еще убийства? — спросила Маргарет.

На левой щеке у нее остался шрам от полученного давным-давно ожога, и Маргарет выработала привычку отворачиваться от собеседника во время разговора.

— Ну как же, убийства на Рэтклифф-хайвей! Ты разве не слышала? Об этом только и говорят на улицах.

Упоминание об убийствах на Рэтклифф-хайвей так напугало Маргарет, что она едва не выронила котелок, который передала ей женщина.

— Нет, я не выходила на улицу, — быстро произнесла она. — Но ведь эти убийства произошли много лет назад. Почему люди вдруг заговорили о них?

— Из-за того убийства, что случилось в субботу вечером, — сообщила другая нищенка, протягивая свой котелок.

— Какое убийство?

— Ты и правда не слышала? Это снова произошло в районе Рэтклифф-хайвей. В лавке, торгующей всякими вещами для моряков: носки там, кальсоны, белье и все такое. Все было как и в прошлый раз, только больше народу. Сразу после закрытия пятерых человек убили: размозжили им головы и перерезали глотки.

— Нет, — прошептала Маргарет.

— Мой дед помнит, как все было, — вступила в разговор третья женщина. — Он рассказывал, что тогда произошло не одно убийство, а два. Через двенадцать дней еще несколько человек обнаружили с проломленными головами и перерезанными глотками, на этот раз в таверне. Дед рассказывает: все были так напуганы, что и носа на улицу не казали.

— Констебль на углу уверяет, что никакой опасности нет, но какое дело полиции до бедноты вроде нас? — посетовала первая нищенка. — Я лично не собираюсь рисковать. Вернусь сюда через час, заберу еду и поспешу домой. Что бы там ни обещал констебль, в темноте всякое может случиться.

— Маргарет, у тебя руки дрожат, — участливо заметила вторая женщина.

— Да это все из-за разговоров об убийствах. У кого угодно руки задрожат.

За этот день у Маргарет побывало небывалое количество народу, но ближе к вечеру пекарня практически опустела, только несколько взволнованных человек забежали, укутали дымящиеся котелки в одеяла и поспешили прочь. Если не считать дрожащих рук, Маргарет удавалось скрывать, как она напугана известиями об убийстве.

Ее самые худшие страхи обретали реальность. История повторялась. Тогда в лавке, торгующей одеждой, были убиты четыре человека, на сей раз жертв оказалось пять. В том, что за этим последует еще одно убийство, Маргарет не сомневалась; также она была уверена, что местом, где разыграется следующая трагедия, станет, как и в предыдущем случае, таверна.

И еще кое в чем. Ждать следующего убийства придется не так долго.

И оно окажется более кровавым.

Маргарет тяжело опустилась на пол в своем углу.

— Маргарет, ты не заболела? — спросил один из работников пекарни.

— Мне нужно отлучиться.

— Но ты же никогда не выходишь. Скоро опустится туман. Не боишься идти наружу?

— Это не может ждать.

Маргарет поспешно набросила тоненькое пальто и выбежала из теплой пекарни на холодную и мрачную улицу. Обычно оживленная в этот час, сегодня она казалась всеми покинутой.

— Как мне добраться до Скотленд-Ярда? — спросила Маргарет дежурившего на углу констебля.

По привычке она повернула голову так, чтобы не был виден шрам на левой щеке.

— До Ярда далеко, мэм.

— Мне нужно поговорить с человеком, который ведет расследование субботнего убийства.