Мария Спасская - Волшебный фонарь Сальвадора Дали

Ангелина всплеснула руками, но, виновато посмотрев на гостей, смущенно проговорила:

– Я очень хочу вам помочь! Но сама я средств не имею, деньгами распоряжается муж. Вечером я непременно побеседую с Сержем, а завтра дам ответ.

Однако Татьяну Андреевну это не устраивало, и она горестно воскликнула:

– Ах, какая беда! Увы, завтра будет уже поздно. Если мы сегодня не найдем деньги – все пропало.

– Что же делать? – совсем растерялась Ангелина, не зная, как утешить гостью.

– Может быть, вы проводите нас к вашему супругу, и мы с ним объяснимся?

– Серж в лаборатории, он работает и никого к себе не пускает! – чуть не плача, проговорила хозяйка. – Это во флигеле, туда сложно добираться. Идет ремонт. Мне, право, неловко…

– Умоляю, милая Ангелина, спасите нас! Поймите, если вы нам не поможете, Верочке и мне негде будет жить и нечего есть! Проводите нас во флигель! Дайте поговорить с Сержем! Не лишайте последней надежды! Дитя мое, ситуация настолько ужасна, что промедление смерти подобно!

– Да-да, я понимаю, – молодая женщина поднялась с кресла и после секундного раздумья встала на ноги. – Ну что же, коли так, пойдемте со мной.

Легким шагом она устремилась к противоположным от входа дверям, распахнула притворенные створки рядом с дубовой панелью и двинулась по узкому темному коридору, кое-где освещенному лишь факелами на стенах. Каменевы торопливо направились за хозяйкой. Вскоре коридор перешел в грубо сработанный переход из красного кирпича, еще не отделанного штукатуркой. Пол был вчерне выложен из сосновых досок и ходил под ногами ходуном. Переход оказался низким и длинным, доходил до винтовой лестницы, поднявшись по которой можно было обнаружить низкую стальную дверь, обитую медными полосами. Приблизившись к двери, Ангелина стукнула кулачком в стальную обшивку и, не дожидаясь ответа, потянула ручку на себя.

Дверь поползла в сторону, и в открывшемся круглом помещении пришедшие увидели высокого статного молодого мужчину с одухотворенным лицом и в кожаном фартуке, повязанном поверх светлых холщовых штанов и льняной рубахи. Стены мастерской пестрели циферблатами всевозможных часов, издающих разноголосое тиканье, но мастер не обращал внимания на раздражающие звуки. Стоя перед опоясывающим круглую комнату столом с полированной столешницей, Кутасов сосредоточенно мастерил что-то из медных пластин.

– Ой! Какая прелесть! Серж! Что же это будет такое? – Ангелина шагнула к мужу, но была остановлена его грозным окриком:

– Гала! Зачем ты? Я же запретил, когда работаю, заходить ко мне в мастерскую! А тем более приводить сюда людей! Убирайтесь вон! Пошли все отсюда!

Часовщик расцепил руки жены, обвивавшие его шею, и буквально вытолкал ее прочь. В центре помещения перепуганная графиня успела заметить страшный стальной скелет, одновременно похожий на человека и на насекомое. Женщины и сами не успели понять, как снова оказались перед запертой дверью, на лестнице.

– Так грубо со мной никто никогда не разговаривал! – первой подала голос графиня Каменева, торопливо спускаясь по лестнице и задыхаясь от быстрой ходьбы.

– Прошу вас извинить Сержа, когда он работает, то никого не желает видеть, – оправдываясь, проговорила хозяйка дома, с трудом поспевая за ней. – Серж опасается происков конкурентов, неоднократно подсылавших к нему своих шпионов, чтобы завладеть тайнами мастерства.

Вера молча спускалась следом, проклиная себя за то, что послушалась мать и попала в столь неприятную ситуацию.

– Вашего мужа это не оправдывает! – тяжело шагая по ступеням, категорично заявила Татьяна Андреевна. – Какая из меня шпионка! Я в механике смыслю не больше, чем в свиноводстве. И, кроме того, существуют нормы приличия, которые принято соблюдать в благородном обществе! И ваш муж, дорогая моя, с этими нормами незнаком! Вера, не отставай! Поторапливайся! Мы немедленно едем домой!

И, одолев последние ступени, графиня вместе с дочерью устремилась по переходу в обратном направлении. Гневно стуча каблуками по дощатому полу, они миновали узкий коридор, стремительно прошли комнаты, ненадолго задержавшись лишь в прихожей, надевая шубы. Хозяйка их не провожала. Она отстала в одном из будуаров, и обиженная Татьяна Андреевна не собиралась ее ждать, чтобы прощаться, и торопила Верочку. Но уже у выхода Ангелина их нагнала, она держала в руках запечатанный конверт.

– Вот, возьмите! – проговорила она взволнованно. – Я искренне хочу вам помочь! Помочь, чем только могу.

– Ах, оставьте! – отмахнулась было графиня, но Вера укоризненно посмотрела на нее. И Каменева взяла потный конверт и молвила, почти не разжимая губ: – Благодарю.

Заметив, что Ангелина прощается с гостями, дворецкий деликатно осведомился:

– Барыня, вы не передумали кататься? Кони запряжены и ждут!

– Да-да, сейчас, только оденусь! – отозвалась новая владелица усадьбы Григорово. И, обернувшись к гостьям, совсем по-детски взмолилась: – Верочка, Татьяна Андреевна! Очень вас прошу, давайте забудем обиды! Поехали кататься! У меня лучшие лошади в столице, папа подарил на прошлый день рождения. Ну, пожалуйста!

Вера вопросительно взглянула на мать, но та, ощущая в руке упругость конверта и желая как можно скорее взглянуть на его содержимое, была непреклонна:

– Спасибо, милочка. В другой раз мы обязательно прокатимся вместе с вами, но сейчас нам необходимо как можно скорее ехать домой.

Простившись с хозяйкой, они покинули особняк и, выйдя в вечернюю тьму, устремились к саням. Присыпанные снегом, сани Каменевых стояли недалеко от хозяйской упряжки и рядом с ее роскошным убранством выглядели немногим лучше наемной кареты. С трудом сдерживаясь, чтобы прямо во дворе не заглянуть в конверт, графиня спрятала подарок в меховой отворот рукава и, посмотрев на дочь, усевшуюся напротив, прикрикнула слуге:

– Савелий, трогай!

В сумерках отдохнувшие и подкрепившиеся сеном кони резво бежали по ночной заснеженной дороге. Где-то совсем рядом раздался волчий вой, и графиня вновь принялась молиться. Но при этом она ощупывала содержимое конверта и с радостью чувствовала под пальцами хрусткие бумажки. Въехав во двор своего имения, Татьяна Андреевна проворно выбралась из саней и устремилась к дому. Верочка семенила за ней. Графиня остановилась под фонарем парадного и под пристальным взглядом кучера вытянула конверт из рукава, оторвала трясущимися от нетерпения пальцами полоску бумаги и вынула несколько белых квитанций.

– Что? Что такое? – не веря своим глазам, разочарованно воскликнула она. – Вера! Верочка! Горбунья над нами издевается! Дала билеты на рождественский благотворительный бал при фабрике Лившица! И это вместо денег! Какая неслыханная наглость!