Харлан Кобен - Незнакомец

Адам стоял столбом.

– Насколько я знаю, Адам, ты плохо с ней обращался.

– О, перестань…

Кристин выставила ладонь:

– Я этого не утверждаю. Просто привожу пример. Мы ничего не знаем наверняка. – В глазах у Кристин стояли слезы. Адам вспомнил о ее муже, Хэнке, и про себя подивился: почему с такими физическими данными Кристин временами ходит в одежде с длинным рукавом или надевает скрывающие тело балахоны. Он подумал, что и ей порой хочется побыть скромницей. Но причина могла крыться в другом.

Вообще в ее словах был смысл. Может, они и жили в дружелюбном и с виду сплоченном добрососедском мирке, но каждый дом – отдельный остров со своими секретами.

– Ты что-то знаешь, – произнес Адам.

– Нет. И мне пора к девочкам.

Кристин отвернулась. Адам готов был схватить ее за руку, но вместо этого сказал:

– Я сомневаюсь, что Коринн вообще была беременна.

Кристин остановилась.

– Ты знала, да?

Стоя спиной к нему, она покачала головой:

– Коринн мне ничего не говорила.

– Но ты знала.

– Ничего я не знала, – пробасила Кристин. – Ты лучше уходи.

Райан поджидал его у задней двери:

– Где мама?

– Далеко, – сказал Адам.

– Что значит – далеко?

– Она путешествует.

– Где?

– По учительским делам. Но скоро вернется.

Райан панически заныл:

– Мне нужна форма, помнишь?

– Ты проверил свой ящик?

– Да! – Паническое нытье перешло в крик: – Ты вчера меня уже спрашивал! Я проверил и ящик, и корзину для белья!

– А как насчет машинки и сушилки?

– Их я тоже проверил, обе! Я везде посмотрел!

– Хорошо, – сказал Адам, – успокойся.

– Но мне нужна форма! Без формы тренер Жосс заставляет бегать больше кругов и не пускает в игру.

– Нет проблем. Давай искать.

– Ты никогда ничего не можешь найти! Нам нужна мама! Почему она не отвечает на мои эсэмэски?

– Она вне зоны доступа.

– Ты не понимаешь! Ты не…

– Нет, Райан, это ты не понимаешь!

Адам услышал собственный голос, громом разносящийся по дому. Райан умолк. Адам – нет.

– Ты считаешь, мы с мамой существуем только для того, чтобы обслуживать тебя? Так ты думаешь? Ну что же, тебе придется кое-что усвоить, приятель. Твоя мать и я – мы тоже люди. Удивительно, правда? У нас тоже есть жизнь. Мы расстраиваемся так же, как ты. У нас есть свои заботы так же, как у тебя. Мы здесь не только для того, чтобы служить тебе и выполнять твои прихоти. Теперь до тебя дошло?

Глаза сына наполнились слезами. Адам услышал шаги. Он обернулся. Наверху лестницы стоял Томас и смотрел на отца в полном недоумении.

– Прости, Райан, я не имел в виду…

Мальчик стрелой метнулся наверх.

– Райан!

Тот промчался мимо брата. Адам услышал стук захлопнувшейся двери в спальню. Томас стоял на верхней площадке лестницы и смотрел на него.

– Я сорвался, – сказал Адам. – Это бывает.

Томас долго ничего не говорил. Потом произнес:

– Пап?

– Что?

– Где мама?

Адам закрыл глаза:

– Я тебе говорил. Она уехала по своим учительским делам.

– Она только что ездила по учительским делам.

– А теперь снова поехала.

– Куда?

– В Атлантик-Сити.

Томас покачал головой:

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Я знаю, где она, – сказал Томас. – И это очень далеко от Атлантик-Сити.

– Иди-ка сюда, пожалуйста, – позвал Адам.

Томас помялся, но все же спустился в кухню. Райан не выходил из своей комнаты, дверь оставалась закрытой. Может, оно и к лучшему. Пусть все немного поостынут. Но прямо сейчас Адаму позарез было нужно расспросить Томаса. Что он такое брякнул?

– Тебе известно, где твоя мать? – спросил он.

– Типа того.

– Что значит это «типа того»? Она тебе звонила?

– Нет.

– Прислала сообщение или написала на электронку?

– Нет, – сказал Томас. – Ничего такого.

– Но ты знаешь, что она не в Атлантик-Сити.

Томас кивнул.

– Откуда ты это знаешь?

Сын опустил голову. Случалось, Адам замечал какое-нибудь особенное движение или жест Томаса и узнавал в нем себя. Не было никаких сомнений: Томас – его сын. Сходство слишком велико. Были ли у него подозрения насчет Райана? До сих пор нет, но в каком-то потайном, темном углу сердца все мужчины хранят эту смутную тревогу. Они никогда не облекают свои сомнения в словесную форму, и потому тревожные мысли об отцовстве редко достигают их сознания. Но они всегда там, спят в укромном уголке, и сейчас незнакомец разворошил эти страхи и вытащил их наружу.

Объясняло ли это глупую выходку Адама?

Он вышел из себя, разбираясь с Райаном. Конечно, в сложившихся обстоятельствах такая реакция казалась вполне объяснимой. Сколько можно канючить про свою форму?

Но не было ли тут чего-то большего?

– Томас?

– Мама страшно разозлится.

– Не разозлится.

– Я обещал ей, что никогда не буду так делать, – сказал Томас. – Но она всегда отвечает на мои эсэмэски. Я не понимаю, что происходит. И я сделал кое-что, чего не надо было делать.

– Ничего страшного, – произнес Адам, силясь не выдать отчаяния. – Скажи мне, что случилось.

Томас глубоко вздохнул, собираясь с духом:

– Ладно. Помнишь, перед тем как ты ушел, я спросил, где мама?

– Да.

– И… Я не знаю, ты ответил так странно… Вот и все. Во-первых, ты не сказал, где мама, а потом она не отвечала на мои эсэмэски… – Томас поднял глаза. – Папа?

– Что?

– Когда ты сказал, что мама на учительской конференции, ты говорил правду?

Адам задумался, но ненадолго:

– Нет.

– Ты знаешь, где мама?

– Нет. Мы, кажется, поссорились.

Сын кивнул, причем как-то слишком глубокомысленно:

– Так мама убежала от тебя, что ли?

– Я не знаю, Томас. Я сам пытаюсь в этом разобраться.

Томас еще раз кивнул:

– Тогда, может быть, мама не хочет, чтобы я говорил тебе, где она.

Адам откинулся назад и почесал подбородок.

– Это возможно, – согласился он.

Томас положил руки на стол. На запястье у него был силиконовый браслет, какие носят, чтобы выражать свои взгляды на жизнь, но на этом было написано лишь: «Седарфилд. Лакросс». Томас подцепил его, со щелчком отпустил, потом снова подцепил.

– Но есть одна проблема, – сказал Адам. – Я не знаю, что тут произошло. Если мама связалась с тобой и попросила, чтобы ты не говорил мне, где она, – что ж, я ничего с этим поделать не могу. Но я сомневаюсь, что она так поступила. Она бы не поставила тебя или Райана в такое положение.

– Мама этого не делала, – сказал Томас, упорно продолжая смотреть на свой браслет.

– Хорошо.

– Но она взяла с меня обещание, чтобы я не подписывался на это.

– Не подписывался на что?

– На это приложение.

– Томас?

Сын поднял глаза.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь.

– Смотри, мы договорились. Мама и я.