Марина Серова - Деньги исчезают в полночь

Теперь насчет Сандалова можно было успокоиться: судя по всему, он был правдив по отношению ко мне и ничего не скрывал. Его реакция на появление Виталия была вполне естественной в данных обстоятельствах, хотя и несколько грубоватой. В первый момент Виктор Георгиевич как-то странно надулся и угрожающе покраснел. Потом схватил меня за руку и куда-то потащил. Мы оказались в самом дальнем конце длинного коридора.

— Я не понял, это че такое? Это как, типа, понимать?!

Я, конечно, не люблю, когда со мной грубо обращаются, но в данном случае пришлось усилием воли заставить себя не обижаться на Сандалова, ведь он был так взволнован. Поэтому я лишь слегка отпихнула его, чего он явно не ожидал, потому что потерял равновесие и ухватился за меня. В таком трогательном положении мы и стояли, когда я более или менее прояснила ситуацию:

— Мне необходимо было сделать так, чтобы Игорь увидел Виталия и передал своему шефу о моем с ним знакомстве и наших хороших отношениях, а кроме того, о вашей готовности принять его в своем доме. Таким образом, ваш недоброжелатель поймет, что вы не верите в виновность Виталия и предпринимаете действия для поимки настоящего преступника. Он поймет, что я вовсе не являюсь вашей компаньонкой, и начнет действовать, боясь не опоздать. Сейчас для него наступил благоприятный момент, поскольку Виталий на свободе и его можно использовать в качестве подставы, совершив повторную попытку убийства. В общем, мне нужно, чтобы наш противник начал шевелиться, — закончила я, от всей души надеясь на понимание Сандаловым ситуации.

Однако его следующее замечание свидетельствовало об обратном.

— Так они же попытаются меня убить…

Поистине, какое ценное наблюдение! Я начала объяснять ему, как ребенку:

— Нам с вами как раз и нужно, чтобы они попытались сделать это в тот момент, когда и вы, и я будем наготове. Кстати, вы приставили людей следить за Игорем?

— Да. Я взял их в качестве дополнительной охраны, но сюда, как вы и говорили, не привез.

— Это правильно. А где же сам Игорь? Я не видела его в компании.

— Он где-то внизу.

— Я бы хотела, чтобы он поднялся и некоторое время находился вместе со всеми. Такое возможно или же это может не понравиться кому-то из гостей?

— Да нет, не думаю… Послушайте, я хочу вас спросить. Виталий-то, как ни крути, пытался в меня выстрелить. А вдруг это действительно он хочет меня «замочить» по какой-то непонятной мне причине?

Клиента мучили сомнения. Они не давали ему сосредоточиться, и потому вид у господина Сандалова был сейчас довольно жалким. В конце концов даже мое жесткое сердце не выдержало, и я, глядя на его умоляющую физиономию, терпеливо, словно ребенку, начала объяснять ситуацию:

— Виктор Георгиевич, послушайте меня внимательно. В настоящее время я отрабатываю версию, которая представляется мне наиболее вероятной. Не стоит думать, будто я свято верю в невиновность Виталия. Однако мною не выявлено ни одного фактора, который мог бы побудить его совершить преступление. Зато на другого человека указывает многое, поэтому в первую очередь стоит проверять именно эту версию, а Виталия можно временно оставить в покое. В конце концов, он не будет пытаться убивать вас прямо здесь и сейчас, так что на ближайшие несколько часов можете успокоиться.

— Не знаю, — неуверенно пробормотал Сандалов. — Лично я в последнее время везде чувствую себя, как на пороховой бочке.

— Виктор Георгиевич, сейчас вы действительно можете не бояться. Если же невиновность Виталия все же представляется вам сомнительной, то посмотрите в лицо фактам: здесь, помимо Виталия, еще трое охранников. Кроме них, дом полон других людей. Вы же не думаете, что преступник, кем бы он ни был, не попытается найти более удобный момент, чем сегодняшний вечер?

— Не знаю, — повторил он свою любимую фразу, и я поняла, что пора заканчивать разговор.

— Пойдемте-ка лучше к гостям. И пригласите ребят из охраны присоединиться к нашему обществу.

Оказалось, что они уже и так были в комнате и накрывали на стол. Я немного подивилась специфике их профессии и неожиданным обязанностям здоровенных парней, а потом обвела взглядом помещение в надежде найти Виталия. Он скромненько стоял в уголке и глядел на меня во все глаза. Жестом подозвав его, я спросила:

— Ну как ты, освоился?

Виталий был похож на побитого котенка, которого злые хозяева почему-то выставили на улицу. Мне мельком подумалось, не является ли этот вид частью его имиджа, однако широкого развития эта мысль не получила.

— Ты с Игорем виделся? — тихо спросила я.

— Виделся.

— Ну и как он себя вел?

— Да нормально, в общем. Ему некогда было, поэтому он сказал, что мы потом поговорим, когда все за стол сядут. Так мы что, ради него сюда приехали?

— Ну да, как бы. Да ты не волнуйся, не стесняйся. Лучше иди с гостями пообщайся. А то стоишь в углу как бедный родственник.

— Хм… — усмехнулся он. — Так я и есть по сравнению с ними бедный.

По-моему, он отчаянно кривил душой, поскольку его так называемая «бедность» представлялась весьма сомнительной, если учесть, чьим сыном он являлся. Однако вполне возможно, Виталий любит самостоятельность и родительские деньги действительно не считает своими, предпочитая лично добиваться богатства. Я решила его поддержать на этом славном жизненном принципе.

— А ты, Виталь, не сравнивай. У нас же демократия в стране. Значит, все равны. А потом, кто знает, может, в будущем ты переплюнешь любого из собравшихся здесь по богатству.

Моя мысль Виталику определенно понравилась. Он заметно оживился, широко и очень симпатично улыбнулся, и я, пожалуй, впервые увидела его по-настоящему радостным. Правда, этот проблеск был мимолетным, и вскоре Виталий снова обрел облик хронического меланхолика.

А тем временем последние приготовления к застолью завершились. На столе располагались закуски в лучших русских традициях: икра, балык, соленые грибочки, копчености. Выпивка тоже была традиционной. В настоящий момент Михал Палыч любовно сжимал в руках бутылку водки, читая надпись на этикетке, а остальные бутылки были равномерно распределены по всей площади добротного дубового стола. Определенно, мне здесь нравилось, потому что в окружающей атмосфере абсолютно отсутствовали напыщенность и пафос — качества, которыми грешны некоторые представители так называемого высшего общества. Гораздо меньше мне бы сейчас понравилась изысканно-утонченная обстановка, которая, согласитесь, изрядно напрягает и требует четкого соответствия общему имиджу.

Сейчас же я чувствовала себя почти в своей тарелке, и это было чертовски приятное ощущение. Нравилось и то, что солидные дядьки вели себя просто и непринужденно, но одновременно с этим прилично. Один из них начал рассказывать мне о своем бизнесе, и я с некоторым удивлением заметила, что слушать его очень интересно.