Валерий Воскобойников - Татуировка

— Не надо Ольге Васильевне высказываться, у нее и так потрясение! — выкрикнул Леня Казанцев.

Все-таки не промолчал их бывший директор, вступился, за что она ему сейчас была благодарна.

— В таком случае считаю педсовет закрытым. Прошу всех до завтра сор из гимназии не выносить. А утром будем действовать по обстоятельствам.

— Оль, я бы на твоем месте все-таки проверила этого Захарьянца, — в первый раз Аллочка правильно назвала фамилию Гоши.

Они возвращались в учительскую.

— Хорошо, проверю, — согласилась Ольга Васильевна. Она была готова сейчас согласиться с чем угодно, лишь бы от нее отстали.

— Мама, тебе два раза звонил Михаил Ильич. — Павлик, заслышав ее шаги по лестнице, открыл дверь, не дожидаясь звонка. — Очень просил позвонить. Сказал, в любое время.

После педсовета Ольга поехала в институт ставить очередной опыт. Но для опыта требовался жидкий кислород. А кислород, запасы которого кончились еще на прошлой неделе, так и не привезли. Времени, потраченного на дорогу, было жалко, и Ольга решила собрать хотя бы новую установку. Однако и тут выяснилось, что нет подходящих по размеру изогнутых стеклянных трубок, которые они совсем недавно заказывали стеклодуву, и вроде бы только что их была целая куча. Так и пришлось идти к остановке автобуса, ничего путного не сделав.

Усталая от невезучести, Ольга едва доплелась до дома. И Мишин звонок был первой приятной новостью, которая случилась в этот день.

Вот за кого ей надо было выйти двадцать лет назад замуж! Самое нелепое, что ведь она сначала и познакомилась с Мишей. И он привел ее на день рождения к Геннадию. А там с Михаилом начала кокетничать Наташа Дмитренко, вроде бы девушка именинника. И когда все решили выйти ненадолго на улицу, просто так — прогуляться, Оля пошла рядом с Геннадием, чтобы именинник не чувствовал себя брошенным. Наташа же, подхватив Мишу, увела его куда-то в сторону.

Так в результате и получилось, что ей достался пустоватый Гена, а взбалмошной Наташке Дмитренко — Миша. Хотя поначалу именно Гена ходил в удачниках. Его отец был партийным начальником и определил сына на престижное место. А суперхимика Мишу из-за анкеты не брали ни в один почтовый ящик, хотя он получил красный диплом. Он устроился лаборантом и несколько лет получал крохотную зарплату. Был даже смешной момент, когда он защищал диссертацию.

— Вы только учтите, — сказал ему тогдашний заведующий лабораторией, — что после защиты вам придется уволиться. Другого места у меня для вас нет, а держать лаборантом кандидата наук я не имею морального права.

К счастью, Мишу перетащил к себе другой завлаб, и там у него начался быстрый рост. Да к тому же и времена пришли другие.

Миша рассказывал об этом своем восхождении на очередном собственном дне рождения. Оля тогда только кончила кормить Павлика и первый раз вышла в люди. Все та же взбалмошная Наташка зачем-то пошла танцевать с Геннадием, ну а Миша пригласил ее. И они разговорились — он о своей работе, она о своей, и долго стояли, переминаясь под музыку и полуобняв друг друга.

Какая-то искра, конечно, между ними тогда проскочила. Вроде бы разговаривали только о работе, однако что-то еще случилось, и Ольга часто вспоминала тот вечер. Но потом Ольга увидела угрюмое лицо Геннадия и побыстрее села с ним рядом.

А несколько лет назад Миша оказался почти в том же положении, в каком последнее время жила она. Наташка Дмитренко, закончив бухгалтерские курсы и поработав для практики в небольшой конторе, устроилась в шикарную иностранную фирму, где надо было обязательно знать язык. С английским у нее было все в порядке, она там быстро прижилась и даже сумела окрутить американца, который был лет на десять моложе ее. На его деньги она открыла ресторан под названием «Анна Каренина», потом купила половину этажа на Невском и сделала там гостиницу. Теперь она роскошная бизнес-дама, встречает Рождество на Канарах, а бедный Миша — полузабытый эпизод в ее яркой жизни…

Ольга взяла телефонную трубку и закрылась в своей комнате. В последние месяцы она чувствовала неловкость, разговаривая подолгу с Мишей по телефону при сыновьях. Миша отозвался сразу и мгновенно ее узнал.

— Оля! — Вместо привычной радости, которая звучала всегда в его голосе, Ольга неожиданно почувствовала тревогу. — Как хорошо, что вы звоните! Я вам тоже звонил. Несколько раз.

— Миша, что-нибудь случилось? Суббота отменяется?

В ближайшую субботу они должны были пойти вместе в Дом ученых. Но видимо произошло что-нибудь неожиданное.

— Суббота? — переспросил Миша с недоумением. — Какая суббота? — Все понятно. Он помнил наизусть безумной длины химические формулы своих соединений и никогда не знал, какое сегодня число. Но только она собралась ему напомнить, что у них намечено на субботу, как Михаил ее перебил: — Ах, суббота? Простите, Олечка, конечно, не отменяется. — Он несколько мгновений помолчал, а потом спросил уже совсем с другой интонацией: — Олечка, скажите, вы ничего не получали от Генки? Никаких сведений?

— Никаких. А что я должна от него получить? Опять какую-нибудь гадость?

— Оля, боюсь, что я вам сообщу печальную новость… — Миша замолчал, видимо, подбирал слова.

— Что у него еще там случилось?! — нетерпеливо проговорила Ольга.

— Вы не знаете предыстории. — Он снова помолчал. — Теперь это уже не тайна… Гена уехал в Германию…

— Я догадывалась.

— Он уехал по моим документам, Олечка. Понимаете, по еврейской эмиграции. Как будто бы он — это я. Мне как раз тогда пришел вызов, но я передумал ехать, а ему надо было спасаться. Вот мы и решили…

— О чем-то таком я догадывалась…

— Ну вот. А вчера Наталья получила извещение. Ей сообщают о кончине мужа, то есть меня. Точнее — как будто меня, а на самом деле — Геннадия, хотя по документам — меня. Такие дела. Вы поняли меня, Олечка?

Ольга на одну секунду почувствовала то, что в старинных романах описывалось затасканными словами: сердце у нее остановилось. Но эта секунда прошла, и она решилась уточнить:

— То есть вы хотите сказать?..

— Да, Олечка, да, — мягко подтвердил Миша.

— Какой ужас, Миша!

— Предлагают оформить визу, чтобы участвовать в захоронении.

Ольга, которая уже несколько месяцев была уверена, что с этим замужеством у нее все покончено, тихо заплакала. Каким бы Геннадий ни был в последние годы, все-таки какую-то часть жизни они прожили вместе и не так уж плохо! А теперь эта жизнь уходила насовсем.

— Олечка, я знаю, это всегда страшно и больно — терять близкого человека, — справившись с необходимостью сообщить печальную новость, Миша заговорил свободнее. — Мы с вами сейчас лучше ничего обсуждать не будем, вы отдохните, чуть-чуть придите в себя, а я вам через полтора часа снова позвоню. Можно? Кому-то все-таки туда надо поехать. Вот мы и решим…