Наталья Солнцева - Селфи с римским фонтаном

– Налей мне чаю… – вздыхал банкир. – Что-то аппетита нет…

– Съешь чего-нибудь легкого… омлет или овсянку…

Он ел, не ощущая вкуса.

– А ты, Мариша?

– Я на диете…

Как давно он не называл ее Маришей – пожалуй, лет десять. Нависшая угроза семейному счастью сплотила их, пробудила былую нежность. Марина Ивановна заметила, сколько седины прибавилось в волосах мужа. Он обратил внимание на морщины у ее глаз, на осунувшееся лицо, на фарфоровую бледность лба.

– Все образуется, – мягко произнес Евланов и погладил ее руку. – Все будет хорошо. Дима просто укатил в деревню, я чувствую. Сидит с удочкой в камышах, слушает лягушачий хор… Лучшей терапии не найдешь.

– В какую деревню?

– В глухую – подальше от шума, от людей… от нас с тобой. Человеку иногда нужно побыть одному.

Марина Ивановна нервно сжала руки. Вопрос, заданный ей Астрой – она позвонила, пока муж брился и приводил себя в порядок, – что называется, висел на носу.

– Скажи, у нас есть семейная тайна?

Евланов поперхнулся и раздраженно отодвинул чашку.

– Какие еще тайны? Ты мыльные сериалы поменьше смотри, голубушка! Все, с меня довольно.

Он окончил завтрак и поднялся из-за стола.

– К обеду не жди… и к ужину тоже. Работы невпроворот.

Она проводила его до двери, украдкой перекрестила.

В машине банкир достал сотовый и набрал номер сына… еще раз… еще… Связи не было. Он выругался и бросил телефон на сиденье.

– Вы что-то сказали, Сергей Михайлович? – обернулся водитель.

– Ты на дорогу смотри…

Евланова раздражала каждая мелочь: грязные лужи, пасмурное небо, коротко стриженный затылок шофера, запах отдушки в салоне, неудобный пиджак. У пешеходного перехода водитель притормозил.

Сергей Михайлович сердито уставился в окно. По «зебре» вприпрыжку бежали школьники с ранцами на плечах. Он вдруг почувствовал себя старым, уставшим и разочарованным… Где безмятежная, безоблачная радость юности? Где светлые мечты?

«Все мои мечты осуществились, – осознал банкир. – Я добился, чего хотел. У меня есть деньги и возможности, но почему-то я завидую этим веселым ребятишкам. Их ничто не обременяет, ничто не гложет…»

– Осточертело все! – вырвалось у него.

Водитель искоса молча взглянул на шефа. Тот явно не в духе.

«Я вырастил бессердечного эгоиста, – грыз себя Евланов. – Который ни во что не ставит нас с матерью. Кстати, почему она спросила меня о семейной тайне?»

От этой мысли у него перехватило дыхание…

«Пассат» Матвея двигался со скоростью черепахи.

– Нельзя ли прибавить газу? – осведомилась Астра.

– Здесь яма на яме, хочешь, чтобы мы застряли?

– Пора купить внедорожник.

– Где его парковать в Москве? С легковушкой, и то проблемы.

Она оглянулась – сзади, равно как и впереди, вдоль грунтовки тянулся однообразный еловый лес. У нее на коленях лежала развернутая карта – деревня Чижи была обозначена на ней маленьким кружочком.

– Кажется, мы не туда свернули! – заявил Матвей. – Где дорожные указатели? Кто за них отвечает?

Вопросы были явно риторическими.

– Где ты видишь дорогу? – вздохнула Астра. – Вот эти рытвины и колдобины что угодно, но не дорога. Нет дороги, нет и указателей!

– Очень весело…

Он, поругиваясь сквозь зубы, виртуозно объезжал ямы.

– Слуша-ай… да это почти цирковые номера! – восхитилась она. – Где ты научился?

– Экстремальная езда… Отец у меня мастер вождения, кроме всего прочего. В нашей стране без этого навыка пропадешь.

За час они преодолели километров двадцать – навстречу не попалось ни одной машины.

– Тут только телега пройдет…

– Интересно, зачем столичному журналисту дом в такой дыре?

– Именно в дыре, поближе к лесу, подальше от трассы, спокойнее всего, – рассудила Астра. – К тому же у Артура Холодного выбора не было – дом ему достался за невыплаченный долг. Полагаю, чисто символически, чтобы закрыть вопрос.

– Как он добирался в эти Чижи?

– На джипе. Он вообще много колесил по области.

– Допустим. А мы-то что там забыли?

– Сама не знаю…

– Тебя не просили искать убийцу журналиста.

– Сдается мне, Артур и Злата погибли по одной и той же причине.

– Смело! – рассмеялся Матвей. – И эта причина ждет нас в избушке на курьих ножках, которая стоит в дремучем лесу!

– Не знаю… – уныло повторила Астра. – Артур называл эту избушку «лесной хижиной». Мне его друг сказал, Игорь Голубев. Похоже, он питал к Артуру определенные чувства.

– Они были геями? А как же любовные похождения господина Холодного? Он слыл Дон Жуаном, насколько мне известно. Или одно другому не помеха?

– У меня сложилось впечатление, что гей – только Игорь. Он тщательно скрывает от всех свою нетрадиционную ориентацию. Думаю, и от Артура скрывал.

– И тот ничего не замечал?

– Может, замечал, может, нет… Увлеченные люди часто не наблюдательны в том, что не касается их интересов. Готова поспорить, в редакции тоже ни сном ни духом насчет Игоря: он не из тех, кто выставляет «голубизну» напоказ.

– Как же ты его раскусила?

– Ясновидение…

Машину подбросило, и Астра схватилась за ручку на дверце.

– Еще один такой прыжок, и амортизаторы полетят, – проворчал Матвей. – Будем шагать пешком до твоих Чижей.

– Не дойдем. Комары сожрут.

За поворотом лес стал смешанным, появились вырубки, запущенные огороды и заросшие диким кустарником черные деревянные дома. Деревня Чижи представляла собой вымирающее селение, затерянное в лесу, – большинство домов были заколочены и разваливались, остальные дышали на ладан. За мутными стеклами угадывались лица старух и стариков, которые с любопытством смотрели на незнакомую машину.

Матвей притормозил у бывшего сельсовета, превращенного в магазин. За прилавком скучала дородная продавщица лет сорока. Она уставилась на приезжих, как на диво дивное.

– Вы здешняя? – спросила Астра, оглядывая допотопные весы и скудный набор продуктов.

– Не-а. Я из соседней Андреевки. Отсюда молодые давно разбежалися. А вы каким ветром-то? Заблудилися?

Словоохотливая продавщица сообщила, что Чижи вместе с землей скоро выкупит какой-то олигарх. Кто пожелал, переселились в Андреевку на деньги, полученные за дома-развалюхи. Остались самые упертые деды и бабки, которые решили во что бы то ни стало умереть в Чижах. Магазин работает один день в неделю, а сельсовет давно упразднен. В Андреевке есть фельдшер, до ближайшей больницы – пятьдесят километров по бездорожью…

– Нам повезло, что магазин сегодня открыт… – вклинился в ее монолог Матвей.

Женщина замолчала, будто споткнувшись на полуслове, поджала обветренные, ненакрашенные губы. Лицо у нее тоже было обветренное, в тоненьких красных прожилках, с резкими морщинами на лбу и по бокам рта.