Марина Серова - Клад белой акулы

– Может, если они так скрывали родственную связь, то клад, наоборот, спрятан где-то в районе старого дома? – усомнилась я.

– Нет. Муж Евдокии, дед Виктор, был карточным шулером. Я-то знала его глубоким стариком, но в молодости его слава гремела на весь Союз. В определенных кругах, разумеется. Но этот человек был связан с криминалом. Малейший прокол, и…

– Его могли арестовать, дом в любой момент обыскать, – уловила я мысль, – да. Ты права. Там прятать ценности было опасно.

– Не забывай сам криминальный мир. Знаешь, как дед Виктор от дел отошел? Ему голову проломили трубой, чего-то не поделили в бандитских разборках, мужик чудом жив остался. Так что да. Прятать там клад не стали бы ни прадед Трофим, ни бабуля.

– А что стало с остальными членами семьи Раевских?

– Это долгая история, поэтому не стану вдаваться в подробности. Но их уже нет в живых, никого.

– Но ты ведь отдаешь себе отчет, что если кто-то из них знал о кладе…

– Нет-нет. Не рисуй себе картину, что о ценностях в семье болтали все, кому не лень. И любой, имеющий уши, мог узнать тайну. Ее берегли строго, и от соседей-родни – в том числе. Тем более что все они в той или иной степени пошли по криминальной дорожке.

– Сыновья промышляли тем же, что и отец?

– Нет. Стали наркоманами, один за другим, и приторговывали, видимо, потихоньку. Эта дрянь ведь затягивает как болото самого человека и его близких людей. Потом, с годами, они жен своих подсадили на эту гадость и Олега. – На глазах Леры выступили слезы.

– У них были ходки?

– У дядек по две, у Олега одна. Бабушка тогда еще жива была, но сделать ничего не смогла, оставалось только беспомощно наблюдать, как они скатываются все ниже. В общем, если ты знаешь, что такое наркоманы, то поймешь. Он будет врать тебе, глядя в глаза. Говорить, что бросил или бросает, а через пять минут попросит денег в долг, разумеется, на дозу. – Лера протяжно вздохнула-всхлипнула.

– То есть Раевские знать о кладе не могли? – решила я еще раз уточнить, прежде чем сменить тему.

– Бабушка всегда была очень осторожна. И сыновей приучила, и нас.

– Насколько я понимаю, они не могли претендовать на долю в ценностях?

– Точно. Я совсем заговорила тебя. Чужая семья – это такие дебри.

– Ничего, мне нужно разбираться в ситуации. Так что откровенный и подробный рассказ – это хорошо. Вот когда из клиента приходится выуживать сведения, одновременно прикидывая, кто же намерен его устранить, это может превратиться в настоящую эпопею.

– Наверное, у тебя в этой области богатый опыт.

– Точнее не скажешь.

Мы еще немного прогулялись по участку. О намерениях Валерии относительно поисков клада я предпочла не расспрашивать. Пусть обсуждает этот вопрос с сестрами. Меня интересовали соседские дворы, с которыми граничила усадьба Облонских, и способы проникновения на охраняемую нынче мною территорию. С фасада двор был надежно защищен высоким каменным забором и воротами. Но оказалось, что по периметру усадьба с трех сторон граничит с дворами, выходящими на две параллельные улицы. Так что при желании попасть к Облонским просто. Достаточно проникнуть к соседям и перемахнуть через забор. Когда мы все обошли и уже собирались уходить в дом, из открытой двери времянки вышел большой черный с белыми пятнами дог. Низко опустив заспанную морду, собака медленно подошла к нам и, уткнув нос в ладонь Валерии, завиляла хвостом.

– Привет. А я думаю, где моя маленькая девочка, – заворковала Лера, обнимая и поглаживая собаку.

Я, не сдержавшись, хмыкнула. Собачка была ростом с теленка.

– Познакомься, Женя, это Мульяна, или в просторечи Муля. Она добродушнейшее создание на земле. Очень умная и послушная.

– И, вероятно, любит поспать, – хмыкнула я.

– А еще съесть что-нибудь вкусненькое. Но, несмотря на угрожающий вид, охранник из нее не вышел, да и собачка старушка уже.

– Поэтому родственники завели питбуля?

– Да, уже после смерти бабушки. Ричик – настоящий злобный монстр, – кивнула Лера на вольер.

Почти все время, пока мы ходили по двору, пес рычал, злобно лаял и бросался на сетку. А сейчас, увидев, как Лера обнимается с догом и более взрослая собака принимает женщину за свою, замолчал. Но неотрывно смотрел в нашу сторону злыми, налитыми кровью глазками.

– Видела? – кивнула Лера. – Он и на Нину реагирует так же. Между прочим, у родственников заведено отпускать Ричи из вольера на ночь.

– Намекаешь, что это очередная информация к размышлению?

– А то?! Пес молодой, около трех лет всего. Он нас не знает и воспринимает как чужих на своей территории.

– Похоже на то.

За обедом царила напряженная обстановка. Поскольку на ссоры и упреки было наложено строгое вето, молодые женщины явно не находили, что сказать друг другу, и предпочитали молчать. Светлана злилась, она то сжимала тонкие губы, то тоскливо поглядывала на холодильник, то на Ольгу и без энтузиазма гоняла еду по тарелке.

«Значит, сегодня вето наложено и на алкоголь», – догадалась я.

– У нас давно не было столько гостей… – начала женщина.

– Только не говори, что тебе нас нечем кормить. Еду мы привезли с собой, – молниеносно отреагировала Нина.

– Я постелила вам в доме Раевских. Там есть диван и кровать. – Женщина, низко опустив голову, покосилась на старшую дочь.

– Почему не во времянке? – удивилась Лера.

– Там нет мебели и вообще слишком сыро. Давно не топилось.

– У нас отключили газ, – влезла Катя, – за неуплату.

Нина с Лерой переглянулись.

– Помолчи! – одернула девочку Оля.

– Нет, отчего же! Пусть скажет! – сузила Светлана и без того маленькие глазки. – Уехали, оставив долги за газ и за свет! Там, между прочим, с двухтысячного года не плачено.

– Серьезно?! Но мы съехали в девяностых! И долгов никаких не оставляли. Мама хотела выбросить платежки, но я решила их сохранить. Так что документы остались. – За спокойствием Леры чувствовался гнев. – Неужели ты искренне считаешь, что, когда люди не живут в доме и юридически даже не являются его владельцами, они должны продолжать оплачивать счета?! Это просто смешно!

Оля с Катей недоуменно уставились на мать.

– Могли бы и помочь, – пробурчала Светлана.

– Кажется, ты не просила помощи, а пыталась обвинить нас в непорядочности.

– Конечно. Валите теперь все на меня. Думаете, легко остаться вдовой во цвете лет? Одной с двумя маленькими детьми?! Совсем без средств к существованию?!

– Я, например, вовсе никогда на шее мужниной не сидела. Вырастила сама сына, получила образование, начала свое дело и все время тяжело работала. А что сделала для своих детей ты?

– Мне пора говорить: «Брейк»? – прошептала я Нине.

– Не, – протянула та, – повремени пока.