Екатерина Лесина - Тайная страсть Гойи

— Тоже не знаю. — Макс не стал отрицать очевидного. — Любовь. Пакость эта любовь. Лучше б на тебе женился… Ты бы мне обеды готовила, и рубашки гладила, и вообще ждала бы по вечерам, а то приходишь, а тут никого, выть впору.

— Воешь?

Как ни странно, но Алина прекрасно его понимала. Хорошо сказано, приходишь — и никого…

— Не-а, пока держусь… Короче, Линка, ты понимаешь, что этому засранцу я помогать не желаю. — Макс взъерошил волосы. — Скотина он! Был скотиной и остался. И вообще, я ж на вольных хлебах давно…

Алина молчала.

Надо было сказать что-то, попросить, пообещать. Только просить она никогда не умела, а обещать… Что у нее есть? Ничего, кроме комнаты в коммуналке и работы, от которой никакого прибытку, но одни убытки.

— И обманет, все равно он обманет тебя. Вот чисто из скотства натуры обманет!

— Ясно. Я тогда пойду, наверное.

— Сиди, — рявкнул Макс. — Извини. Короче, тут такая тема: у меня клиент нарисовался. Дело у него висяк стопроцентный, но это его не устраивает. Вот он и готов заплатить, чтоб я разобрался. И знаешь, что самое интересное?

Алина покачала головой.

— Гошка уверен, что именно твой бывший виновен, и хочет, чтоб я его виновность доказал. Я обещал разобраться. Чуешь, Линка? Разобраться! Если он виновен, то сядет. Если нет, то… Ты уверена, что он просто не хочет отмазаться?

— Я давно ни в чем не уверена, — призналась Алина.

— Ладно… Тогда так, говорить с ним буду я. И пусть дарственную на квартиру сразу подпишет. Авансом, так сказать.

— А если он откажется?

Стасик никогда ничего не делал авансом, и сам, не отличаясь чистотой помыслов, другим людям верить не спешил.

— Если откажется, то пусть другого дурака ищет. Без обид, Линка, но я тебя с ним не оставлю.

— Спасибо.

— Да не за что. — Макс дернул себя за рыжую прядь. — И еще… Короче, поедешь со мной.

— Куда?

— В дом этот, ну, в особняк, значится…

— Зачем? — Вот что Алину точно не привлекало, так это карьера сыщика, точнее, сыщицы. Она себя и в роли учительницы младших классов неплохо чувствовала.

— А затем! Будешь помогать. Присматривать, присматриваться, сойдешь за блондинку… Ну, такую, знаешь, которая совсем блондинка.

— Дура, в смысле?

— Ага. Дурочка… Сумеешь?

Алина вздохнула. Как сказал бы дорогой бывший супруг, ей и притворяться не придется, она и так блондинка, то есть дура.

— Меня не отпустят на работе. — Последняя попытка.

— А ты постарайся, чтобы отпустили, — усмехнулся Макс.

Вот он какой теперь, а когда-то портфель за Алинкой носил и вообще был милым человеком.

Как все меняется.

А вечером позвонил Стасик, ругался. Так ругался, что Алина поняла: дарственную он все же подписал. И это хоть как-то примиряло ее с действительностью.

Макс заехал утром и выглядел довольным донельзя.

— Привет, Линка-калинка. Запрыгивай. — Машина у Макса была неновой, но массивной, солидной. — В общем, твой вчера, уж извини, на дерьмо изошелся.

Об этом он говорил с немалым удовольствием.

— Но, видать, крепко его припекло… Согласился, в общем. И документики подписали, они пока у надежного человека лежат. Твоему до них не добраться, но и мне их отдадут после завершения дела. Вот как-то так.

Алина кивнула.

Как-то так, и значит, есть шанс, что она вернет себе квартиру. Только поверить в это боязно, потому что шанс этот, говоря по правде, невелик.

— Теперь что касается дела, в общем, мы едем в гости… Ну, как бы в гости. Я старый Гошкин приятель, ты — моя подружка… Кстати, образу соответствуешь. Прикольная юбчонка. Где взяла?

Алинка попыталась одернуть короткий подол. Юбка была ужасной. Узкая. Тесная. И ярко-розового цвета, того самого оттенка, который Алинка с детства ненавидела. А еще стразы. И какие-то замочки-брелочки, кружавчики, нашитые на подол в попытке дать хоть какую-то длину.

— У подружки одолжила.

…И не только юбку. Вещи, которые Алина с собой везла, принадлежали Зойкиной старшей дочери. Та давно уже вышла из подросткового возраста, а потому вещи сии просто пылились на антресолях. Алинка искренне надеялась, что знакомых своих в том особняке, куда они с Максом едут, не встретит.

— По словам Гошки, никто не удивится. Там такой дурдом сейчас, что всем начхать на гостей. А вот мы погуляем, присмотримся, авось и поймем чего-нибудь. Что тебе твой рассказал?

— Ничего, то есть, я поняла, что у него с этой Мариной роман был. Они собирались пожениться, но поссорились. И она отравилась его красками. Он уверен, что это самоубийство. Вот.

— Ага…

Макс старательно не смотрел на Алинины коленки, отчего ей становилось совсем уж неловко.

— Краткость — оно, конечно, хорошо, но упустил он некоторые детали… В общем, так, особняк, куда мы едем, был построен супругом Марины. От первого брака у мужика осталось трое детей. Жена же… тоже мутная история. Вроде как из окна сиганула, не выдержала постоянных загулов мужа.

— Ты не веришь?

— Почему? Верю, только странно это, баба двадцать лет терпела-терпела, тащила на горбу хозяйство, а как дела пошли в гору, так взяла и померла. Записки не оставила, что характерно, а через пару месяцев после похорон наш дорогой вдовец сочетается повторным браком.

— С Мариной?

— Ага. — Макс смотрел на дорогу, Алина же — на Макса. Сильно успела она от него отвыкнуть. — И вот что интересно, есть основания полагать, что на жизнь Марина эта зарабатывала одним местом…

— Что?

Алина покраснела.

— А то! Еще одна мутная история — скончался вдруг один, скажем так, состоятельный человек. На съемной квартире скончался. От перенапряжения сексуального. Нашел его личный водитель. Он и вызвал ментов, заподозрил, что девка, с которой хозяин роман крутил, помогла… Доказать ничего не удалось, но в поле зрения Марина попала. Только это, сама понимаешь, дела прошлые. Хотя проститутки и клофелин — это уже классика почти. Правда, в том деле клофелина не было, проверяли. Сердце у мужика попросту не выдержало…

Макс поморщился.

— Конечно, детки были не рады новой мамочке… Более того, настолько не рады, что пришлось отправить всех за границу, вроде как образование получать приличное. Ну а молодожены зажили, не знаю уж, как счастливо, но почти два десятка лет они протянули…

— Это много.

— Много, а потом детки вернулись. Сынка папаша устроил на фирму, вроде как собирался передавать ему дела. Дочери… одна флорист, вторая — дизайнер. А по факту обе сидели на родительской шее. И потому, когда этой шеи не стало, случился скандал.

— А он сам умер?

Алинка не знала, жаль ли ей этого незнакомого человека или все же нет.

— Вроде бы как сердце не выдержало… Конечно, детишки попробовали обвинить вдову в убийстве, а заодно уж завещание оспорить, но ничего не вышло. Судились долго и пришли к мировому соглашению. Вдова поделилась наследством, а они — сняли претензии… И вроде как зажили вместе большой и недружной семьей. И жили так, пока вдове не вздумалось привести в дом любовника… Это я о твоем бывшем.