Л. Хилтон - Маэстра

Около восьми я присоединилась к нему в «Хасслере». Он ждал меня в холле, тут же предложил выпить по коктейлю, но я сказала, что лучше попозже. Пока мы поднимались в лифте на третий этаж, я пару раз тонко намекнула, что мечтаю работать в частной галерее. Добавила, что де Гречи – ах, какое совпадение! – именно сегодня приглашены на ужин к родственникам. Мы вошли в номер, я неторопливо сняла новый плащ «Кензо» и кинула его на спинку стула. Взгляд Кэмерона медленно скользнул вверх по моим ногам, и я дала понять, что заметила его интерес, смущенно потупившись и улыбнувшись. В номере, это часто бывает в отелях, была слишком интимная обстановка. Окно за надежными тройными шторами выходило на видавшую виды вентиляционную шахту. На специальной стойке лежал закрытый небольшой чемодан на колесиках, на краю стола – стопка бумаг и ключи. Потом я наконец заметила дешевый кейс из черного пластика, вроде тех, которыми пользуются студенты художественных училищ, но когда Кэмерон расстегнул его, я увидела, что внутри он профессионально уплотнен и снабжен подкладкой. Фицпатрик с благоговением достал картину в простой металлической рамке.

– Ты не стал брать специальный контейнер?

– Слишком много возни с этими итальянскими бюрократами…

Отлично, значит, никто, кроме него, Руперта и клиента, не знает, что картина в стране. И вот я снова смотрела на герцога и герцогиню, навечно оставшихся возле скатерти с пикником, на трех несущихся галопом коней. В синеватых римских сумерках она выглядела более броско, а возможно, китайские клиенты предпочитают картины, покрытые настоящим лаком. Кэмерон стоял у меня за спиной и смотрел на картину. Он не полковник Моррис, будет терпеливо ждать, пока его позовут к столу.

– Итак, – произнесла я, – деловая часть меня впечатлила! А теперь ты готов побыть моим Марчелло Мастроянни?

– Я брошу к твоим ногам всю дольче виту, синьорина!

Я сказала ему, что в путеводителе рекомендуют один неплохой ресторан, но на самом деле я помнила это место еще со времен учебы в Риме. Старомодное заведение, недалеко от Пьяцца Кавур, напротив замка Сант-Анджело, на первом этаже с крытой террасой, где можно было поужинать. В «Гштаде» я отлично натренировалась, как сделать вид, что пьешь, но при этом не проглотить ни капли, поэтому, когда мы доедали фаршированные цукини и рыбу гриль, Кэмерону пришлось заказать третью бутылку. У меня в горле стоял ком от напряжения, есть удавалось с трудом. Кэмерон был далеко не простым парнем. Конечно, он легко мог пообещать тебе луну с ирландского неба и достать ее, если уж на то пошло, но меня интересовали не флирт и обаяние, а то, что скрывалось за ними. Чего на самом деле хочет этот мужчина? Где у него находится та самая кнопка, стоит нажать на которую – и он будет мой? Такая кнопка есть у всех мужчин, надо просто найти ее, а потом, если оно того стоит, просто стать той женщиной, которая им нужна, но в чем они отчаянно боятся себе признаться. В опускавшихся сумерках остатки вина в бутылке приняли голубовато-зеленый оттенок, Кэмерон взял меня за руку и поднес мои пальцы к губам:

– Так странно, Джудит… Мне кажется, будто мы с тобой похожи.

– В каком смысле?

– Мы с тобой оба… одиночки. Как будто наблюдаем за жизнью со стороны.

О нет, только не это! Давайте обойдемся без монологов о тяжелом детстве… Какая же именно полузабытая боль делает нас столь похожими друг на друга? Фу, ни за что! Разговоры по душам в мои сегодняшние планы не входили! Отдернув руку, я задумчиво потерла подбородок и произнесла:

– Кэмерон, мы с тобой и правда очень похожи… – И, выдержав театральную паузу, добавила: – Думаю, тебе стоит меня трахнуть.

– Тогда я попрошу счет.

Как только мы вышли из ресторана, он прижал меня к стене и поцеловал, глубоко проникая в рот языком. Вообще-то, было очень даже приятно ощущать его вес, давление его широкой груди. Я слышала, как кровь пульсирует в его жилах, как бешено колотится сердце. Взяв его за руку, я наклонилась, сняла босоножки и потащила его за собой. Мы побежали босиком по августовским улицам Рима, пересекли мост рядом с замком Сант-Анджело, сбежали по одной из лестниц, еще немного поцеловались и пошли по набережной, держась за руки. Один мост, второй… Тибр ничуть не похож на Сену, отполированную и начищенную для туристов: между булыжниками пробивается трава, на берегах свалены кучи мусора. Проходя под вторым мостом, мы встретили кучку пьяниц. Кэмерон напрягся и расправил плечи, но они даже не взглянули в нашу сторону.

– Я замерзла.

– Возьми мой пиджак, дорогая! – галантно предложил он и накинул пиджак мне на плечи, а я звонко рассмеялась и снова побежала по теплым гладким камням.

Кэмерон старался не отставать, а мне и нужно было, чтобы он выдохся. Под третьим мостом я притянула его к себе, скинула с плеч пиджак и набросилась на него с поцелуями, гладя его бедра и чувствуя уже напрягшийся член.

– Я хочу тебя, господи, я хочу тебя прямо сейчас! – шептала я. – Хочу, чтобы ты трахнул меня прямо здесь!

Он стоял спиной к воде. Я опустилась на колени, взялась зубами за его ремень, расстегнула пряжку и поймала ее языком – дешевый трюк, но довольно простой в исполнении и эффектный. Он уже вцепился руками в мои волосы и простонал:

– Боже, Джудит!

Я высвободила головку его члена из трусов и быстро взяла в рот. Вспомнив, как напевала песенку в ванной отеля «Эден-Рок», а в это время Джеймс, раскинув руки и ноги, лежал на постели в ожидании, я чуть не расхохоталась. Язвительный голосок у меня в голове прошептал: «Ну вот, Джудит, все возвращается на круги своя!» Не слушать, не слушать, закрыть глаза и думать только о том, что делать дальше!

Кэмерон ничего не сказал, когда я достала из правого кармана перочинный нож, открыла его и воткнула ему в щиколотку, прямо над ахилловым сухожилием. Он ахнул и склонился набок, будто марионетка, которой обрезали нитки. Мне пришлось спустить ему брюки, чтобы выдернуть нож из тела. Кэмерон заорал. Достав из левого кармана прокладку, с заранее оторванной клеящейся полосой и свернутую в трубочку, я засунула ее ему в рот, зажав на всякий случай ладонью, чтобы не начался рвотный рефлекс. Это, кстати, тоже полезно знать, когда делаешь минет. Нужно открывать гортань медленно и втягивать ноздри. Кэмерон схватывал на лету.

Концентрация нервных окончаний в ахилловом сухожилии такая, что ранение в эту зону временно отключает все тело. На несколько драгоценных секунд Кэмерон будет полностью обездвижен. Вскочив на ноги, я выкинула из сумочки босоножки. Мой спутник скорчился на земле и прерывисто дышал, вне себя от боли. Я уселась на него сверху, взяла его за волосы и резким движением повернула голову в сторону. Нащупывая ухо, я увидела, как он открыл глаза, и поняла, что он все еще думает, будто я пытаюсь ему помочь.