Евгения Михайлова - Женщина с глазами Мадонны

Но, разумеется, как все рабы Нелли, он жил под колпаком, не замечая этого. Оргии в его квартире Нелли решила поставить на профессиональную основу, это приносило хороший доход. Так Толю познакомили с Василием Никитиным, в прошлом неплохим оператором, в настоящем – абсолютно деградировавшей личностию. Болезнь стала для него сутью, самоцелью, всепоглощающим занятием. Он и поручил Анатолию искать симпатичных, как можно более невинных девочек в районе. Среди подростков теперь таких нужно именно искать. Подобные доверенные лица для «кастингов» были у Василия в разных районах. Но деятельность Анатолия высоко оценила сама хозяйка. Она очень жалела, что у самого Арсения нет детей. Зато рядом с ним был многодетный папа Владимир. Слишком самоуверенный, на ее взгляд, слишком благополучный, с женой, которая слишком много о себе понимала.

Когда Нелли заходила в салон, ее бесило то, что Владимир ей просто и небрежно кивал, как бывшей жене хозяина. Он и хозяина не считал хозяином в рабском смысле. У Нелли просто чесались руки, когда она видела Владимира. Тот случай, когда хочется взять не то, что плохо лежит, а как раз то, что хорошо. И тут Владимир стал одним из организаторов проекта, идея которого принадлежала жене урода-педофила Никитина. Нелли так хотелось, чтобы что-то у Васи вышло с детьми Владимира. Вот бы спесь-то слетела. И заработали сценаристы-креативщики. Не вышло. Владимир просто выставил этого Никитина. За детьми неусыпно следила его жена Инна.

Хрупкая и доверчивая Катя Смирнова попалась на глаза Анатолию в своем районе. Заманить ее оказалось – пара пустяков. Одногодка, одноклассница, подружка Даша сделала все, получив удовольствие и от самого мероприятия – она всегда завидовала Кате и была рада ей навредить, и от гонорара, на который накупила себе кучу всякой ерунды. А клиентура для таких съемок у Василия была постоянная. Как и несколько профессиональных актеров, моделей для отшлифованных, «подарочных» версий фильмов, за которыми богатые покупатели стояли в очереди.

И Василий, и Анатолий привлекались к суду в первый раз. Но дело Кати Смирновой – это всего лишь один эпизод в предъявленных им обвинениях.

Для Тони и Кати этот кошмарный день утонул в тумане. Они что-то говорили, Катя видела, как будто в страшном сне, лица своих мучителей, нагло улыбающуюся Дашу в окружении адвокатов, психологов, учителей. Пострадавших тоже опрашивали. Они что-то говорили, не слыша собственных голосов. Но что они могли сказать? Они знали меньше всех. О бездне, где они сгорали заживо, не расскажешь. В суде произносят другие слова. Тоне удавалось собираться лишь тогда, когда говорила Настя, ее адвокат. Настя говорила то, что сказала бы она сама… Но она смотрела на безучастные лица судьи и прокурора – и ни на что не надеялась. Да, собственно, им с Катей нужно только одно – никогда не видеть эти лица. На что им еще надеяться?

– У меня такое впечатление, – произнес отчетливо голос Насти, – что мы с государственным обвинителем поменялись местами. Это он жалеет и входит в положение – не пострадавшей девочки, чье детство так жестоко растоптано, чье будущее настолько усложнилось, а преступников, – да, я произношу это слово до того, как его произнесете вы, ваша честь. Мое требование – применить к этим людям максимально суровое наказание, предусмотренное законом, – связано с тем, что необходимо прервать цепь вседозволенности. Вспомните о том, что вы тоже – родители, что криминал не выбирает, что среди этих бравых молодчиков, поиздевавшихся над чужой девочкой, у двоих есть свои дети. Тут жены требовали им свободы. Но мы с вами, коллеги, знаем, что бывает с такими семьями. Некритичный, бесконтрольный, оправданный в асоциальном поведении человек опасен всем. Своим детям – тоже. Подросток Даша, окруженная спасателями… По ее поводу государственный обвинитель тоже сказал немало сочувственных слов. Нежный возраст, первая ошибка, введена в заблуждение… Мое мнение – суд сейчас или даст «добро» подлости, низости, цинизму, или найдет возможность объяснить человеку на пороге взрослого мира: этому всему в мире людей выхода нет. В пятнадцать лет это нетрудно понять. Потом будет трудно. Даша, ты так радуешься тому, что прославилась. Если ты поймешь, что прославилась плохо, что тебя окружает всеобщее презрение, – когда ты это поймешь, у тебя появится надежда на человеческую, женскую жизнь. Пока я такой надежды не вижу. У меня все, ваша честь.

Потом опять был туман. Когда судья ушла и был объявлен перерыв, Тоня, сжимая одной рукой холодную ручку Кати, другой крепко держалась за подлокотник кресла, чтобы не упасть, так кружилась голова. Настя и прокурор прошли, не взглянув в их сторону. Потом все вернулись. Судья что-то долго читала, по каждому отдельно, ссылалась на результаты экспертиз, признания, очные ставки… По лицам стоящих в клетке мужчин Тоня поняла: они не ожидали столь сурового приговора. Даша растерянно крутила головой. Тоня поймала ее неуверенный взгляд. Услышала последнюю фразу приговора:

– Васильев и Никитин ждут в следственном изоляторе слушаний по остальным эпизодам.

Выходили из зала суда все в полном молчании. Настя подошла к Тоне и Кате во дворе, повела к своей машине. Тоня увидела, как отец раздраженно подтолкнул Дашу на заднее сиденье своего джипа. Какое-то время Настя и мама с дочкой ехали молча. Потом вдруг раздался голос Кати:

– Настя, а что будет с Дашей? Ты хотела, чтобы ее посадили в тюрьму?

– Нет, конечно, я хотела, чтобы она что-то поняла, всего лишь. У нее все в порядке. Ее даже не выгонят из школы. Походит на занятия по психологии, будет там вышивать и рисовать ромашки. Но ты сегодня победила. Понимаешь? Если кто-то тебя обидит, оскорбит, ты должна знать: злые, жестокие люди – это слабые люди. Их не за что жалеть. Их можно только презирать. Вот этому тебе придется учиться.

– Нет, Настя, – вдруг легко рассмеялась Тоня. – Катя не сможет. Вот просто нет такого материала у нее в организме. Я ее хорошо изучила. Когда ее кто-то обижал в детском саду, я ей говорила: не играй больше с ней. Она сначала соглашалась, потом прихожу, смотрю: они опять вместе играют. И Катя мне так виновато: «Мама, но мне было плохо не играть с Лялей. Она же не знает, что я с ней больше не дружу».

– Ну, что же. Повезло, значит, тем, с кем Катя подружится по-настоящему. Она очень хороший человек. А с Дашей, Катя, ты будешь дружить, если она, к примеру, предложит?

– Нет, – спокойно ответила Катя. – Я на самом деле умею презирать. Я выросла.

Они уже подъезжали к дому, когда Тоня спросила:

– Настя, я, если честно, не могла там ни на чем сосредоточиться. А какие у этих двух еще эпизоды?

– Много разных. У одного это связано со съемками, вот такими, как с Катей, у другого – слесаря салона – убийство. Девушки – администратора салона. Она ждала ребенка. Вот об этом я и говорила в суде. Они сами не останавливаются.