Глафира Глебова - Красота, которая убивает

– Врешь, он здесь, я уверена!

– Да нет его здесь, обыщите.

– Я чувствую, он здесь!

– Прочь из моего дома, истеричка! Правильно, что тебя не любит муж и изменяет. Жить с такой неприглядной ведьмой, да еще страшно несексуальной, – это наказание свыше!

– Ах ты подлая! – не выдержала колких слов соперницы мадам Диметреску.

Они чуть не вцепились друг другу в горло, но милиционеры вовремя разняли женщин. Вера думала, что стражи порядка воспримут все происходящее как банальную разборку обманутой жены с любовницей мужа, отвлекутся, посмеются и уйдут, но те не ушли. Юдит настаивала на обыске дома Ренци.

Милиционеры, чтобы ее успокоить, обыскали дом Веры Ренци и, к своему ужасу, в винном погребе нашли тридцать два цинковых гроба, в каждом из которых лежал мужской труп. Веру тут же арестовали, и она сразу призналась в том, что отравила этих мужчин мышьяком. Призналась Вера и в убийстве обоих своих мужей и сына. Она ничего не скрывала.

Это была сенсация века! Даже у судей и следователей, повидавших всякого на своем веку, волосы вставали дыбом от Вериных рассказов. Надо же такое учудить! Забальзамированные трупы в гробах – музей смерти, да и только! Плюс ее ненормальное поведение: диалоги с мертвыми, созерцание трупов, извращенные забавы с ними, убийства без видимых мотивов, просто так, ради удовлетворения своей воспаленной бредовыми идеями психики.

Вера была признана виновной в тридцати двух убийствах и приговорена к пожизненному заключению.

Сокровища ее при обыске не нашли, и Вера Ренци тешила себя надеждой, что когда-нибудь ее дело пересмотрят, она выйдет из тюрьмы и заживет привычной роскошной жизнью.

А ее мать, госпожа Вегвари, убитая горем и стыдом за свою дочь-убийцу, после оглашения приговора вернулась в Беркерекул. Там по приезде она сразу отправилась на кладбище, на могилу мужа.

Разросшийся со временем католический погост встретил госпожу Вегвари умиротворенным крестовым безмолвием. Только вороны время от времени своим противным карканьем нарушали тишину. Дул прохладный ветер. Женщина села на лавочку у могилы.

Взгляд ее был потухшим, казалось, она постарела лет на двадцать. По щекам беспрестанно текли слезы. Веки припухли от бесконечных рыданий, а губы и руки тряслись. Вытерев в очередной раз солоноватые слезы, она горестно посмотрела на портрет супруга и заговорила:

– Здравствуй, мой милый Андраш. Вот я снова и пришла к тебе в гости. Ты, наверное, знаешь уже, какое несчастье на нас выпало. Несчастье по имени Вера, наша дочка. Хотя, по правде сказать, несчастье выпало нам гораздо раньше… Ты помнишь, как тяжело проходила моя беременность. Едва не случился выкидыш, но… все обошлось… А может, тогда лучше было бы, если бы наш ребенок не родился?.. Мы тогда благодарили Бога. А теперь мне кажется, что это дьявол посмеялся над нами, подарив такое чудовище, как Вера. Я ее так любила… и эта любовь обошлась мне очень дорого. Как и тебе. Я помню твои бессонные ночи, нервные расстройства, припадки гнева в те дни, когда она исчезала из дома… Я многое ей прощала, а ты, наоборот, пытался наставить на путь истинный. Я тебе постоянно мешала, заступалась за Веру. Прости, я была не права… Беспорядочные половые связи, бродяжничество – это, оказывается, были еще цветочки, мой дорогой Андраш, а вот ягодки-то созрели позже… Хорошо, что ты умер и не слышал всего этого ужасного, что говорили на суде. Хотя, может, и слышал оттуда, с небес… У меня просто леденела кровь в жилах и волосы становились дыбом от таких жутких подробностей… Теперь ты знаешь, наша горячо любимая дочь – маньячка и убийца. И ей грозит пожизненное заключение. Как она так смогла…

Вдруг Вегвари схватилась за грудь:

– Что-то сердце колет… голова кружится. Темно в глазах, темно… Жарко мне, жарко… Ох, как болит грудь… Больно мне… Андраш, помоги… Господи…

Госпожа Вегвари вдруг вздрогнула и обмякла. Она скатилась с лавочки и упала на землю. И больше не двигалась. Женщина не смогла пережить позор, выпавший на ее долю, и острый инфаркт сразил ее с первого раза.

Закаркали вороны, и ветер внезапно стих.

Андраш с керамического фотопортрета бесстрастно взирал на скоропостижно скончавшуюся супругу и будто говорил ей: «Родная, мы скоро встретимся на небесах и поговорим обо всем на свете, и в том числе о нашей несчастной дочери».

1960 год, г. Бухарест, Румыния

Красное кирпичное здание, утыканное решетчатыми окнами и опутанное колючей проволокой. То была Бухарестская тюрьма – одна из самых знаменитых и старейших на Балканах.

Йозеф Ференц, начальник тюрьмы, сидел в своем кабинете с другом, начальником оперчасти Имре Сабо. Они пили кофе с ликером и болтали на разные темы.

Их дружба была крепкой и прочной, ее связывала давняя тайна – тайна «оборотней». А «оборотнями» они являлись по причине того, что с невероятной легкостью предавали своих товарищей и переходили из одного политического лагеря в другой, резко меняя убеждения и взгляды. Они всегда были на стороне победителей. Их можно было назвать прирожденными «хамелеонами».

Сначала они работали в Бухарестской тюрьме на диктатуру монарха Кароля Второго. В ночь с 29 на 30 ноября 1938 года они участвовали в убийстве капитана румынских фашистов Кодряну и еще тринадцати его пособников: все они были задушены. Затем Ференц и Сабо участвовали в расстрелах еще трех сотен легионеров‑фашистов.

Потом в 1940 году руководителем румынского государства, при поддержке Гитлера, был назначен маршал Ион Антонеску. Кароль Второй бежал в Югославию. При этом его поезд легионеры подкараулили на одной из станций и расстреляли из автоматов, но венценосный беглец чудом остался жив. «Железная гвардия» Антонеску начала мстить и проводить политику террора в стране. Проводились аресты коммунистов, интеллигенции, а также полицейских и жандармских чинов, которые участвовали в расправах над легионерами. Сабо и Ференц переметнулись на сторону националистов.

В ночь на 26 ноября 1940 года сторонники «Железной гвардии» проникли в Бухарестский централ, где находились их арестованные идеологические противники, полицейские, члены старого правительства, и безжалостно расправились с ними. В тюрьме, прямо в камерах, были расстреляны более тысячи заключенных, которых легионеры посчитали своими врагами. Среди тех, кто приводил в исполнение приговоры, были неразлучные друзья Ференц и Сабо.

В марте 1944 года советские войска ступили на территорию Румынии. Поняв, что немцы проиграли войну, Йозеф и Имре снова переметнулись, теперь уже к коммунистам. А захваченного в плен Антонеску передали румынскому коммунистическому правительству и заключили в Бухарестскую тюрьму. 17 мая 1946 года Антонеску был приговорен судом к смертной казни как военный преступник. 1 июня он был расстрелян во дворе тюрьмы. Казнью руководил все тот же Йозеф Ференц, а все тот же Имре Сабо непосредственно в ней участвовал.